– Заткнулись все, гребаное вы мясо! – взорвался Гром. От его баса у меня задрожали поджилки. – Заткнулись и слушаем дальше! Итак, оледневший вы шаркуний корм, двигатели мы запустим через два дня. До того момента на лед по одному не выходить. Даже воздухом, мать его, не дышать за пределами «Звездочки», которую вы превращаете в бордель пьяных истеричных полудурочных шлюх!
После оглушительной речи он вдруг закашлялся, прижал руку к груди.
– Не заставляйте меня орать, – прорычал он, справившись с дыханием.
– Как он выжил во льдах эти три дня? – подал голос кто-то из инструментариев. – Как этот ублюдок смог выжить без еды, без тепла?
– Он мог есть человечину, да и собрать ледовое жилище при должной сноровке несложно. Не надо наделять подонка сверхъестественными дарами, – резонно вмешался Три Гвоздя.
– Я неясно выразился?! – взревел Дувал. – Следующий, кто хоть что-то скажет без моего гребаного разрешения, – отправится на лед, и пусть там его дерут… Все, кто бы ни оказался рядом. Демоны, львы, акулы или маленькие девочки-убийцы. Теперь я достаточно четко говорю?
Больше никто не произнес ни звука.
– Хорошо, – чуть тише проговорил капитан. – Значит, так, ублюдком мы займемся сегодня днем и на этом оставим тварь на задворках нашего собрания. Я понимаю, что всем нам сейчас очень непросто находиться на корабле, но наши шаманы делают что могут. Поверьте, мать вашу, что это не пустой треп. Зиан так и вовсе слег от усилий, надеюсь, мы его не потеряем. И вы все видели, как помогает нам Балиар!
Шаман фыркнул. В нем клубились злость, ненависть, ярость и обида на происходящее.
– Осталось потерпеть совсем немного.
Гром замолчал, обернулся кругом, всматриваясь в угрюмые лица.
– Мы слишком многих потеряли, – повторил он. – Но каждый бродяга, покидающий порт и отправляющийся в Пустыню, знает, что там и может остаться. Такова расплата за нашу лихую и свободную жизнь. Звонкая монета любит смелых, и там ее больше, где льется кровь. И несмотря на то что нас пытались взять штурмом солдаты, наемники, – мы победили!
Я кисло улыбнулся. Свободная жизнь палубного матроса не так прекрасна, как о ней говорят.
– Я хочу, чтобы вы, волки льдов, знали: я горжусь тем, что вы сделали тогда. Я горжусь тем, как вы держитесь сейчас. Давайте продержимся еще немного. Скоро все наладится.
По лицам моряков пробежала тень, но никто ничего не сказал. Я тоже промолчал.
– Есть ли вопросы?
Ответом была тишина. Гром вновь кашлянул.
– Теперь уже можно говорить, шаркуньи вы недоноски. Раньше надо было молчать, а теперь, мать вашу, уже можно открывать гребаные рты с гребаными вопросами.
– Мастер капитан, вы можете объяснить, куда пропал Лис? – глухо поинтересовался Грэг.
Дувал плотно сжал губы, выругался сквозь зубы:
– Я не знаю. Но если найду, то лучше бы ему умереть. Я думаю, этот грязный выкидыш волокунов сбежал в Приюте.
– Я его видел на второй день после ухода из Приюта, – сказал кто-то из штурмовиков. – Он с Шестерней шел на третью палубу.
Боцман инструментариев вздрогнул, тяжело поерзал на своем месте:
– Р-р-р-р-р-разве?!
Шестерня бросил взгляд на Балиара, дернул уродливым ртом.
– Впр-р-р-рочем, да. Один из моих остолопов защемил палец, боялись, что потер-р-р-р-ряем…
– Это, несомненно, самая важная тема, которую мы можем обсудить на общем собрании. Лис чрезвычайно полезный человек, мы все это знаем. Скорее всего, каждый из нас эти дни засыпал и просыпался с его именем на утомленных устах. Лично я мечусь ночами и плачу. Правда, – зло проговорил Буран. – Давайте не будем терять время и выйдем на лед? Мне не терпится отыскать этого лысого ублюдка и затолкать его крюк ему в задницу. Поглубже, так чтобы до гланд достало!
– Военную операцию обсудим позже.
– Зачем она вам нужна? – вновь очнулся Балиар. – Зачем тратить силы на бессмысленный поиск какого-то уцелевшего болвана? Нам нужна энгу. Мы должны двигаться дальше!
– Оставь это решение мне, хорошо? – проворчал Гром. Глаза его сузились.
– Не лезьте туда. Он больше нас не побеспокоит! Ванна – вот что важно! Если так хочется побряцать оружием – охраняйте людей у ванны хоть всеми штурмовиками сразу. Вы…
– Балиар, – лязгнул Аргаст Дувал. Его кулаки сжались. – Занимайся своим делом, хорошо?! Хватит.
Шаман сверкнул глазами, но умолк.
– С чем мы столкнулись на корабле, капитан? – тихо поинтересовался Шон. Он сидел в самом дальнем от дверей углу, обхватив себя за плечи, и постоянно покачивался. – Что это было? Что их убило?
Дувал поморщился: этой темы он касаться не хотел.
– Магия крови, – торопливо сказал Балиар. – Это могла быть она.
Шаман сцепил руки в замок и поник.
– Некоторые… заклинатели, я назову их так, иногда погружаются в изучения, запретные для простых служителей льдов. Им не дает покоя слава так называемых южных магов. Они ищут новое и вместо привычных стихий пробуют и другие, так сказать, материи. Это запретное знание. Оно чрезвычайно опасно. Считается, что оно выжигает так называемую душу. Глупости, конечно. Я допускаю, что шаманы наших противников могли быть кровавыми. Что-то пошло не так, и вы видели, чем это кончилось.
– Магия крови… – прошептал Шон. – Магия крови.
Меня удивили слова Балиара ан Вонка. Зачесался шрам на спине, оставшийся после порки. Магия крови? Другие материи? Я задохнулся от неожиданного озарения: как же так! Раз Балиар так помог мне тогда, может, он сможет излечить Тороса?! Он же спас мою спину в один присест! Я попытался отыскать взглядом Квана, но тот на собрание не пришел, оставшись с ранеными. Если мы попросим вдвоем…
Проклятье, почему раньше душа шамана не вызывала такого отвращения, как сейчас. Что с ним случилось?!
– Нам нужно заправить лайар и «папочку», – тускло спросил Крюкомет.
– Это задер-р-р-р-ржит запуск двигателя, – опять пошевелился чудовищно искривленный Шестерня.
Балиар дернулся в раздражении, но сцепил челюсти и исподлобья посмотрел на подавленного Крюкомета.
– Зато это даст нам возможность хотя бы вскрыть склады их корабля. Там наверняка найдется что-то ценное, – влез Рэмси. – Все что угодно, лишь бы не сидеть и не ждать.
– Я думаю, это хорошая идея, – кивнул капитан. – Балиар?
Тот, не сводя глаз с Крюкомета, сильно переживающего из-за смерти Яки, качнул головой.
– Дело ваше. Хотите задержаться во льдах – я не против, – странно проговорил шаман. – Главное, чтобы вы заправили ледоход. Хотя с этим справятся и механики, если вы все подохнете в Пустыне.
– Как приятно находиться в одной команде с тобой, старик. Поверь, я ценю это, – процедил Буран.
– Вижу, вопросы подошли к концу, – сказал Гром. – В таком случае, джентльмены, я бы хотел отпустить заклинателей и инструментариев. – Капитан старался подбирать слова и боролся с собой. Ему чертовски хотелось наорать на Балиара. – Перейдем к тому ублюдку, который убил старшего матроса Яки.
Вьюжить начало, когда мы отошли от корабля на десяток шагов.
– Капитан? – остановился Старик. Он, еще один абордажник и Шон шли в десяти шагах от меня. Штурмовики шарили дулами дальнобоев по снегу, а бледный лицом Шон с длинной палкой пробовал лед, разыскивая подснежные ходы вроде того, что мы нашли у ванны для энгу.
Мне выпала тройка Бурана. Неприкасаемый и долговязый боец из команды Старика с дальнобоями шли чуть впереди. Я ткнул гарпуном себе под ноги, попав в отпечаток унт Бурана. Металл выбил несколько осколков. Все хорошо вроде бы. Задумка таких поисков мне была непонятна. Капитан хотел определить, как много ходов успел создать лысый убийца. Но зачем?
Один из них мы обнаружили у ванны, снег почти замел кровавые следы, оставшиеся после убийства Яки. Сабля изумленно присвистнул, когда спрыгнул в черный лаз. Выставив перед собой меч, он несколько секунд озирался, а затем поднял лицо к нам. Глаза моряка расширились:
– Да он зубами его прогрыз, что ли?! Как этот ублюдок смог такое сделать?! Темный бог свидетель, это невозможно! Я туда не полезу, мать!
– Вылезай, – тихо проговорил Гром. Он в шубе из волчьих шкур стоял у ванны, положив дальнобой на сгиб локтя. На бороде капитана проступил иней, глаза здоровяка слезились от холода. – Крюк?
– Да, капитан, – потерянным голосом ответил боцман.
– Пусть моряки проверят, нет ли тут еще скрытых ходов. Этот, я чую, ведет под гребаный ледовый лес. Тварь где-то там закопалась, клянусь душой Темного бога!
Я подошел к краю провала, разминулся с выбравшимся наружу Саблей и уставился на черный лаз. Человек смог бы пройти на нему только на четвереньках. Я представил себе, как здоровяк вроде Эльма скользит по темным лабиринтам, одержимый жаждой убийства. Как сыплется ледяная крошка, высеченная ржавым крюком.
– Отойди, – приказал мне Гром и закашлялся.
Я никому не сказал об Эльме. Никому. Наверное, зря.
