– Этого не помню, – тихо произнёс проводник, и я сделал жест всем затихнуть. К моему собственному изумлению, почти все повиновались. Почти все – кроме погонщиков, двое из которых свистом заставляли своих ящеров топтаться на месте, а ещё один сумрачно ругался, принуждая своего «подопечного» к тому же.
– Что думаешь делать? – вполголоса полюбопытствовал я.
– Буду разбираться.
– Аканш, может, поможешь? Ты говорил, что воевал здесь.
– Воевал, да, но не прямо здесь. Если бы я знал катакомбы, мы не нуждались бы в помощи Эрмаха. Помочь не могу.
– Жаль…
– Ничего, и сам справлюсь, – проводник сделал несколько шагов вперёд, отодвигая с пути бойцов. Те не возражали, конечно.
Перед нами была развилка. Направо и налево можно было разглядеть примерно одинаковые залы неправильной формы. Разглядеть удавалось лишь отчасти, потому что свет исходил лишь от двух-трёх участков стен, не более, и тот сумрачный. Впереди же возносилось нагромождение каких-то странных наплывов, в которых не сразу можно было разглядеть узкий и невысокий проход куда-то в темноту. Обойдя Эрмаха, я осторожно заглянул туда. Из темноты выплывало очертание чего-то, похожего на лестницу.
Я вынул из ножен меч.
– Постой, – сказал мне проводник. Он появился рядом абсолютно неожиданно, потому что бесшумно. Охотник хренов. – Сомнительно, что тут есть местные.
– Лестницы подобной правильной формы по определению не появляются естественным образом.
– В мирах, лишённых магии, именно так оно и есть. В мирах, магией перенасыщенных, бывает и не такое. Магические потоки, преобразовывающие мир, зачастую выражают в видимых формах то, что передало им общественное человеческое сознание.
– Нехило шпаришь. В смысле, говоришь. Прямо как по написанному. Хорошее образование, да?
– Образование приличное. Младшая магическая школа Двух Лун, – он с трудом усмехнулся, смерил меня взглядом. Кажется, здесь была очень значительная смесь иронии, простительного высокомерия и в то же время понимания. – Да-да, полудемоны тоже учатся в магических школах.
– Некоторые полудемоны даже правят миром, я в курсе.
Мне показалось, мои слова навели тишину намного эффективнее, чем приказ. Обернувшись, я подумал, что на меня смотрят даже ящеры. Люди же просто окаменели. Наверное, такой могла быть реакция в тёмные и фанатичные средние века на того, кто на главной улице крупного города заявил бы во всеуслышанье, что нет ни Бога, ни Дьявола, зато есть достижения науки и техники. Я прожил в Империи уже довольно много времени. И теперь в сознании забрезжило понимание, что так же, как в моём родном мире столетия назад священным было понятие Бог, а в современное для меня время – успех и отчасти любовь, так и здесь верховная власть являлась тем фетишем, который опасно было подвергать критике или вообще отрицать.
– Ну, что такое? – вопросил я недовольно. – Я – чужак, мне можно так говорить об императоре. В смысле – простительно.
Странное дело, но эти мои слова явно разрядили обстановку – бойцы задвигались, переглянулись и сделали вид, что всё нормально, никаких вопросов, никаких претензий, всё на полном фарше. Наверное, сочли, что я действительно могу себе позволить неуважительные намёки, а если и не могу – отвечу за них самостоятельно.
– Ладно, так почему ты считаешь, что местных тут нет?
– Мало кто из местных умеет быть настолько скрытным. Здесь преобразовалось пространство, я ничего этого не помню. Сейчас попробую поискать какую-нибудь знакомую примету.
– Если следовать логике, то любая из твоих знакомых примет могла укочевать куда-нибудь очень далеко. И тогда, руководствуясь ею, ты можешь завести нас куда угодно.
– Пусть командир не беспокоится, подобную возможность я имею в виду.
– Официоз на фиг.
– Что?
– Обращайся попроще, а то мне трудно понять, что ты имеешь в виду. Я – парень простой.
– Запросто. Само собой, я помню о подобной возможности. Но примета ж не одна-единственная. Их положение относительно друг друга тоже значимо.
– Ты меня успокоил. Что будем делать?
– Надо посмотреть, куда ведёт лестница. Сомневаюсь, что это подходящий для нас путь, но надо исключить…
– Ящеры по лестнице не пройдут.
– Потому и говорю про «исключить». К тому же, возможно, там удастся лучше сориентироваться.
– Ладно. Идём.
– Командиру не следует оставлять подразделение, – вмешался Аканш. – Для силовой разведки выделены соответствующие десятки.
– Я в прошлом охотник. Так что, думаю, моё участие осмысленно. Первый сотник лишь руками развёл.
– Решать командиру.
«Сделаю один раз и больше так не буду», – подумал я, пропуская впереди себя десяток разведчиков и пристраиваясь им в спины. В словах моего зама звучала первейшая истина любого военного чина – если он командует бойцами, его «геройство» должно ограничиваться пререканиями с руководством по делу, а во время рейда – мониторингом ситуации и отдачей приказов, соответствующих положению дел. Не более того. Командир не вступает в бой и не лезет в передние ряды. Он нужен, чтоб координировать действия бойцов, а значит, его жизнь – гарантия того, что не произойдёт потеря управления, и отряд всегда будет знать, что ему делать.
Мне не мог не вспомниться бой, в самом центре которого я, Аштия и Ниршав оказались сразу по возвращении из нижнего демонического мира. Тогда одно из передовых пехотных отделений вследствие очень уж удачно прошедшей вражеской магической атаки осталось разом без всей командной верхушки. А это означало – и без связи со ставкой, потому как жестово транслируемые команды умели читать только офицеры. Да я, измаявшийся в демоническом мире от безделья, обученный Аштией понимать их просто от нечего делать. Моё появление там было потрясающей случайностью, и не сыграй она, отряд очень быстро погиб бы, причём от своих же – не успел бы вовремя уйти с дороги тяжёлых подразделений боевых ящеров или закрыться от магии.
А всего-то – удачно брошенные вражеские чары, скосившие в отряде всех офицеров. Находившихся, кстати, там, где им и положено было находиться – в самом центре отряда, в самом безопасном вроде бы месте.
Я прекрасно это понимал. Но сейчас мне вдруг до тошноты захотелось взглянуть на то, куда ведёт лестница. Почему-то это казалось самым важным. Глупо. Что ж делать, именно сейчас я вспоминал о заброшенном демоническом городе с таким зарядом ностальгии, что хотелось выть. Если уж туда не вернуться – так хоть здесь тайны поразгадывать.
И, утешив себя, что уж, по крайней мере, командование и в моё отсутствие будет осуществляться образцово, я зашагал по лестнице следом за разведчиками.
Та сперва шла изломами, затем завертелась спиралью, лишь чуть более широкой, чем винтовые лестницы в замках моей родины, потом снова пошёл излом. Площадка и зальца от неё – небольшая, с выходом в какой-то тёмный коридор, и совершенно пуста.
– Я знаю, что это, – сказал Эрмах, останавливаясь.
– Что же?
– Выход на поверхность. Нам туда не надо.
– А я бы не отказался посмотреть. Сориентироваться. Предполагаешь, что подъём будет долгим?
– Довольно долгим.
– Время у нас есть, как я понимаю.
– Запас времени есть, – Эрмах таинственно усмехнулся. А может, мне просто показалось? – Командиру решать, осмысленно или нет.
– А это поможет тебе сориентироваться в направлении?
– Нет, помешает. Поэтому на саму «вышку» я в любом случае не пойду.
– Хорошо. Сколько, предполагаешь, это может быть ступеней?
– От полутысячи до двух тысяч.
– Ё-моё, – я задумался, но ненадолго. – Идём.
Со мной вместе зашагали трое бойцов. Следовало помнить и о том, что нас всех здорово отягощали доспехи и оружие. Это тебе не налегке подниматься, лишних сколько-то минут на каждую сотню ступеней придётся мысленно набавлять. Ещё же вещи… Нет, вещи ребята предусмотрительно передали товарищам. Ну и правильно.
Я не собирался считать ступени, это получалось само собой. Вернее говоря, получалось не считать, а по ходу дела просто оценивать их количество. Пробежав каждую полусотню, я замирал, прислушиваясь, и мои спутники затихали тоже. Тишина. Жаль, что здесь нет какого-нибудь аналога мобильной связи. Можно было бы с Аканшем связаться, уточнить, всё ли в порядке. Впрочем, если б такая связь имелась, её б наверняка можно было отследить, если не смысл переговоров, то хотя бы само их наличие в том или ином квадрате пространства. Так что нам всё равно запретили бы ею пользоваться.
Если Аше узнает, что я затеял, она меня прибьёт. Или нет… Я постарался припомнить, что мне излагали по поводу устава и приказов. Приказы вышестоящих в ментальности обитателей Империи почти так же священны, как имя Бога для фанатичного мусульманина, возможность их неисполнения никем всерьёз не рассматривается. Но, поскольку я был чужаком, и от меня могли ожидать чего угодно, старший офицер неуверенно объяснил мне, что за подобное «святотатство» могло полагаться наказание, вполне достойное воображения демонического существа или фантазии инквизиторов.
