По дороге он прошел мимо Холки, который стоял, опираясь на копье, и широко, от уха до уха, улыбался своими тонкими губами. Никому в охотничьем отряде, состоявшем только из мужчин, не понравилась идея включить в него женщину. Никому, кроме Холки. Гретхен была тронута тем, как во время собрания жителей деревни он настаивал на том, что девушка должна пойти с охотниками. Сейчас, поравнявшись с Холкой среди камышей, Гретхен кивнула ему и сказала:
– Спасибо.
Выдохнув это слово, она без сил повалилась на траву. Холка тоже прилег на землю рядом с Гретхен.
– Хорошо, – сказал он. – Шома устать. Он как старый женщина. Ему нужен отдых.
Гретхен громко рассмеялась, заставив сердито обернуться ушедших немного дальше вперед болотников. Она прикрыла свой рот ладошкой и прошептала, чувствуя себя провинившейся девочкой:
– Простите. – И добавила, обращаясь к Холке: – Ух, какие они серьезные.
– Охота, – негромко ответил Холка. – Дело серьезное.
За те несколько предыдущих недель, которые Гретхен провела в семье болотников, ее постепенно познакомили со всей общиной и укладом их жизни. Жена Холки, Шильмин, была немой, однако приняла девушку из Дейлиленда всей душой и относилась к ней как к родной. Со своей стороны, Гретхен старалась, как могла, помогать ей по хозяйству: собирала и чистила овощи, играла с маленьким Хиликом, который буквально влюбился в Лисицу. Больше всего ему нравилось перебирать ручонками ее необычные рыжие волосы. Холка постепенно познакомил Гретхен со всеми остальными жителями деревни, и те смирились с ее присутствием, хотя и продолжали относиться к чужеземке с известной долей настороженности.
Шома, как и Холка, считался в деревне одним из старейшин и традиционно возглавлял выходящих на промысел охотников. У всех болотников, или «фибий», как иногда называл своих сородичей Холка, были длинные, с широкими ступнями ноги, короткие шеи, круглые большие головы и широкие плечи. Здешние жители всегда ходили босиком и потому с подозрением и даже недоумением косились на красивые туфли Гретхен. Не меньшее удивление у речных жителей, привыкших носить звериные шкуры, вызывала и остальная одежда рыжей девушки из Дейлиленда. Чтобы не выглядеть белой вороной, Гретхен и сама вскоре переоделась в шкуры, хотя отказаться от туфель так и не смогла. Как бы там ни было, но даже попав в ситуацию, когда нужно было выживать среди дикой природы, Гретхен в душе оставалась принцессой – и останется ею до конца своих дней, каким бы ни был этот конец.
Группа охотников состояла из семи человек, включая Гретхен. Двое болотников несли на своих плечах сеть, в которую складывали добычу. Сейчас в ячейках извивалось несколько угрей и рыб, вяло ловивших своими ртами воздух. Самым первым шел Шома, он прокладывал путь и время от времени оборачивался, чтобы окинуть Гретхен насмешливым, слегка презрительным взглядом.
– Не нравлюсь я ему, ох, как не нравлюсь, – заметила Гретхен.
– Шома не любит сухопутников, – ответил Холка.
– Не все сухопутники плохие, Холка.
– Все сухопутники, которых встречал Шома, были плохие, – возразил Холка, пожав плечами. – Сухопутники не такие, как фибии.
Нужно признать, что он, в принципе, был прав. Болотниками Гретхен пугали с самого детства. Это были мифические речные страшилища, которые утаскивают детей под воду и поедают их. Жуть! Находились люди, которые утверждали, что своими глазами видели этих чудовищ и даже убивали их. Считалось, что болотники – это безмозглые дикари, такие же, как Лесовики из Дайрвуда. Им нельзя верить и, уж конечно, нельзя иметь с ними дела. Теперь Гретхен убедилась, что все это совершенно не так.
– Сухопутники боятся всего, что не вписывается в рамки нашего мира, – вздохнула Гретхен. – А ваш народ совершенно не похож на людей, которые населяют Дейлиленд или Вестленд.
– А сухопутники совсем не похо… походить на фибий, – ответил Холка, с трудом выговаривая непривычное для него слово.
– Мы всегда боимся того, чего не понимаем. Болотников тоже не понимаем. А еще мы всегда нападаем на тех, кого боимся.
– Девушка боится Холку?
Гретхен задумалась над тем, как ей ответить на этот вопрос, не обидев при этом болотника.
– Когда я впервые увидела тебя возле твоего дома, то действительно испугалась. А ты еще набросил тогда на меня свою сеть.
– Холка осторожный. А девушка была как… шума… шумашедший.
– Девушка была испуганный, – поправила его Гретхен. – А когда человек испуганный, он ведет себя как сумасшедший.
– Девушка тогда видеть Холка не в первый раз, – снова пожал плечами Холка.
Гретхен вновь задумалась. Возможно, она не совсем правильно понимает то, что пытается сказать ей Холка на своем ломаном языке? Или он ее неправильно понял?
– Возле твоей хижины, Холка, – повторила она. – Тогда мы встретились впервые, ты помнишь?
– Нет, в первый раз Холка видеть девушка из реки. Холка прятался под водой. Девушка спорила с юношей.
Холка сказал это застенчиво, но в то же время так убежденно, что Гретхен невольно засомневалась.
До сих пор она была уверена в том, что впервые увидела Холку возле его хижины, из которой вышла, впервые встав на ноги после долгой болезни. Разве они встречались до этого возле реки? И когда это могло случиться? А единственным парнем, с которым она в последнее время спорила, мог быть только…
– Тот юноша, – спросила Гретхен. – Какого цвета у него были волосы?
Холка посмотрел по сторонам, ища, с чем бы сравнить волосы того юноши, затем просиял и ответил:
– Солнце.
Трент! Гретхен вспомнила, как они поссорились с Трентом после той удачной засады на гвардейцев Льва в Дейлиленде. И случилось это действительно на берегу реки. Да-да, она сидела тогда, опустив босые ноги в холодные волны Редвайн, затем подняла голову, и ей почудилось, что кто-то наблюдает за ней из-под воды. Она еще подумала, что это ей почудилось, а в следующую секунду видение исчезло в речной глубине.
– Так это ты был тогда, Холка? В реке? Следил за мной?
– Зачем следил? – возразил Холка. – Это моя река. Холка ловил рыбу.
И опять он не солгал, река Редвайн принадлежала ему точно так же, как любому другому. За последние недели Гретхен не раз наблюдала за тем, как рыбачит Холка. Все верно. Он мог бродить со своей острогой по мелководью в том месте, где болото соединяется с лагуной, а мог, оставив Гретхен на берегу, нырнуть под воду и долго-долго не появляться на поверхности. Иногда Гретхен возвращалась в хижину одна, так и не дождавшись его, и Холка приходил намного позже, мокрый, с насаженной на острогу крупной рыбиной, которую потом разделывала, варила и подавала на стол Шильмин. Гретхен всегда восхищалась умением Холки плавать и охотиться под водой.
– Как ты научился так хорошо рыбачить под водой, Холка? Ты мог бы научить меня этому? – спросила Гретхен, которой стало ясно, что болотник действительно видел ее впервые задолго до того, как набросил тогда на нее свою сеть возле хижины.
Холка неуверенно покачал головой:
– Фибии от рождения живут рекой. На реке. В реке.
Ответ был неопределенным, но добиться от Холки большего Гретхен не смогла. Какое-то время она шла вперед молча. Солнце припекало, грязь под его лучами постепенно высыхала, превращалась в твердую глину. Щебетали птицы, взлетали в воздух, когда идущий впереди Шома вспугивал их, заставляя подняться с гнезд. Время от времени слышался тяжелый всплеск – это спешил скрыться в воде какой-нибудь водоплавающий зверек. И правильно делал, между прочим, потому что болотники были не только рыбаками и никогда не упускали случая добыть выдру или, например, бобра. У них, конечно, и мясо вкусное, но самое ценное в этих зверьках – их мех. Мягкий и теплый. И он вскоре очень пригодится, потому что жаркое лето продлится недолго и на смену ему придет холодная зима.
– Куда мы направляемся? – прервала затянувшееся молчание Гретхен. Ей казалось, что последнее время они поднимаются, уходя все выше от края воды.
– Отец Шомы, – ответил Холка. – Он живет на краю болота. Один.
– Это что-то вроде сторожевой заставы? – Гретхен было трудно представить себе, как можно жить на краю болота в полном одиночестве. – Он ждет нас?
– Нет.
– Скажи, когда вы разрешите мне уйти? Ты же сам видишь, мне уже намного лучше.
Гретхен по-прежнему прихрамывала на раненую ногу, но в целом чувствовала себя вполне сносно. Конечно, оставленная когтями одного из Диких волков Лукаса рана будет давать о себе знать еще довольно долго, но за несколько проведенных у болотников недель Гретхен достаточно окрепла, чтобы самостоятельно отправиться в путь.
И для нее теперь совершенно новый, четкий смысл приобрели слова Дрю, который постоянно любил повторять о том, что необходимо помогать всем слабым, потерявшим надежду и не знающим, как им жить дальше в этом жестоком воюющем мире.
– Опасно, – ответил Холка. – Уйдешь, когда будет не опасно.
