– Бойцы сейчас должны из леса выходить. Я их на тропу поставил, проверил, да и кошка снова там крутится, дорогу показывает. Фокин дельный малый, доведёт. – Игорь воспользовался паузой. – Дело сделано, Маш.
– Спасибо, – она нашла его пальцы, слегка сжала. – Ты молодец, Игорёха. Теперь вот только девчонок выручить…
– «Серафимов», – с непонятным выражением проговорил Игорь. – Вот, значит, в чём тут дело было, вот почему Скворцов так юлил!
– Их тут заперло, – Маша специально не сказала «запер» или даже «заперли». Неопределённо-безличное «заперло». Может, от природной аномалии какой.
– Не заперло! – взвилась Оля Колобова. – А запер, запер, слышишь, нет?!
– Если Виктор Арнольдович это и сделал, то нас-то зачем сюда отправлял?! – не сдавалась Маша. Игорь вертел головой, стараясь восстановить по обрывкам пропущенный разговор. Как понял, поражённо уставился на Машку.
– Не знаю, – развела руками Серафима, – зачем он вас послал. Может, полагал, что вы нас добьёте по-тихому, чтобы всё шито-крыто и никто ничего не узнал. А может, ему повод требовался. Чтобы не вы нас, а мы вас бы добили, руки ему развязали. Тогда можно зону особой опасности зачистить с дистанции, не разбирая, что к чему. А уж потом на пепелище пусть ищут, кто виноват.
– Если он такой негодяй, как ты его тут выставляешь, никаких поводов бы и не потребовалось.
– Он трус! Трус! – выкрикнула Колобова. – Всегда начальства боялся, всегда лебезил, всегда угождал! Чужое себе приписывал!
– Мы о таком не слышали. – В голосе Игоря тоже закипал гнев. – Наоборот. Когда Виктора Арнольдовича – для солидности – в соавторы статей звали, он всегда отказывался. Мол, я тут ни сном ни духом, а если какой совет и дал, так это ничего не значит, вы б и сами догадались.
– Дурак, – Колобова надвинулась на Игоря так, что его охватило жаром. – Виктор – он знает, когда надо позу благородную держать, а когда на коленках стоять и лбом об пол колотиться. Невелика доблесть имя своё со статьи снять, у него их и так сотни небось!
– Хватит, Оля! – поднялась Серафима, решительно положила руку на плечо Колобовой. – Так мы с места не сдвинемся. Виноват Виктор, нет, и вообще какого мнения эти двое – неважно. Нам выбраться надо. Слушайте меня, Мария, и ты, Игорь. Мы – седьмая группа. Мы – «чёрные ангелы». Лучшие, хоть и на год ускоренный выпуск. У вас, друзья мои, только один шанс уйти отсюда – если уберёте замки, если снимете барьер. Вы теоретики, не практики. Поисковое строите крепче, чем боевое и защиту, но строите по-фронтовому, широко, смазываете входной символ, значит, воевали. Реанимация в рамках базового курса – не сразу откачали своего лейтенанта. Нелли у нас по медицине лучшая – чаровала она, не умер бы, даже если б вы и не справились. А засечки ты, Мария, не совсем чисто поставила. Я рассмотрела – модифицировала чуть-чуть, на ходу, для скорости. Так что можешь головой не крутить, я сразу поняла – ты теоретик толковый, талантливый. Проверки все прошла чисто, иначе не стоило рисковать и показываться. Так что выбора у вас, ребята, нет. Либо все выйдем с этого болота, либо все останемся. Сама знаешь, девочка, хоть ты и сильная, но у нас восьмерых средний балл по мощности заклятья шестнадцать. А у вас с другом на двоих – не больше тринадцати. Подумайте.
– Угрожаешь? – набычился Игорь, не опуская взгляда. – Знаешь, тут и я скажу – правильно вас с такими-то мыслями тут закрыли. Вы для людей опасны!
– А ты бы что стал делать? – выкрикнула Юля, та самая, назвавшая Игоря «милым». – Сидеть и смерти ждать? С собой покончить? Так мы даже этого не можем! Наши заклятия нам самим повредить не в силах!
– Не угрожаю я. – Серафима спокойно выдержала взгляд Игоря, продолжила, взвешивая каждое слово: – Отроду не врала и сейчас не стану. Снимите замки – и никому не будет беды. Слово даю.
– А как мы эти замки-то снимем? – запальчиво начал Игорь. – Небось не бабушкина задвижка на буфете, где конфеты спрятаны!
– Она, – Серафима кивнула на Машу, – постарается. Если кто и сможет, так она. Если и не замки снять, то сделать так, чтобы не было больше нас на этом болоте…
Машка молча встала, шагнула к Симе («Стой! Ты куда?!» – вскинулся было Игорь), положила руку на плечо «ангелу». Враз окутало жаром от изменённой магией кожи, руку нестерпимо жгло, но Рыжая, сжав зубы, терпела и удерживала ладонь на плече своей предшественницы.
– Сима… милая… Если мы и снимем барьер, что вы станете делать там, за стеной? Мстить Потёмкину? Ну, хорошо, даже если вы его убьёте или замучаете, что с того? А если он таки не виноват? Если не мог ничего сделать – и сейчас не может? Война окончена, к прежней жизни возврата уже нет…
– Может, да, а может, и нет. – Юля Рябоконь смотрела твёрдо и решительно. – Пока мы живы, жива и надежда. Может, найдётся на земном шаре уголок, где живут твари и пострашнее нас, и никто их не трогает.
Маша не ответила. Да, «серафимы» были сильны, очень сильны. И трансформация, поневоле жуткая и причинявшая страдания, дала им тоже немало. Взять хоть те же три формы – призрачную, боевую и человеческую! Решетников в последней статье только-только подбирался к подобному для обычных магов и писал так сложно, что Машка при всём старании поняла немногое.
Но надежда… она и впрямь умирает последней.
– К делу, – кашлянула Серафима. – Ты берёшься или нет, Мария? Вытащите замки? Вы вдвоём должны справиться. А если не справитесь – тогда… езжайте к Виктору, пусть даст вам всё необходимое для тихой зачистки болота. Мы… не станем сопротивляться, если обещаешь, что всё будет кончено.
Машка вскинулась, собираясь возразить.
– Нам надо поговорить, – решительно вмешался Игорь. – Маша, на два слова?
– Тоже мне, секретчики-ракетчики, – усмехнулась староста седьмой. – Хотите, за вас всё скажу? Мол, с ума сошла, Маша, этаких страховидлов выпускать? А если они людей жрать начнут почём зря или убивать? А, Игорь? Ты об этом ведь сказать хотел? Что мы – чудовища, и самое место нам в этой тюрьме с невидимыми стенами, на гнилом болоте? А ещё лучше – воспользоваться щедрым предложением номер два и покончить с нами, как с фрицами, «убрать последствия боёв»? Но мы тут и так десятку отмотали уже. Даже больше, одиннадцать лет почти. Правосудие у нас в советской стране гуманное, такие сроки убийцам дают.
– А средь вас убийца и есть. Одна. Пока что, – не смутился Игорь. – Александра Швец, что с ней делать? Тоже на свободу? Как говорится, «с чистой совестью»? А кто за тех двоих ответит, а?
Но и Серафима оказалась не лыком шита.
– За тех двоих ответит Потёмкин Виктор Арнольдович. Его вина. Он их сюда послал, как ты говоришь. Неподготовленными, иначе не попались бы они Сашке так легко, и мы б успели что-то сделать.
– Да? – Игорь саркастически поднял бровь. – А если вы последуете за этой вашей Сашкой? Одна за одной? Не одно чудовище, а девять, и не запертые в болоте, а на свободе? А? Можете дать гарантию, товарищ Зиновьева?!
«Ангелы» возмущённо зашумели.
– Тихо! – прикрикнула Сима. – Ты каким местом слушал, товарищ чародей? Десять лет мы уже тут, а кроме Саши, все как были, так и остались! Остановились все процессы, понимаешь ты или нет? Даже Сашка несчастная дальше не превращается, хотя есть ещё куда. Нет, дорогие мои, отсюда мы выйдем или вместе, или не выйдет никто. Я сказала.
Игорь поглядел на Машку, и взгляд его, казалось, говорил: «Ты берёшь на себя Зиновьеву, я – остальных, и будь, что будет».
– Нет, – вслух ответила Маша. И, обращаясь уже к остальным «ангелам», сказала громко, чётко, словно на уроке:
– Чтобы вытащить замки, надо знать, как это сделать.
– Стойте! – Оля Рощина вдруг подняла крыло. – Слышите? Там, за лесом…
Миг спустя над кронами взлетели осветительные ракеты, едкий режущий свет пробивался даже сквозь сотканную «серафимами» завесу мрака.
– Так и знал, – выдохнул Игорь. – Не утерпел председатель, подмогу отправил.
Донёсся собачий лай, пока ещё относительно далёкий.
– Небось всю кармановскую милицию на ноги поднял, когда стало ясно, что мы не возвращаемся. Ну что, товарищи «чёрные ангелы», сами станете убивать или вашей Саше отдадите?
Симино лицо исказилось ненавистью.
– Не тебе о том судить, – прошипела она яростно. – И никого убивать мы не станем. Распугаем просто.
– А потом? Что потом?
– Что потом… – вскочившая было Серафима вновь села, плечи поникли. – Сказала я уже всё. Если никак нельзя нам отсюда выйти – убьёте. Сами или вызовете кого. Сколько ж ещё на болоте гнить-то можно? Если за тех двоих погибших ответить надо, так пусть уж меня лучше к высшей мере приговорят, нет моих сил больше… Мы убить себя не можем, верно Юлька сказала. Да-да, товарищ маг, не можем – и это при девятнадцати-то по Риману!
– Сима… – полушёпотом сказала Маша, порывисто обнимая «чёрного ангела». Та дёрнулась было и замерла, с изумлением глядя на девушку. – Мы вернёмся, Сима. Мы вернёмся, и я выведу вас. Мне кажется, я знаю, как. А сейчас нам надо уходить, пока Скворцов и впрямь сюда целую дивизию с боевыми магами не вызвал.
