Его тревожила неуверенность в себе, но гордость не давала этого показать. И Конгвер успокаивал себя математической стройностью расчётов, с помощью которых пытался конструировать свои планы. Поведение людей практически невозможно свести к цифрам и упихать в формулу, но всё-таки по большей части политика поддаётся прогнозированию, и те или иные действия приводят обычно к определённому результату, известному заранее.
Мысленно погружаясь в пространства вероятностей, принц утешался простотой и очевидностью итоговых алгоритмов. Они заслоняли от Конгвера страшный образ бездны случайностей, которая только и ждёт своего часа, чтоб вторгнуться в его расчёты и разрушить их до основания. Сын короля всё понимал, но допускал этот самообман, чтоб сохранить уверенность, спокойствие и хладнокровие.
И сейчас основная идея выглядела просто: имеющийся скромный, но хорошо тренированный и экипированный отряд вставал на восточной границе Ниэхима, собственное ниэхимское войско ожидало своего часа чуть южнее, заодно намекая Кателиппу, соседнему графству с выходом к морю, на необходимость вести себя благоразумно. Имея под боком такую серьёзную угрозу, кателиппский лорд вряд ли рискнёт усадить своих солдат на корабли и отправить их к столице, даже если герцогиня Овеяния будет настаивать на соблюдении договора. Ведь в случае чего вельможная дама не станет защищать земли соседа как свои, это-то он должен понимать.
Проще говоря, крупные силы, размещённые в маленьком Ниэхиме (владельцы которого даже не могли доказать близкое родство с династией, то есть относились к числу наименее знатной аристократии), заставят всех сторонников Овеяния серьёзно задуматься.
Были у принца и идеи, где раздобыть ещё войск. Пожалуй, очень крупные силы можно отыскать и даже получить в своё распоряжение там, где герцогиню не любят или опасаются. Такие лорды тоже есть. И, конечно, обладают землями где-то поблизости, потому что, как легко догадаться, владетелям отдалённых областей герцогиня и её душевные качества безразличны. У них хватает своих забот. Поддержку против Овеяния нужно искать рядом с Овеянием.
Поэтому Конгвер оставил сестру осваиваться в новом для неё качестве замужней дамы и отправился в разъезды.
Днём раньше свадьба сослужила ему очень важную службу – гости съехались в Ниэхим отовсюду, гордый жених наприглашал соседей, и принцу достаточно было внимательно вслушиваться в разговоры, чтоб составить определённое, так нужное ему мнение. Вся подноготная жизни в округе открылась гостю за один вечер: кто кого ненавидит, кто к кому расположен или затеял интрижку, считает себя обиженным или рассчитывает на сочный кусок. Информации было предостаточно, делай себе выводы, главное, чтоб они оказались правильными.
Конгвер отлично понимал, что Лара была вынуждена совершить мезальянс. Неудивительно, что жених так радовался – при иных обстоятельствах рассчитывать на брак с принцессой он не мог. Именно на это понимание брат молодой супруги и возлагал надежды. Если новый союзник станет ценить свою удачу, Ларе будет проще с ним поладить, а принцам – получить желаемую поддержку.
А дальше можно будет посмотреть. Возможно, в будущем её мужу достанется что-нибудь помимо маленького Ниэхима. Какая-нибудь хорошая должность или дополнительные владения. Всё возможно. Род его поднимется, и брак перестанет казаться таким сомнительным.
Главное – удержать ситуацию на грани, в равновесии до момента, пока не родится младший брат. После родов можно будет провести высший выбор и, когда у Лучезарного снова появится король, наведение порядка уже станет его заботой. В то, что королём может быть объявлен младенец, Конгвер просто не верил. Пламя всегда принимает самое мудрое решение.
А пока нужна большая армия в Ниэхиме, и ещё чтоб отец королевской вдовы не увлёкся опасными играми в политику. Конечно, ошалевший от жажды власти купец уже перешёл границы допустимого и любопытно, на что ещё он может пойти. Знать бы, что Кавир затевает сейчас, и не пора ли наносить превентивный удар. Тут нельзя ошибиться.
В этот момент Конгвер впервые задумался, что хорошо было бы перетянуть на свою сторону хотя бы часть торговцев Лучезарного. Очевидно, что они-то вовсю мечтают, чтоб регентство оказалось в руках послушной марионетки кого-то из их числа. Но люди, сделавшие огромные состояния на торговле, обязательно сочетают в себе склонность к риску и осторожность. И среди них наверняка найдутся те, кто предпочтёт надёжную сторону королевского семейства сомнительному, вилами по воде писанному успеху какого-то банального богатея. Такого же, как и другие. Не отличишь.
Но тут нужно было браться за дело со всей деликатностью. И не ошибиться, предлагая представителю торгового сословия предать собрата. Именно предать, потому что в первую очередь он будет нужен как осведомитель. Уж пообещать-то ему можно будет многое. И даже потом действительно наградить, если справится с задачей, и в придачу выживет.
Конгвер последовательно общался с теми из соседей герцогини, до кого она сама не снизошла с предложением союза, и параллельно обдумывал кандидатуру возможного перебежчика из стана торговцев. Предлагать такое самым богатым и влиятельным из них бессмысленно: эти уже распробовали власть денег, а ведь любая власть затягивает. Тому, кто вкусил её, хочется получать больше и больше, и остановиться бывает трудно, иногда – невозможно. К тому же они слишком высоко себя оценивают. Их самоуверенность подогревает тот факт, что каждому из магнатов прежде уже удалось пробиться на вершины, а это в торговом мире почти так же трудно, как крестьянину стать лордом.
Значит, требуется какой-нибудь осторожный авантюрист из середнячков. Казалось бы, «осторожный авантюрист» – самая настоящая катахреза, однако Конгверу такие люди были известны. И не так уж их мало. Просто следует искать финансиста помоложе. И, пожалуй, есть на примете пять или шесть кандидатур. До них дойдут руки после того, как закончатся аристократы, с которыми надо поскорее договориться.
Принц понимал, что идёт вперегонки с герцогиней, и даже если где-то он её опередит и перехватит очередного потенциального союзника из-под носа, не факт, что триумф будет окончательный. Интригам в борьбе за формирование своей команды предстояло стать трудным и долгим поединком… Так оно и хорошо! Подобный поединок займёт внимание и время герцогини, и, может быть, удастся обыграть её на другом фронте.
…Однако пора бы Аранефу уже дать о себе знать. Полезно будет подробнее узнать о ситуации в столице, в назревающих близ Овеяния интригах это очень важно. Что ж он медлит извещать о себе!..
Но Аранеф о необходимости рассказать брату про обстановку в столице думал в последнюю очередь. Его попытки поговорить с охраной не увенчались успехом, да и с прислугой тоже складывалось как-то очень странно. Служанки выслушивали принца, пугались и ровным счётом ничего не делали, кроме того, что подавали, убирали, перестилали постель и приносили свежее бельё. И почти всё время молчали, но во взглядах было смятение.
Поэтому через несколько дней принц решил действовать прямолинейно.
– Ты должна мне помочь выбраться отсюда, если не желаешь разделить со своим господином наказание при жизни и после смерти за такое святотатство.
– Простите, ваше высочество. – Из глаз девочки немедленно брызнули слёзы. И говорила она очень тихо, только что не шёпотом. – Мне запрещено разговаривать с вами.
– Ты свой долг перед Пламенем считаешь менее важным, чем долг перед хозяином?
– Нет, нет!
– Тогда помоги мне освободиться.
– Я… Просто не знаю, как это сделать. Правда, ваше высочество.
– Думай.
Они обменялись взглядами ещё более красноречивыми. Аранеф знал цену своим интонациям и умению правильно посмотреть. И тут его уверенность в себе действовала даже лучше, чем полученный от рождения характер: окружающие всегда повиновались принцу. Исключение было только одно – ближайшие родственники. Братья и сёстры держались достойно, демонстрировали независимость от его мнения и такую же, как у него, уверенность в себе. И принц этому удивлялся редко – всё-таки в их жилах течёт одна кровь. Должна ж хоть как-то обозначать себя магическая сила, дарованная по праву рождения, и в прочих представителях семейства, иначе какие же они дети короля!
Не удивлялся – но иной раз досадовал.
Аранеф был уверен – уже через поколение дар, не получая подтверждения, слабеет, а потом и вовсе иссякает. И многочисленная аристократия, ведущая род от отца или деда покойного государя, в его глазах ничем не отличалась от простых обывателей. Отчасти, наверное, он был прав. Короли даровали всем своим потомкам, ближним и дальним, долгую жизнь и возможность заниматься магией (служители-чародеи все были из числа аристократии). Но только ближайшие родственники правителя могли управлять Пламенем.
