Иву из лечебницы снова встречали эльф с троллем. Девушка шла чернее тучи. Больше оттягивать разговор с семьей Иды было нельзя. Тем более сейчас она уже точно могла сказать, что все спасенные ею и Калли дети пошли на поправку. У остальных магов настроение тоже было преотвратное. Но по другим причинам.
Утром Калли отказался идти вместе со всеми.
– Я позже приду, – тихо сказал он. – Надо… прогуляться.
Златко тут же встревожился:
– Что-то случилось?
Эльф покачал головой.
– Ты не придумал, как найти наших беглецов? – на всякий случай уточнил Бэррин. Лично он мог уйти только по этой причине. Калли снова едва заметно покачал головой.
– Мне нужно подумать, – все же пояснил он, хотя все были уверены, что юноша в очередной раз промолчит о причинах своего поведения.
Все это было более чем поразительно. Ива тяжело вздохнула. Она и до этого понимала, что говорить придется ей, но все же надеялась на помощь Калли. Златко ободряюще улыбнулся ей, хотя в его сердце поселилась тревога.
Пока они шли до нужного дома, Бэррин думал о том, куда ушел эльф. А ведь, возможно, по городу шляются эти гоблинские миугарийцы. И убийца! Бэррин вздрогнул. Точно! Светлый понял, где он! Или кто он! «А вдруг Калли по моему описанию понял, что это эльф! Какой-нибудь особый клан эльфов-убийц! Или вообще родственник!»
Златко мысленно застонал. И что делать? Искать его? Глупо. Если Калли не хотел, чтобы его нашли, сделать это не представлялось возможным. Проклятый эльф!
– Вы хотите сказать, что это была Ида?! Моя Ида?!
Даже смотреть на Сабину было тяжело, но знахарка глядела ей прямо в глаза.
– Ида и Итти.
Женщина упрямо сжимала почти белые губы и вглядывалась в травницу так, будто пыталась заставить ее взять свои слова обратно. Иве отчаянно хотелось подчиниться.
– Сейчас по сути это уже не важно. Но вы должны знать, – пришел ей на помощь Златко. – Итти – очень способная. Однако такой талант нуждается в наставнике. Иначе может случиться трагедия. Уже почти не случилась.
Марта и ее брат Гельмут с посеревшими лицами сидели рядом.
– Ида стала монстром? – вымолвил мужчина таким голосом, что все обратили взоры на него. Ива испугалась, что сейчас у нее станет на одного пациента больше. – Ее душа… она…
Глаза Гельмута превратились в два колодца боли. Будто он потерял дочь еще раз.
– Она ушла, – опасаясь, что отца девочки хватит удар, скороговоркой произнесла Ива. – Она ушла. К предкам. Ее приняли. Мы с другом смогли открыть ей дорогу. С ней все хорошо. Тьма не тронула ее.
– Вы лжете.
– Я не смогла бы. – Каким-то образом знахарке удалось сказать это с такой убежденностью, что все поверили. – Она правда ушла, – повторила девушка уже медленней. – Пожалуйста, поверьте. Я клянусь вам.
Маги не любят давать клятв. Ведь те связывают их. Но здесь речь шла о прошлом, и Ива говорила правду. Мужчина тоже это почувствовал. Долго смотрел на травницу и вдруг весь затрясся. Закрыл лицо руками и беззвучно зарыдал. Марта обняла его. Ее застывшее в маске боли лицо будто парализовало. Женщина молчала, только сжимала сильными руками брата и смотрела куда-то в пространство.
Маги растерялись, не зная, что делать. Даже Златко выглядел на редкость беспомощным.
В комнату тихо вошла Итти. Перед началом беседы ее отправили в детскую, но мгновенно стало понятно, что она слышала весь разговор.
– Прости, папа… – Девочка с серьезным, бледным лицом, на котором выделялись темные, но будто больные глаза, положила ладошку на колено отца. – Прости, мама, – добавила она, переведя взгляд на Сабину. В глазах ребенка поселилось что-то страшное. Осознание и вина.
«Таких глаз не должно быть у детей, – подумал Златко. – Это слишком жестоко».
Сабина, казалось, превратилась в статую. Ее разум просто отказывался принять все происходящее. Итти смотрела на нее и тоже молчала.
– Я кого-то убила? – наконец спросила она.
Родители – оба – дернулись как от удара. Мать рванулась к девочке, обняла ее, прижала к себе.
– Нет, нет, конечно же нет, – пробормотала Сабина, с отчаянием взглянув на магов. Она боялась, что кто-то все же погиб, и взглядом умоляла не сообщать об этом.
– Все живы, – с облегчением подтвердил Златко.
На лице матери отразилась такая гамма чувств, что ее слезы никого бы не удивили, но Сабина поборола их. Даже смогла расцепить руки, чтобы, чуть отодвинув девочку, посмотреть ей в лицо.
– Ида ушла… – Губы женщины дрожали, дергались, когда она снова и снова справлялась с рвущимися наружу рыданиями. – Туда, где сейчас бабушка и дедушка. – Сабина вновь посмотрела на магов, и Ива судорожно кивнула, подтверждая ее слова. – Ей там хорошо. Она с родными. И будет ждать нас, но… но мы не должны стремиться к ней, понимаешь? И звать ее не должны. – Мать провела ладонями по рукам дочери. – Тем более ты не должна. У тебя способности… – Голос женщины затихал. – Способности…
– Особые способности. – Гельмут сел на пол рядом с женой и дочкой. – Они могут быть опасны. И если звать Иду…
Знахарка вновь испугалась, что сердце мужчины не выдержит. В этом простом человеке было столько надлома, столько боли, но все же Иве вдруг показалось, что произошедшее – открывшиеся способности дочери, то, во что они вылились, – придало ему сил. Это было препятствие, проблема, с ней нужно бороться, преодолевать. А значит, действовать, что-то придумывать, добиваться. Дело всегда помогает затушить скорбь.
– Мы обязательно ее увидим. Но потом. Пока наше место здесь, и у нас все будет хорошо. – Гельмут внимательно посмотрел на дочь, потом на жену, вернулся взглядом к девочке и с нажимом произнес: – Итти, тебе теперь надо жить и за себя, и за Иду, полной хорошей жизнью, понимаешь, милая? Мы с мамой тебя очень любим.
Сабина вытерла щеки от все же полившихся слез, но сумела произнести бодрым голосом:
– А твои способности… мы их разовьем. Еще будешь у нас знаменитым магом!
– Главное, что все живы и скоро вернутся домой, – добавил отец.
– Не все.
Присутствовавшие в комнате вздрогнули. Тролль еще и за меч схватился. Но стоящий в проеме двери Калли и бровью не повел. Никто так и не понял, как он попал в дом, но спрашивать не стали. Все внимание привлек тролленок, которого эльф держал на руках.
– Родные Курта, – юноша провел ладонью по спине ребенка, слишком большого, чтобы его долго держали на руках, но, похоже, эльф так и нес его от лечебницы, – кочевое племя. Они ушли. Вряд ли вернутся.
Грым сжал кулаки: все знали, что у большинства кочевых троллей к детям не особо трепетное отношение: пропал – поищут, конечно, но, если не найдут, никто долго убиваться не будет: через год уж следующий появится. Попробуй теперь найди родителей Курта. Да и примут ли его обратно, неизвестно. В некоторых племенах найденного через несколько дней ребенка считали подменышем, призванным погубить род.
«Вот она и трагедия, – подумал Златко. – Да еще и Итти все слышит».
Калли оглядел всех присутствующих и тихо, но с нажимом произнес:
– Семьи бывают разные. – В голосе эльфа слышалась далекая гроза. – Изначальные, – его строгий взгляд уперся в родителей Итти, – и подаренные жизнью. – Калли посмотрел на друзей. – Но семья должна быть у всех. – Он снова смотрел на Сабину и Гельмута.
Тишина поглотила комнату. Тишина и оцепенение.
Потом Сабина поднялась и забрала ребенка из рук Калли.
Семья действительно должна быть у всех.
– И он мне улыбнулся.
– Улыбнулся?
– Улыбнулся.
– Тролль?
– Тролль. – Калли на самом деле любил рассказывать эту историю. Трогал красную нить вокруг запястья и со странной – слишком живой для эльфа, слишком спокойной для человека – улыбкой отвечал на неизменные вопросы.
Этим летом он окончательно решит, кем станет, когда выучится.
Златко в следующие несколько месяцев тоже не раз вспоминал эту историю. Но в связи с другими событиями. Капитана Станицкого, как и его людей, так и не нашли. Следов контрабанды тоже. Очевидно, или хвосты хорошо подчистили, или цель у медленного захвата Вазрана была другая. Теперь, после истории с Леонорой Даклин, Бэррин склонялся ко второму варианту.
Миугария хотела выход к морю. Интересно, не был ли мэр Вазрана марионеткой, раз допустил подобное? Или действовал по своему почину? А может, и вовсе ничего не знал, и делами руководил кто-то другой? Одни вопросы. Если не для контрабанды, то для чего миугарийцы затеяли эту возню в Вазране? Ведь потратили на это немалые деньги. Эрил рассказал, что в правительстве посчитали, что Миугария собиралась таким вот образом сделать несколько городов своими. Причем не каких-нибудь городов, а расположенных друг за другом как по цепочке к морю. Это позволило бы наладить беспрерывный поток оружия, а в дальнейшем после начала военных действий захватить их без шума и пыли, напав совсем не там, где можно было ожидать от Миугарии. Звучало убедительно, и теперь Златко переживал, что еще тогда, в теплом месяце травне, не распознал угрозу для безопасности страны. Сейчас Синекрылый понимал, что высказанные в так и не добравшемся до брата письме предположения, какими бы нелепыми они тогда ни казались, хотя бы частично попали в цель. Вот чего так испугался капитан Станицкий.
