Река Фира, полноводная, с мутной зеленоватой водой, огибала холм широким полукругом, деля Ламар на две неравные части. Оба берега соединялись многочисленными мостами, создавая впечатление, будто местные жители, желая укротить реку, надели на нее кандалы.
Порт города университетов, как еще называли Ламар, представлял собой тихую, сонную гавань с деревянными причалами, краска на которых давно выцвела и начала облупливаться. Основная масса судов, минуя Ламар, направлялась дальше, в более крупные города. Здесь же редко кто останавливался, в основном для высадки пассажиров.
Обо всем этом Оливер услышал от Марко, без умолку болтавшего о Ламаре и одновременно выразительно поглядывавшего на Оливера. Взгляд парня словно говорил: «Эй, книжный червь, ты читал такое в своих романах и исторических хрониках?» Оливер, обожавший такие рассказы, сейчас слушал вполуха. Рассматривая город, он пытался понять, откуда Марко столько знает.
«Ни про Бахару, ни про Маакар он не сказал ничего интересного, хотя бывал там раньше. Даже про острова, где мы встретили игнавий, а затем нашли золото из Манталы, он не сообщил ни одной занимательной подробности. А сейчас уже второй день соловьем заливается. Странно…»
Оливер честно признался себе, что ему не нравится, когда кто-то оказывался умнее его. Но даже откровенный разговор с собой не помог. Тогда он решил не обращать на Марко внимания. Вскоре парень, к его облегчению, замолчал, вынужденный заняться оформлением бумаг для представителей порта.
В отличие от Массалии с ее упрощенной процедурой таможенного контроля, в Ламаре все обстояло сложней и запутанней. Марко, единственный, кто хоть немного разбирался в таких делах, с грустью сообщил, что дело займет не один час.
Йоши, недовольный задержкой, мрачно посмотрел на пузатого таможенника и тихо, чтобы тот не услышал, ехидно произнес:
– Как сказал один знаменитый поэт:
Абсурда славное творенье
Ниспослано для поклоненья.
С любовью идола создали,
Из грез и воздуха сваяли.
– Не-а, – возразил Бузимба. – Там немного не так.
– И как же? – Кот, едва не поперхнувшись, повернулся к лемуру. – Это мой любимый поэт. Я знаю все его стихи наизусть.
– Охотно верю, – пискнул Бузимба, ища взглядом Оливию. – Но моя уникальная способность – исключительная память. Я… э-э-э… слышал это четверостишие раньше. Оно из поэмы Мурциала «О важности пустого». Да! И на самом деле оно звучит так:
Абсурда славное творенье
Ниспослано для поклоненья.
Себе мы идола создали,
Из лжи и зависти сваяли.
Йоши смерил лемура испепеляющим взглядом.
– Исключительная память, значит… – И, повернувшись к Бузимбе спиной, трагическим голосом воскликнул: – Я так не могу! Мне не хватает воздуха! Меня душит эта тесная палуба! Я иду в город. Кто со мной?
Послав Оливеру многозначительный взгляд, он перепрыгнул через борт, очутившись на узком причале. Местами подгнившие доски отчаянно заскрипели, готовясь в любую секунду сломаться.
Оливер с удовольствием ухватился за возможность покинуть судно.
– Действительно, что мы тут все торчим. Марко и без нас прекрасно справится. К тому же мы ему особо ничем помочь не можем.
Оливия покачала головой.
– Ты иди, а я останусь. Встретимся возле… – Она на мгновение замолчала, словно пыталась что-то вспомнить. – Возле университета… натуральных наук, если не путаю.
«Оливия знает названия местных университетов? – удивился Оливер, взглядом призывая Рэнделла следовать за ним. – Откуда?»
– Ламарский университет естественных наук, – поправил ее Бузимба.
– Да, этих самых наук. Встретимся там через два часа. Надеюсь, Марко успеет управиться.
Едва выйдя за ворота порта, Оливер не поверил глазам – пара шагов, и он словно в другом мире. От восхищения и восторга он застыл, любуясь увиденным.
Город утопал в зелени: всюду росли густые, аккуратно подстриженные кусты, высились стройные деревья, источали аромат прекрасные цветы. Высокие кирпичные здания прятались за свежевыкрашенными заборами, поглядывая на прохожих распахнутыми окнами. По вычищенной, без единой пылинки мостовой катились, постукивая колесами, кареты; прогуливались, укрываясь маленькими зонтиками, дамы; с достоинством шагали вельможи, сопровождаемые слугами; весело смеясь, бежали дети. Воздух переполняла свежесть, радостное ощущение праздника и весенний, несмотря на раннее лето, восторг.
Оливер, мысли которого лихорадочно метались от вопроса, откуда Оливия знает названия местных университетов, к обладавшему феноменальной памятью Бузимбе, мгновенно забыл, о чем думал. Раскрыв рот, он проследил за чудо-повозкой, проехавшей рядом. Она напоминала обычную телегу, но двигалась сама по себе. Издавая глухой звук, она катилась по улице, а прохожие без всякого удивления поглядывали на нее, словно такое было для них в порядке вещей.
– Магия, – хмыкнул Йоши. – В Мантале и не такое увидишь.
«Разумеется, волшебство», – согласился Оливер, но исходящий от повозки шум еще долго не давал ему покоя.
Ближайший университет располагался в паре кварталов от порта. Посередине огромной территории, окруженной живой зеленой изгородью, высилось громоздкое, похожее на глыбу здание. К нему вело множество посыпанных песком дорожек. Окна, больше напоминавшие бойницы, сурово поглядывали на студентов, одетых в просторные разноцветные рубашки и широкие штаны. Оливер с удивлением заметил, что многие из них ходят без обуви.
– Философы, – усмехнулся Йоши, указывая на большой стенд перед обитой металлическими листами дверью. – Надеются голой пяткой нащупать правду земли.
– «Университет философии и прикладной эзотерики, – прочел Рэнделл надпись на стенде, украшенном непонятными символами, отдаленно напоминавшими гербы. – Наше заведение предлагает углубленное изучение следующих дисциплин: сущность бытия, познание мироздания, открытие собственного «я», космогония, мудрость вселенной, метафизика, онтология, введение в сущность добра и зла, диалектика, а также медицина, история и риторика».
– Весело у них тут, – констатировал Йоши. – Правда, боюсь, пользы от здешних ученых будет немного. Я у них спрошу: «Отчего я мог перестать превращаться?», а они мне в ответ: «А вы, уважаемый Йоши, уверены, что вообще существуете?»
– Попробовать стоит. – Оливер потянул на себя тяжелую дверь, которая бесшумно открылась.
– А нас пустят в библиотеку? – засомневался Рэнделл. – Мы же тут не учимся.
– И что с того? – пожал плечами Оливер. – Я не собираюсь брать книги с собой. Я хочу лишь почитать. А для этого мне не надо быть студентом.
– Утром еще одного нашли, – войдя внутрь, услышал Оливер, – лежал без сознания, едва дыша.
Оглядевшись, он увидел троих студентов, сидевших на широкой мраморной скамье. Рядом журчал фонтан, брызги которого разлетались в разные стороны. Вокруг царил полумрак, разгоняемый огнем развешанных вдоль стен факелов. От двери вел длинный коридор, оканчивавшийся большим залом.
Один из собеседников, темноволосый парень в зеленой рубашке и темно-синих штанах, слегка понизив голос, произнес:
– Говорят, это он. Тот ужасный колдун. Вернулся и мстит всем своим недругам.
– Азариус Магнеций? – Сидевшая рядом с ним белокурая девушка, вздрогнув, побледнела. – Мамочки! Он же мертв. Как такое возможно?
– Идем-идем. – Йоши настойчиво подтолкнул Оливера. – У нас мало времени.
Библиотека располагалась в дальнем крыле, на третьем этаже. Пройдя коридор, друзья вышли в зал, стены которого украшали многочисленные портреты. Оливер с интересом принялся их разглядывать. Седовласые мужи с важными лицами, взглядами, исполненными мудрости и знаний, многие с роскошными бородами и бакенбардами. Женщины в цветных мантиях и причудливых головных уборах напоминали сказочных волшебниц.
– Сдались тебе дедушки с бабушками, – проворчал Йоши. – Давай быстрей найдем нужную книгу и пойдем отсюда. А то на меня как-то странно поглядывают.
Проходивший мимо низенький старичок с трясущимися руками испуганно покосился на кота и постучал себя по уху. Оливер огляделся. Действительно, многие преподаватели, да и некоторые студенты удивленно взирали на Рэнделла с Йоши.
«Твидлов разве не видели? – Оливер не понимал причины их интереса. – После той повозки они изумляются волшебным животным?»
Поднявшись по узкой винтовой лестнице на третий этаж, они пошли вдоль многочисленных дверей, одна оказалась приоткрытой, и Оливер, не удержавшись, заглянул внутрь. Его взору предстало просторное помещение. В его середине, образовав круг, на подушках сидели студенты. В центре, заложив руки за спину, прохаживался преподаватель. Студенты вели себя непринужденно, перебивая друг друга, задавали вопросы, многие улыбались. Преподаватель даже не пытался их утихомирить, напротив, он, казалось, поощрял раскованное поведение.
