Вот черно-зеленый дым охватил костлявого колдуна в фиолетовом плаще – и с того начала слезать кожа!.. Но вместо того, чтобы умереть в мучениях, колдун лишь страшно заколотился оземь, превращаясь в… эг-мумию?! Результат оказался чертовски похож на эг-мумию!
Еще Ванесса заметила попавшего в ловушку бронепехотинца. Тот рвал на себе геродерм, пытался выбраться из него – тщетно. Плонетский боевой скафандр прирос к его телу и на глазах искажался, трансформировался в уродливый панцирь. Демон, который получился в итоге, не был похож ни на одну известную Ванессе тварь… но это точно был демон!
А вот на какого-то парня рухнул жуткий монстр – крылатый, шестирукий… похоже, один из родственничков покойного Лалассу. Рухнул – и тут же исчез с добычей в яркой вспышке. Сердце Ванессы болезненно сжалось – но чем она могла тут помочь?
Нет-нет, лучше даже не смотреть. Все равно ничего нельзя сделать. Ванесса спрятала бинокль и постаралась отрешиться от происходящего, сосредоточившись только на цели, только на Кадафе.
И еще на чизбургере. От стресса ей ужасно захотелось есть. Наверняка это все из-за беременности – раньше Ванесса не позволяла желудку собой командовать. Глотая голодную слюну, она развернула чизбургер и принялась жадно его уписывать.
Правда, Мдзгрвеш, будучи типичным демоном, даже в такой малости не сумел не сподлить. Даже здесь он приготовил Ванессе гнусный подвох.
В чизбургере не было сыра.
Креол расхаживал по тронному залу, как тигр в клетке. Его глаза пылали огнем. Огнем ярости – но в то же время и торжества. Маг не помнил себя, не мог совладать с обуревающими эмоциями.
Одно за другим он применял заклинания – как попало, бесцельно. Просто чтобы ощутить бурлящую в жилах магию, испробовать свои новые необозримые возможности. Творил из ничего яства, самоцветы и прочую роскошь, тут же обращал все в камень и приказывал исчезнуть. Расцвечивал все вокруг мириадами иллюзий, собирал под потолком облака и обрушивал их ливнем. Телепортировался туда и сюда, призывал к себе демонов со всех концов Лэнга, тут же отсылая их обратно.
И все одним только желанием, без малейших усилий!
– Я всемогущ! – исступленно приговаривал Креол. – Я равен богам! Теперь, когда я обрел такое могущество, я уничтожу весь этот мир, создам на его месте новый… и его тоже уничтожу! Весь мир в пыль! А потом… потом Земля… ее тоже в пыль! Я… теперь я…
Креол остановился и часто задышал. У него появилось чересчур много возможностей, и он просто не мог сделать выбор. С чего начать великую эпоху Креола Разрушителя? Куда направить всю эту безмерную мощь?
Всю свою жизнь, с самого раннего детства Креол всегда ставил перед собой четкую цель. Сначала – стать магом. Потом – мастером, магистром, архимагом и так до Верховного.
А получив титул Верховного мага, Креол поставил перед собой целью Лэнг. Вторгнуться в него, победить… и все вытекающее. Теперь он этой цели достиг и все вытекающее получил… пусть оно и оказалось совсем не тем, о чем мечталось.
Так или иначе, Креол нуждался в новой цели. Не имея ее перед собой, он не видел смысла существовать. Чувствовал себя прожигателем жизни – таким, как Трой и прочая падаль, что напрасно бродит по земле.
Только к чему же ему стремиться дальше? В иерархии Лэнга он и так уже на самой вершине. С божественностью пока что не сложилось, но разницы практически нет. К тому же Креол по-прежнему не представлял, с какой стороны к этому подступиться. Древние, вон, бились тысячелетиями, а сумели создать всего одного бога, да и то по чистой случайности. Не исключено даже, что их действия вообще были там ни при чем – просто совпадение.
Нет, нужно придумать что-нибудь другое. Что-нибудь великое. Что-нибудь сложное. Что-нибудь грандиозное. Креол никогда не разменивался по мелочам.
Быть может, и вправду начать завоевывать Землю? Конечно, у них там куча армий, боевых машин и ядерного оружия, но у Плонета все это тоже было, да еще и более мощное. Когда Креол возродит Лэнг, окрестные миры снова будут дрожать от страха. Затопить все куклусами и шогготами, устроить побольше эпидемий и стихийных бедствий, а в качестве десерта натравить Ктулху. Только надо еще разбить печати Мардука…
Или нет. Обычные миры – это уже скучно. Креол может замахнуться на большее. Бросить вызов другому Темному миру. Накопить побольше сил и напасть на Хвитачи, на Ад, на Паргорон… Поквитаться с тем мошкарным демоном, что уволок душу Тивилдорма…
Или нет. Зачем биться с другими демонами, снова играть на руку богам? Есть же и Светлые миры! Есть Девять Небес! Есть Инанна, которой Креол пообещал отомстить! Он привык сдерживать свои обещания. Свет Зари прекрасно сработал в Лэнге – сработает не хуже и на Девяти Небесах…
Конечно, одного только его будет мало. Нужно подготовить и другие средства. Адамантовый наконечник у Креола сохранился – на его основе он создаст новый посох, только теперь уже для небожителей.
А еще яд Ралеос. Та бутыль, что Креол видел в архиве. Теперь-то уж он найдет ей применение! Надо как следует поразмыслить, в каком виде это лучше оформить… ничего, времени впереди вдоволь.
И когда Креол уже собирался пойти в архив и разобраться с доставшейся ему добычей, в огромное окно влетел раши. На каменный пол сошел лод Гвэйдеон – и его аура светилась так, что Креол невольно прикрылся рукой.
– Ты как сюда попал, паладин? – зло сощурился Креол. – Откуда узнал, где я?
– Пречистая Дева указала мне путь.
– И поэтому ты вломился в мое окно?! – рявкнул маг. – Ты мне больше не нужен, проваливай обратно к своей богине!
– Прости, святой Креол, не могу, – покачал головой лод Гвэйдеон. – Ты погружаешься во Тьму, и я пришел спасти тебя.
– В самом деле? – приподнял бровь Креол. – Спасти?.. И как же ты намерен это сделать?
– Словом – если удастся. Мечом – если не останется выбора.
Произнеся это, лод Гвэйдеон вынес из-за спины Белый Меч. Тот тоже полыхал гораздо сильнее, чем прежде. Сжимая его правой рукой, левой паладин коснулся гривы раши и отдал мысленную команду. Крылатый конь послушно повернулся, с легким цоканьем взошел на парапет и ринулся в небеса.
– Куда это он? – подозрительно осведомился Креол.
– Прочь, – спокойно ответил лод Гвэйдеон. – Здесь мне нет в нем нужды – к чему зря губить безгрешное создание?
– Почему ты такой… правильный?! – почти что сплюнул Креол. – Почему всегда рвешься кого-то спасать?!
– А разве не таков должен быть паладин?
Глаза Креола гневно сузились. Словно не замечая обнаженного клинка, он подался вперед и очень тихо сказал:
– Убирайся. Последний шанс. Иначе я тебя убью.
– Я не уйду, святой Креол, – так же тихо ответил лод Гвэйдеон. – И я в последний раз молю тебя одуматься.
– Я тебе приказываю! – прорычал маг.
– Я более не исполняю твоих приказов. Пречистая Дева сняла с меня обет повиноваться тебе во всем непреложно.
– И чьи же приказы ты исполняешь теперь?!
– Только моей Леди.
– Но любые?! – уточнил Креол. – Любые?!
– Конечно, любые.
– Без исключений?!
– Без исключений.
– А если она прикажет тебе убить женщину?! – вопросил Креол.
– Я убью ее.
– А если она прикажет убить ребенка?!
– Я убью его.
– И ты все равно ей служишь?!
– Да, – просто ответил паладин. – Потому что знаю, что она никогда мне такого не прикажет.
– Однако убить меня она приказала, – зло скривился Креол. – Конечно, я-то всего-навсего… кто я для нее?!
– Нет, не приказывала, – возразил лод Гвэйдеон. – Никогда еще не бывало так, чтобы Пречистая Дева приказала кого-то убить, – ничего не изменилось и сегодня. Она не желает твоей смерти, святой Креол.
– Тогда… что ты тут делаешь? – слегка растерялся Креол. – Если она запретила убивать меня…
– Не запрещала. Ты избрал свой путь, святой Креол, и Пречистой Деве отныне безразлична твоя судьба…
Лод Гвэйдеон взмахнул мечом, и тот черканул световым «шлейфом». Тени на стенах тронного зала хлынули в разные стороны, а из углов прыснули черные силуэты асугалей. Даже ревущий огнь в Печи Гибила потускнел перед этим сиянием.
– …А вот мне еще нет, – окончил фразу паладин.
Ранее лод Гвэйдеон не задумывался, возможет ли он в случае чего одолеть святого Креола, справится ли с великим чудотворцем. Подобным мыслям незачем было приходить в его голову.
Не думал он об этом и теперь. К чему? Все будет как будет, и да будет на то воля Пречистой Девы. А лод Гвэйдеон просто поступит так, как должно поступить. Если это приведет его к гибели – он не возропщет.
Ибо героизм – это не сверкающие доспехи, не сверхчеловеческая сила и даже не великие подвиги. Героизм – это готовность пожертвовать всем ради того, во что веришь. Отдать жизнь ради того, что хочешь спасти.
