Кажется, все.
Врата работают на одной частоте. Кровь и сила Хранителя, на которого они были когда-то настроены, внесены в параметры поиска. Радиус действия сигнала стремится к бесконечности. Оставалось только ждать.
И ждать можно было годы. Или века. Или тысячелетия. Сопределье огромно, и, даже попроси помощи у Великого Круга драконов, не создашь сеть, способную охватить его целиком. Но там, где нельзя изменить пространство, можно изменить время.
Башня Тэриана и камень Велерины. Последний урок. Пружина времени и концентрация сил.
Планируя свои действия еще там, в нашем маронском доме, вычерчивая формулы и проверяя каждую возникавшую в ходе подготовки идею, я готовилась к тому, что придется выложиться на полную. Даже припасла несколько накопителей, чтобы в решающий момент все не сорвалось из-за банальной нехватки энергии. Но сейчас у меня был под рукой неиссякаемый источник в виде подключенного к потокам Междумирья дядюшки-дракона. Правда, я забыла спросить разрешения, но, думаю, он не отказал бы.
Снова предательская дрожь в коленках, на этот раз еще и от напряжения.
Ну… поехали?
В большой комнате, где из мебели имелись лишь стол в углу и несколько кресел вдоль стен, я оказалась первой. Следом появился Рошан, за ним – Ил с детьми, а уж потом – Лайс.
Через большие, ничем не занавешенные окна в помещение проникал дневной свет: тут был день и, кажется, весна.
– Это… это не Свайла… – выглянул наружу Эн-Ферро. – У нас не растут каштаны… совсем…
– Это не Свайла, – подтвердила я.
Прости, братишка, но я неисправимая эгоистка.
– Не Свайла, – хрипло повторил Рошан. – Это Алеуза. Либен… Дом Кира.
Мой дом.
За дверью начинался длинный коридор, с одной стороны – окна, с другой – двери в комнаты. Какая из них та?
Я готова была идти, заглядывая во все подряд, когда на другом конце коридора появился мужчина лет шестидесяти, одетый в простые серые брюки и теплый свитер такого же цвета. Комнатные тапочки на ногах говорили о том, что он живет в этом доме. Стало не по себе: о том, что за тридцать четыре года тут все должно было измениться, я не подумала.
Человек остановился, с удивлением и тревогой вглядываясь в наши лица. И не странно, ведь мы вломились в его жилище. Но много ли преступников отправляются на промысел с детьми?
– Не волнуйтесь, – начала я, положившись на работу кольца-переводчика, – мы не причиним вам вреда. Я…
– Я знаю, кто вы, госпожа, – вдруг улыбнулся он. – Знаю. Ваш отец сказал, что однажды вы придете. И я верил… Все эти годы верил…
В его глазах заблестели слезы, но он сдержался. Подошел к нам и вежливо поклонился, хоть мне показалось, что первым порывом было обнять меня.
– Я помню вас совсем крошкой, госпожа. И вас я помню, господин Рошан. И вас, господин Эн-Ферро. А вы… вы не помните меня?
Дракон нахмурился.
– Эдгар? – произнес он неуверенно. – Конечно же! Лайс, ты же помнишь Эдгара?
Эн-Ферро виновато развел руками:
– Простите, нет. Наверное, мы не часто встречались.
– Не часто, не часто, – затараторил человек. – Я работал тут, вряд ли вы помнили всех. Но я знал, что вы придете. Господин Кир… – Его улыбка погасла, и на лицо легла тень. – Господин Кир обещал, что вы вернетесь. Он сказал, что вы, наверное, захотите пойти в склеп.
Сегодня день поминовения. Тетина могила на Земле и семейный склеп на Алеузе.
Надземная часть гробницы была выстроена из белого мрамора. Внутрь вела решетчатая дверь, над которой была высечена на камне надпись на незнакомом мне языке.
– Навсегда вместе, – шепотом перевел Рошан.
Детей мы оставили в саду с Эдгаром, а сами вошли внутрь. По узкой лестнице спустились вниз, туда, где в центре небольшого зала стоял мраморный саркофаг. А в стенной нише – урна с прахом. Мама и брат. Я коснулась пальцами выпуклой чеканки на медном сосуде. Здравствуйте, мои родные, я пришла…
– Разве дракон не принимает истинный облик, умирая? – спросил Лайс отстраненно, глядя на каменный гроб.
– Нет. Мы навсегда остаемся в том обличье, в котором встретили смерть. – Рошан обошел склеп по кругу, дотрагиваясь то тут, то там до стен, словно совершал лишь ему одному понятный ритуал. – В родном мире драконам не строят гробниц. Наши тела не подвластны тлену и со временем отвердевают, превращаясь в камень. Мы становимся памятниками самим себе…
Они с Эн-Ферро переглянулись и вдруг не сговариваясь ухватились с двух сторон за накрывавшую саркофаг плиту. Любой из них мог без труда отодвинуть ее с помощью магии, но они забыли об этом или не хотели так, и скрежет камня заглушал их натужное сопение. Иоллар пришел им на помощь, толкая плиту по центру до тех пор, пока она не упала на пол, расколовшись на две части, а потом муж вернулся ко мне. Как раз вовремя: ноги подкосились, и без его поддержки я не устояла бы.
– Здравствуй, друг. – Рошан коснулся руки лежащего в гробу мужчины. – Здравствуй и прощай.
Он резко развернулся и вышел прочь.
– Прощай, – повторил вслед за драконом Эн-Ферро. Кард поцеловал свои пальцы и дотронулся ими до лба покойного. – Спасибо, что ты был.
Через минуту в склепе остались лишь мы с Ларом.
– Иди, – попросила я мужа. – Я скоро.
Он был таким же, как в нашем последнем сне. Молодой, красивый. Я коснулась его щеки, еще не каменной, но уже отвердевшей. Погладила волосы. На миг показалось, что он вот-вот откроет глаза, улыбнется и скажет мне, как тогда: «Здравствуй, малыш…»
– Здравствуй, папа. Здравствуй и… до свидания.
Нам есть о чем поговорить, но не с телом, которое скоро станет памятником тебе, а с тобой, именно с тобой. И я знаю, что однажды мы встретимся. Но тебе… вам с мамой и братишкой придется еще подождать.
– Наверное, вы хотите отдохнуть? – спросил Эдгар, когда мы вернулись в дом. – Или велите приготовить обед?
– Я хотела бы взглянуть на комнату, – попросила я.
Он понял без пояснений.
– Идемте, госпожа, я провожу.
Комната тоже была совсем как во сне: песочный ковер, море на стенах, облака на потолке. Кроватку-парусник тут так и не поставили, но я готова была остаться и спать прямо на полу под шум волн-занавесок.
А в соседней комнате было пусто и уныло.
– Госпожа Ольга не успела здесь закончить.
Мама не успела даже начать: только белые, грунтованные стены, приготовленные под роспись, и банки в углу.
– А вторую комнату так и не закончила. Просто не знала, какой она должна быть. Или знала, что в ней уже некому будет жить…
– Скажите, эти краски, наверное, уже испортились от времени? – спросил у Эдгара Иоллар. Он и дети отправились осматривать дом вместе со мной.
– Нет, господин, – заверил его мужчина. – Это очень хорошие краски, у них неограниченный срок использования.
– Значит, мы можем сами все сделать, да, милая?
– И это будет моя комната, – заявил Дэви.
Само собой вышло, что мы решили задержаться в доме родителей до утра.
Лайсу с Рошаном Эдгар предложил гостевые комнаты, а мы всем семейством остались в моей морской: расстелили на песочном полу одеяла, словно в самом деле заночевали на пляже.
– Как ты, Галчонок? – заглянул перед сном Лайс.
– В порядке. А ты?
– Странно, но тоже. Знаешь, как отпустило, как…
– Знаю, – кивнула я, чтобы он не мучился, подбирая слова. Нет таких слов.
– А еще я Эдгара этого не помню! – признался Эн-Ферро радостно. – Представляешь, я и не помню? Стал думать, оказалось, еще целую кучу вещей забыл. Как соседскую собаку звали, когда мне лет пять было. Имя девушки, с которой на первом курсе встречался… Уйму ненужных мелочей выбросил из головы. И это здорово!
– Лайс хороший, – сказал Дэви, когда кард ушел, пожелав нам спокойной ночи.
– А мы совсем ничего не сделали, – честно призналась дочка, и мы с Иолларом, не сдержавшись, расхохотались.
Лайс заслужил такой подарок. А завтра получит еще один от меня.
Но утро внесло коррективы в наши планы.
– Они пришли, госпожа, – несмело постучал в комнату Эдгар. – Я не знаю, что делать. Их немного, но будут еще…
– Они? – спросонья я не могла понять, о чем он говорит.
– Врата ожили, госпожа. И они зовут.
Алеуза. Мертвый мир. Мертвый дом. С нашим приходом все изменилось.
Я глубоко вдохнула и прислушалась к себе.
– У ворот люди, Галчонок, – озвучил мои ощущения пришедший вслед за Эдгаром Рошан. – Хорошие вести разносятся быстро. Особенно те, которым не нужен курьер. Мы не подумали об этом: на станции нет персонала, у мира нет Хранителя.
– Почему нет? – Я стряхнула с себя остатки сна. – А через кого я подключила портал?
И добавила тише, на случай, если он станет отнекиваться:
– Папа этого хотел бы.
– Знаю, – не возражал дракон. – Но станция не готова. У тебя получится опять отключить ее на время? Только пока мы не разберемся с формальностями.
Теперь у меня получилось бы. Но нужно ли?
