Мало кто счел бы оружием эластичный тросик с двумя грузилами на концах. Им Навен ловил зверей. Символично. Псы не успели опомниться, как свободная рука одного оказалось примотана к руке с мечом другого. Грузила весело бряцнули по доспехам.
Руны на перчатке Готфри вспыхнули. Он крикнул формулу, и сгусток огня размером с хороший кочан капусты полетел вперед. Но попал не в цель.
Силой удара рыцарей подбросило в воздух. Осознанно теряя время, Навен высвободил из кармана гладкий самородок нен с аккуратно вырезанной руной и позаботился, чтобы рыцари не покалечили зрителей. Порыв ветра выплеснул из костров пламя, отрезая Готфри от цели. В искрах, дыму и огне скрылся из виду Навен. Над всем этим плавно пролетели бесчувственные рыцари.
– Трус! – рявкнул гизриец, отбрасывая шлем. – Разве это бой?
В следующую секунду из марева вырвался Навен. Он перехватил лезвие рыцарского меча, а свободной рукой ударил Готфри в лицо. Коротко, сильно, без эмоций. Гизриец пошатнулся и опрокинулся навзничь.
Так закончился ненужный бессмысленный поединок. Люди графа потушили магическое пламя на плацу. Навен и Каси осмотрели раненых. Помятые, опаленные и едва живые, рыцари с материка были счастливы, что еще дышат. Но в охоте на монстра от этих пользы теперь было меньше, чем нет.
– Простой урок, правда? – мягко улыбнулся граф, подавая Готфри белоснежный платок. – Недооценил противника – проиграл. Мы на островах знаем себе цену, но не заносимся. А пока беглец на свободе, вы, любезный рыцарь, без нареканий станете тренировать юнцов и старушек отбиваться от него палками и бранью. Или я закую вас в цепи и выставлю на этом самом месте.
Де Вельт говорил тихо, так, чтобы слышать его мог только тот, кому слова предназначались. Готфри, сделав над собой усилие, проглотил боль, обиду и учтиво склонился. Толпа ликовала.
«Среди утраченных языков поистине самым загадочным и древним является так называемое «материнское слово». Наречие богов, на котором, по преданиям, Мадара обращалась к своим детям, предположительно, и есть то, что мы зовем хас».
«Исчезнувшие культы». Учебник под ред. Томаса Флинна из Хоринга
Леннарт не колеблясь согласился помочь. Если до поединка с людьми Готфри рыцарь еще сомневался в личности своего спасителя, то после уже нет. Он с бескрайним уважением смотрел на Навена и почти ничему не удивлялся. Навену же нужен был не столько помощник, сколько возможность последить за Леннартом.
Неся перед собой веселый шарик магического света, Навен трусил по утоптанной патрулями тропке. Леннарт не отставал. Если воровка и умерла где-то здесь, то сделала это чисто, без крови и грязи. Платья из сундука хранили запах ее тела, почти такой же терпкий, как запах коры дуба. Орсо бы нашел более поэтическое сравнение.
Свернули в лес. Путь продолжили шагом. Зимой любимая короткая дорога превращалась в наказание. Леннарт не жаловался, хотя на его месте сам Навен давно высказался бы в адрес проводника. Как минимум задал бы пару вопросов о месте назначения. Что делают с людьми в монастырях Илнара, что они становятся такими… такими послушными?
Утес из рассказов старой бандитки стоял, где стоял. Навен осторожно передал рыцарю сгусток света, а сам внимательно осмотрел кажущийся отвесным склон.
– Что именно мы ищем? – наконец решился Леннарт.
– Свидетеля. Подними огонь выше, – бросил Навен и начал карабкаться.
– Свидетеля чего? – не отставал рыцарь.
В его голосе проступила едва уловимая обеспокоенность. Только Навену было не до разговоров. Он не представлял, как сильно надо было хотеть уединиться, чтобы забираться для этого аж сюда. В узкий проем на приличной высоте пролезет разве что парочка подростков. Ну или крайне хрупкая женщина. Для самого Навена эта щель оказалась слишком узкой – хотя и того хватило.
Внутри виднелась лежанка. Сундук в глубине был распахнут и явно пуст: содержимое забирали в спешке. Кострище в центре уже не грело, но пахло отчетливо и сильно, перебивая все прочие запахи. Если воровка и провела тут какое-то время, то ушла.
Навен спрыгнул на землю. Хотелось, чтобы все оказалось просто. Чтобы прийти и сразу встретить нужную девицу.
– Что там? – Леннарт кивнул на скалу.
– Ничего, – с досадой ответил Навен. – Место обжитое, но пусто там. Только вонь от костра.
Паршивая вонь словно бы спустилась вместе Навеном. Поколебавшись, он достал руну из кармана и активировал. Леннарт поморщился. Рыцарь чувствовал ее активацию как удар плоского камешка по воде. Но руна не нашла ничего. Ни крови, ни следов, словно кто-то скрыл их намеренно.
– У убитого вора была напарница, – наконец пояснил Навен. – Вероятно, она жива. Так же вероятно, она видела, кто убийца.
– Я не видя могу сказать тебе, кто, – покачал головой Леннарт. – Ради этого не стоило тащиться в глушь.
– Пфф, глушь.
Навен сделал несколько шагов, и запах костра пропал. Вернулся назад, и снова почуял его. Ни слова не говоря, парень потрусил в чащу, увлекаемый следом, который не в состоянии заметить ни одна руна.
Чем дальше, тем более знакомым становился пейзаж. Навен шел к дому. Может, воровка хотела найти убежище у тетушки Мирты? Наверняка знала о ней. Все знают. Мадаритка жила в земляной норе, как медведица в берлоге. Усилиями Навена и Орсо пол устилали шкуры волков и оленей. Трофеи их детства.
Ступив на двор, Навен сразу понял, что не так. У большой колоды для разделки стояла девчонка.
– Эй!
Она резко обернулась на крик. Несколько слоев одежды на ней напоминали лохмотья нищенки, украшенные нитками бусинок и костей. Голова девчонки была замотана отрезом клетчатого пледа, съехавшего на левый глаз. Но интереснее всего, что пигалица держала в руках. В одной изгибался каменный ритуальный нож, в другой – вяло трепыхалась полупридушенная птица.
– Ты кто такой?
– Хозяин дома.
Тут к Навену присоединился Леннарт. Рыцарь бодрой рысью выскочил на двор и оторопел. Девчонка дико заверещала, в ту же секунду полоснув птичью тушку снизу вверх. Хлестко, решительно. Кровавые брызги замерли в морозном воздухе, складываясь в знаки необратимого проклятья. Она собиралась убить. Леннарта.
Навен одним прыжком оказался рядом с ведьмой и влепил ей такую затрещину, что девка завалилась набок.
– Никогда, слышишь, дрянь? Никогда так не делай! – шипел он, выкручивая нож из невероятно цепких пальцев. – Мадара не этому учит своих дочерей.
Импровизированная шапка размоталась, обнажая совершенно седую голову. Девчонка села, потирая ссадину на скуле. От взгляда, которым она одарила мужчин, кровь холодела в венах. Хотя, возможно, дело было в левом глазе. Молочно-белые радужка и зрачок навсегда застыли, глядя прямо, тогда как здоровый глаз метался от рыцаря к обидчику и обратно.
На вид девке было не больше четырнадцати. Худоба и сизые тени на едва запачканной коже заострили ее черты. Вероятно, однажды она вырастет в красивую женщину, но сейчас это просто бесформенный птенец. Встрепанный и злой.
– Кто ты?
– Начни с извинений. – Девчонка поднялась на ноги и одернула лохмотья так, словно они были настоящей одеждой.
– Ты хотела убить моего друга, – улыбнулся Навен, помахав отнятым ножом.
– Рыцари нам не друзья, – возразила она. – Они жгут, калечат, предают и… убивают. Не я начала.
– Этот не такой.
– Я еще здесь, – обиделся Леннарт.
Девчонка пожала плечами. Ее чуть вьющиеся волосы больше походили на сосульки, а в гримасе было что-то задиристое, мальчишеское. Здоровый глаз цвета сухой ряски смягчился. Девчонка усмехнулась почти приветливо.
– Лиль. Мое имя – Лиль. Я верю в богов и хочу дожить до старости. Оттого прячусь и заметаю следы.
– Убивая людей? – нахмурился Навен.
– В том числе, – безразлично подтвердила девчонка. – Лечить их получается значительно хуже. И раз заговорили об этом, в доме лежит воровка. Она пришла сюда днем. Искала исцеления. Скоро она умрет. Ее сломанные кости режут внутренности.
Продолжать разговор Навен не стал. В землянке Мирты пахло травами, зельями и мазями. Но даже они не могли скрыть запах приближающейся смерти. Воздух замер. Воровка, пахшая корой дуба и костром, полусидела на постели Навена. Дыхание клокотало и булькало в ее груди, а на губах вздувались и лопались кровавые пузыри. Ран на теле не было, все они оказались внутри. Что-то ударило бедняжку с нечеловеческой силой. Мелкие ссадины говорили о том, что она скатилась по кустам. Нападавший потерял к ней интерес, что позволило спастись бегством.
– Я хотела призвать духа и отнять его жизненную силу для нее. – Лиль подперла стену плечом. – Но тут появились вы и… я решила защитить себя.
