– И где же обещанные тобой песчаные болота? – спросил он Моркварда с мягкой улыбкой.
– Через болота мы будем пробираться после того, как закончится Теплый лес, – вместо Моркварда на вопрос Мала ответил Хуфтор. – А сейчас самое время сделать привал.
Деревья расступились, всадники, не сговариваясь, остановили коней и сошли на землю, покрытую густой травой. Не задумываясь, один за другим, они ложились на траву, укрывались сверху плащами и засыпали. Хуфтору покрывалом послужило полотно, обмотанное вокруг головного убора. В развернутом виде оно превратилось в широкий плащ, с легкостью скрывающий проводника с головы до ног. Оказавшись на траве, Мал провалился в сон. Согретая солнечными лучами лесная перина позволила ему мгновенно погрузиться в забытье.
Мал просыпается посреди ночи в лесу, залитом серебристым светом яркой луны. Он идет вперед, не думая о том, куда направляется. Мал впитывает тепло и готов бесконечно ступать по мягкой траве. Навстречу ему выходят две девушки, он обнимает их, целует и ведет за собой. Они молча идут за ним, а потом пропадают. Путь Малу преграждает башня. Он входит внутрь и поднимается по лестнице. На вершине стоит огромный стол, а за ним сидит седой добродушный старец. Он просит гостя назвать имя и что-то чертит на листе бумаги. Мал наслаждается теплотой леса и красотой звездного неба над головой.
– Твой удел быть воином, принц! – доносится до него голос.
Мал видит себя восседающим на коне впереди уходящего за горизонт строя солдат. Он отдает приказы и ему беспрекословно подчиняются. Солдаты гибнут от вражеских мечей, но Мал не знает жалости. Удача то следует за ним по пятам, то исчезает, и Мал ищет новые сражения, чтобы обрести желанное состояние победы. Его люди теряются один за другим среди деревьев большого и очень холодного леса.
– Я не хочу быть воином!
– Кем же ты хочешь быть? – спрашивает старец.
– Я хочу нести мир людям! – отвечает Мал, – и сам хочу жить в мире. В тихом, спокойном и уютном, как этот лес. Там, где нас с Маргаритой никто не потревожит. Там будут царить любовь и нежность. Это будет мир без обмана, интриг и суеты. Где жизнь проходит подобно течению полноводной реки по ровному устремленному к великому океану руслу. Я хочу счастья!
– Всякий миротворец, прежде всего, воин.
– Я не верю тебе!
Перед Малом словно бы возникает непреодолимая преграда на пути к Маргарите.
– Ты веришь, ты знаешь, что так будет, – твердит старец.
Мал выходит из башни и бежит прочь. Ноги приводят его обратно в Теплый лес. Вырваться из круга, очерченного пророчеством старика, невозможно. Обессиленный Мал опускается на траву и засыпает.
Утром пилигримы направились прочь из Теплого леса. За его пределами местность быстро становилась все пустыннее, пока не превратилась в однообразное и унылое сочетание ровной поверхности из песка с редкими холмами. Хуфтор сказал, что сейчас им следует пойти пешком. Мал увидел, что пески перекатываются подобно морским волнам. Переливаясь на солнце, барханы приобретали красоту, поневоле останавливающую взгляд.
– Поменьше смотрите по сторонам и не сходите с тропы. Всё, что вы видите вокруг, – таит в себе смерть, – предупредил Хуфтор.
Он достал из мешка яблоко, объел его и бросил огрызок в песчаное море. Остатки фрукта исчезли, едва коснувшись поверхности песка.
– Предательские волны, – произнес Мал.
– Идите за мной, – сказал Хуфтор.
Больше за целый день он не произнес ни слова. Хуфтор шел, сосредоточенно глядя под ноги. К вечеру путники вышли к пескам, где росли иссохшие кусты и колючки. Вскоре, словно в награду за преодоление песчаных болот, они обнаружили оазис, заросший финиковыми пальмами. Здесь же стоял каменный колодец и стена высотой в человеческий рост. По словам Хуфтора торговцы выстроили ее так высоко, чтобы прятаться за ней от ветров пустыни. Потратив день пути на переход через песчаные болота, они утоляли жажду и проводили ночь за стеной, набираясь сил для продолжения пути.
– Можешь ли ты, Хуфтор объяснить, как пески могут стать подобными воде? – спросил Мал.
– Под этой пустыней протекает могучая подземная река. В это время года поток воды проходит очень близко к поверхности земли, благодаря чему мы и можем видеть перекатывающиеся пески. А когда вода отступает, то эти места становятся еще опаснее. Пески прекращают движение и ничем не отличаются от всех остальных. Были времена, когда здесь исчезали целые караваны. Кочевники из племени туарегов, только они решаются ходить через песчаные болота по ночам, рассказывают, что после захода солнца из-под земли доносятся звуки человеческих голосов. Они уверены, что это стонут души людей, поглощенных алчущим чревом пустыни.
– Где торговцы нашли камни, чтобы выстроить стену и колодец?
– Он сложен из камней одного из богатейших городов древних времен. Однажды фараон решил превратить его в невольничий рынок. А всё потому, что Египет превратился в могущественную военную державу, и египетские воины стали приводить из походов пленных чужеземцев на продажу. Если когда-то египтяне могли гордиться, обладая всего лишь парой рабов, то в новые времена им требовалось больше десятка человек. Чтобы купить их, они ехали на местный невольничий рынок, где могли найти себе кого угодно по сходной цене. Привратники и те могли позволить себе купить раба. А жители города, чье имя стерто из памяти, получали хорошую мзду за живой товар. Но терпение небес однажды кончилось, и пришел страшный день: пески под ногами жителей этого города разверзлись и стали засасывать вглубь людей и дома. Кто-то исчез сразу, а кто-то попытался удержаться на поверхности и провалился по пояс или по грудь. Пески застыли и не отпускали своих жертв. Жители проклятого города оказались пойманными в каменную ловушку, и все до одного погибли от голода, будучи не в силах выбраться из тисков земной тверди. Одичавшие городские собаки еще долго глодали торчащие из песка человеческие кости…
На следующий день разразилась гроза. В шатре под шум дождевых капель Мал заснул, и в его сне тоже шел дождь. Под струями воды, посреди незнакомого леса стоит Маргарита и плачет. Капли падают на ее лицо и смешиваются со слезами. Когда до Маргариты остается не больше двух шагов, Мал останавливается перед невидимой преградой. Еще и еще раз он протягивает к девочке руки, но не может коснуться ее даже кончиками пальцев. Маргарита тоже тянется изо всех сил и упирается в прозрачную стену:
– Когда начинается дождь, безудержный в своей тоске, а каплям, падающим с небес, нет числа, в груди моей бушует гром, а мысли в голове мелькают яркими молниями в поисках тебя.
Дождь закончился вечером. Путники выбрались наружу, и каждый занялся делом: Верн взялся за приготовление вечерней еды, Дан учил Гора искусству стрельбы из лука, Морквард начищал секиру, а Хуфтор достал бумагу и начал что-то писать. Мал удивился:
– Хуфтор, ты же не любишь писать?!
– Почему ты так решил, принц?
– Потому что Лей-Ле приходилось принуждать тебя.
– Сейчас мне хочется писать, и я пишу. Я всегда делаю записи и почти всегда теряю их.
– Значит, в доме Лей-Лы ты восстанавливал то, что потерял.
– Я вспоминал путешествие в Китай… Я писал о нем от лица бедуина, потому что нелепо писать о традициях чужой страны, не родившись в ней. Но главное мое сочинение – описание неудачного похода китайцев в Египет. Лей-Ла наняла двух переписчиков, чтобы сделать с него копии и отправить их в назидание главе христианских монархов Конраду и правителю Египта Аль-Азизу.
Когда ночь сменила еще один день пути, а за ней пришло новое утро, вышедший из шатра Мал обнаружил незамутненное облаками небо и солнце, восходящее к высшей точке небесной сферы. Он приказал спутникам отправляться в дорогу, чтобы, пользуясь благоприятной погодой, максимально приблизиться к цели пути – Абидосу. Пока Хуфтор был занят раскладыванием написанных им за вечер бумаг и оборачиванием полотна-покрывала вокруг головного убора, Верн, Дан и Гор свернули шатер и оседлали коней.
Путники еще не успели испытать первой жажды после того, как утолили ее утренними глотками воды, как до них донеслась приятная на слух песня. Чуть позже они увидели и самого певца: невысокого роста, с утонченными чертами лица. Он ехал на неспешно вышагивающем верблюде. Его окликнул Хуфтор:
– Приветствую великого певца Асгура!
– Приветствую великого путешественника Хуфхора и его спутников! – ответил певец.
– У меня много имен в Египте, – пояснил Хуфтор, увидев написанное на лице Мала недоумение, – Хуфтор, Хуфхор, Хирхуф…
– Я же привык звать его Хуфхор, – сказал Асгур.
Он последовал за проводником, чтобы поделиться с ним последними наблюдениями, полученными в странствиях по Египту. Хуфтор, не желая расставаться со старым знакомым, предложил сопроводить Асгура в один из близлежащих городов, где певцу предстояло выступить перед публикой. Так как для этого не было необходимости менять маршрут, Мал согласился. Он не стал возражать и против того, чтобы Асгур скрашивал утомительное путешествие песнями. Певец начал с того, что посвятил всех в историю открытия в самом себе таланта и петь, и обучать искусству пения.
