Он еще раз обошел круг, стараясь не смотреть на скрючившуюся внутри девушку.
– Линия, линия… Что-то есть в этой линии… Линия Омсты! – хлопнул он себя по лбу. – Обычная линия Омсты! Только мы видим ее как будто в зеркальном отображении. Нет, ваша Галла определенно нечто! Вы бы додумались до такого?
В его голосе слышалось искреннее восхищение.
– Не додумался бы, – угрюмо согласился наставник. – И не привязал бы себя к памяти горящего эльфа. И не корчился бы в непробиваемом куполе. Что вас так радует, а? Или придумали, как его отключить? Я не мастер смерти, но знаю, что линия Омсты размыкается только с наружной стороны. А в данном случае мы с вами, если можно так выразиться, внутри – она же исказила потоки.
Он посмотрел на свою ученицу. Бледное лицо. Темные тени вокруг закрытых глаз. Рот перекошен, подбородок залит кровью. И теперь она уже не кричит. Только вздрагивает, делает редкие, слабые вдохи. Иногда ее руки вдруг оживают, и изодранные пальцы судорожно вцепляются в покрытую бурыми пятнами траву.
– Она умирает, – всхлипнула лафия.
Марко удивленно взглянул в ее сторону. Какое дело лесной нежити до какой-то там волшебницы?
– Умирает, – повторила майла. – Это грустно. Мне нравилась странная чародейка. И эльф мне нравился. Но эльфа уже нет. И ее не будет…
– Салзар!
– Я думаю. Не мешайте.
– Думайте быстрее, она почти не дышит!
– Еще есть время. Эльф умирал в течение тринадцати минут…
– Она не выдержит столько! Сделайте что-нибудь! Омстика[1] – ваша специализация. Разбейте контур. Сделайте хоть маленькое отверстие. Я думаю, если убрать кристалл, связь оборвется.
– Резкий обрыв убьет ее.
– Есть другие идеи?
– Если бы… Хорошо, я попробую. Только молчите.
Некромант всмотрелся в окутывавшее девушку плетение. Контур от нежити? Или контур от жити? Линия Омсты проста и понятна: мертвое к мертвым, живое к живым. Здесь же что-то непостижимое. Живое к мертвым? Мертвые к живым? И то и другое сразу? Извилистая линия обегала рисунок, перекрывая как вход, так и выход. Линия Омсты, до которой не додумалась бы и сама Неизбежная: черта, отделившая от всего света давно умершего эльфа и живую, пока еще живую волшебницу – мертвое и живое словно единое целое.
– Смотрите, – указал он Медведю на истонченное место в защите. – Здесь можно разделить потоки. Но я могу гарантировать всего несколько секунд. Успеете достать камень?
– Должен.
Салзар собрался с силами. Работать с чужими чарами сложнее, чем создавать свои. А учитывая то, какие странные чары сейчас ему нужно взломать, в успех почти не верилось. Если бы он знал, то взял бы с собой нож…
– Приготовьтесь, – кивнул он наставнику.
Ворон коснулся наполненного силой рисунка. Купол вздрогнул, серебристые нити зашевелились, словно разбуженные змеи, но, вопреки опасениям некроманта, не сплелись еще крепче, а как будто ослабили связь. Шевельнулась внутри круга девушка, тяжело и протяжно вздохнула, и азгарец, вдохновленный успехом, продолжил расплетать окутывающий ее кокон. Напоенное магией кружево поддавалось неохотно и медленно, но поддавалось. Расплетались ниточки, оскудевал питающий их поток. Если продолжать так и дальше, то удастся разрушить защиту полностью. Но рисковать и терять время не хотелось. Образовавшаяся в плетении брешь уже позволяла вынуть кристалл, прерывая связь между прошлым и настоящим.
– Давайте!
Марко протянул руку и тут же отдернул: под внешним, уже потухшим контуром оказался еще один. И слабых мест в нем не наблюдалось.
– Это конец, – прошептал некромант. – Омстика-тэ. Вывернутая, как и все в этом ненормальном плетении! Вы видите? Видите?
– Да. – Медведь опустился на колени и с тоской провел ладонью по незримой стене.
Плетение, изначально предназначавшееся для того, чтобы удерживать всякого рода умертвия, в исполнении его ученицы стало нерушимой преградой для живых.
– Можно я заберу ее? – присела рядом лафия. – Потом, когда она совсем умрет? Похороню возле родничка. Тоже. Буду приходить еще и к ней.
– Нет, – абсолютно машинально ответил Салзар, глядя на тело внутри темнеющего на глазах круга и понимая, что, как бы он ни старался, уже не может вспомнить ту милую девушку в развевающемся на ветру платье, с которой встретился лишь насколько часов назад. – Нельзя. Мы не знаем наверняка… Галлу… Тело нужно будет изучить, а потом сжечь. Она слишком долго пробыла там…
Черноволосая дочь леса с сожалением вздохнула:
– Теперь сюда никто не придет. И не даст мне читать смешные книжки. Некому будет тут танцевать…
– Заткнитесь оба! – не выдержал Марко. – Не говорите так, словно она уже умерла!
– Она уже умерла. – Некромант положил руку на плечо наставника. – Мы ничего не сможем сделать. Ни один живой человек не переступит эту черту.
– А не человек? – спросила вдруг лафия.
Маги не сразу поняли суть вопроса.
– Не человек и не живой переступит?
– Да, – словно зачарованный прошептал Ворон.
– Я переступлю?
Волшебники переглянулись.
– Да, – кивнул некромант, боясь спугнуть предложившую помощь нежить.
– Нужно забрать камень с огнем? – Лафия засомневалась. – А он не горячий?
– Нет, не горячий, – торопливо заверил Марко. – Сможешь взять его и отдать мне?
– Вот так? – Майла протянула руку и подняла с травы кристалл.
Медведь выхватил камень из ее ладошки и облегченно вздохнул: связь была оборвана, разбуженная волшбой память стихий уснула.
– Сотри круг, – попросил он лафию. – Затопчи ногой, ты можешь. Галла! Галла, слышишь меня? Галла!
Прошло всего несколько секунд, но они растянулись на целую вечность, и в какое-то мгновение этой вечности волшебникам показалось, что они опоздали.
Не желая верить в подобный исход, старший наставник окинул тело своей ученицы магическим взглядом, стараясь выхватить любой, пусть самый незначительный признак жизни. Вот легкий толчок – заработало сердце, прогоняя по венам ставшую вязкой кровь. Тяжелое и медленное движение – раздуваются легкие, принимая в себя свежий лесной воздух. А вот – что-то непонятное, но почему-то радующее и успокаивающее – маленький теплый комочек внизу живота, наполненный силой и светом, будто вся жизнь, что оставалась еще в этом теле, сосредоточилась сейчас в одном месте.
Жива.
– Бедная чародейка. – Лафия опустилась рядом с Галлой и провела рукой по ее волосам. – Глупая чародейка. Ходит к мертвым, когда вокруг столько живых. Странная чародейка. Не ходи больше к эльфу, там злой огонь. Приходи лучше ко мне. Будем читать забавные книжки и вытаскивать из кустов учтивых тэров…
Не веря собственным глазам, маги слушали это нелепое бормотание и смотрели, как майла бережно выпрямляет прижатые к груди руки девушки и укладывает их вдоль тела, проводит пальцами по ее лицу, вытирая кровь, а после…
– Вы когда-нибудь видели что-то подобное? – прошептал Салзар.
Но такого никто и никогда не видел.
Они лежали на земле, вытянувшись в сплошную линию, голова к голове. Человеческая волшебница и любострастное порождение ночного леса. Светлые, почти белые волосы чародейки касались смоляных волос майлы, от которой в сторону девушки струился неспешный поток чистой силы.
– Быть не может, – выдохнул Марко, наблюдая, как затягиваются раны на руках его ученицы, как стирается с прикрытых век мертвенная синева и выравнивается дыхание.
– Что скажешь, чародейка? – улыбнулась, что-то почувствовав, майла.
– Скажу, что ты странная, – сипло прошептала девушка, не открывая глаз.
– Обычная. Придешь завтра танцевать?
– Приду…
– Галла! – очнулся наставник. – Галла, ты…
– Она спит. – Лафия тяжело поднялась с травы. – Теперь она не уйдет к эльфу, не бойтесь.
– Нужно перенести ее в лечебницу, – произнес Салзар. – Сможете пробить телепорт?
– Да. – Марко обернулся к майле. – Спасибо… У тебя есть имя?
– Сейчас нет, – вздохнула она. – Когда-то было. Давно. Когда я знала ваше время и ела вашу еду. Но если добрый тэр останется, – по изнеможенному лицу скользнула лукавая улыбка, – он сможет придумать мне другое.
– Не сейчас, – усмехнулся Медведь. То, что лафия – это все же лафия и от сущности своей не отказывается, его несказанно обрадовало: и без того слишком много необъяснимого случилось в один день.
Перед ним уже разверзлась воронка портала.
– Я задержусь, – предупредил Ворон. – Нужно проверить место. Неизвестно, что она еще здесь напутала и не стерта ли грань.
– Хорошо. – Марко прижал к себе девушку и шагнул в серый вихрь.
– Тэр чародей решил задержаться? – Нежные пальчики пробежали по спине некроманта.
– Да. Но не обольщайся, меня не привлекают создания, подобные тебе. Хотя признаюсь, таких, как ты, я еще не видел. Ты же лафия, ты должна забирать силу, а не отдавать.
– Мы берем силу только у мужчин, – пробурчала обманутая в своих надеждах прелестница. – У них много силы. Ее нужно брать, иначе мужчины делают глупости. Когда в них много силы, они становятся злыми и делают войну. Война – это плохо.
