Иверт, услышав вопрос, встрепенулся, но Сарх положил руку на плечо сыну и отрицательно покачал головой.
– А вы готовы? – нахмурился Алан, ощущая колоссальную усталость.
– Нас этому учили – умирать за других, принимать за других боль. Мы сумеем защитить вас, кир Алан, пусть даже ценой своей жизни, – просто ответил парень.
И Виктория поняла, что это не бравада. Они действительно готовы умереть за незнакомого и ненужного им человека только потому, что им приказали. А писать доносы, кроме них, есть кому. Что-то громко щелкнуло, она опустила взгляд и поняла, что сломала деревянную ложку, которую крутила в руках. Мальчишки ведь совсем! Им еще и по двадцать не исполнилось, почему они должны умирать за чужие идеи? Ладно, пора брать себя в руки.
– Я постараюсь сохранить вам жизнь, – пообещал конт Алан Валлид своим охранникам и повернулся к остальным: – Рассказывайте.
Виктория понимала, что не навязанные телохранители-соглядатаи за спиной выбили ее из колеи, а то, что она увидела в Осколке.
Трупы, трупы, трупы. Молодые воины, которые пришли в замок в расчете на лучшую жизнь, рабы, слуги. Женщины, мужчины и дети. Она никак не могла избавиться от видения – мальчишка не старше семи лет с размозженной головой… он лежал на животе в луже крови, нелепо подогнув ногу. Она не хотела видеть его лица, не хотела видеть страх и боль в детских глазах, но кто-то из воинов перевернул тело. Стоя над трупом, Виктория представила, как перепуганный ребенок убегает, как его догоняет взрослый мужчина и опускает тяжелый яташ на светлую макушку. Она так хорошо и отчетливо это вообразила – ужас ребенка и безразличие убийцы, отчаянное желание жить и ненависть, что ее повело в сторону, и только благодаря Рэю, схватившему конта за руку, Алан не упал. Что сделал им ребенок? В чем его вина? И как теперь поступить конту Алану Валлиду? Как сделать так, чтобы больше никогда такое не повторилось? Маркиз приказал вырезать племя за нападение на веску, не так ли он был не прав?
– Пожалуй, я начну, – устало улыбнулся Хват, а затем повернулся к Иверту: – Спасибо, игуш. Спас ты меня от позора, а нашего конта – от смерти неминучей. Кабы не увел кира в сторону, вместе с нами в засаду попали бы, и пела бы Тарания нам песню погребальную. Люди Ястреба как увидели, что конта с нами нет, так сразу половина ушла, тем и спаслись. Козопасы все полегли, да и я двоих потерял, зато остальных успел привести в Осколок на подмогу Серому.
– Кир Алан, а эти откуда? – покосился на безмолвных послушников Рэй и выволок на свет тонкую кривую морковку.
– От твоего друга Учителя. Где Литина? – не обращая внимания на побледневшего великана, спросил Алан.
– Хват не прислал гонца, и я понял, что вы в Осколок не прибыли. А как понял, сразу скомандовал задержать обоз, а сам взял три десятка и поспешил на подмогу, – сообщил Рэй. – С нами брат Эдар и наш Турид. Они раненых пользуют. Я гонца отправил в Роган и в Кровь, чтобы глядели во все глаза. Найк в Рогане, готов выступить на Черного Ястреба, им там близко. Племя-то мы раньше хорошо пощипали, да не добили ур-родов. Эх, говорил я вам, надо было с ними заканчивать, еще когда они Берта взяли, – взмахнул он морковкой. – Сейчас ударить самое время. Там в племени, почитай, одни бабы да дети остались, мужики все сюда пришли. Те, что выжили после бойни, которую ученики ксенов устроили, нам не соперники. Прикажите, кир Алан, да я гонца Найку пошлю. Ему своих салаг в деле опробовать надо, чем не повод?
– Лис? Выделишь людей в помощь? – отстраненно поинтересовалась Виктория, уже приняв непростое решение. Ученик отца Пауля подумал мгновение и кивнул. – Хочу, чтобы от племен Ведмедя и Ястреба ничего не осталось, хочу, чтобы вы разрушили их селения, чтобы о них забыли через зиму! – Алан стукнул кулаком по столу, заставив стоящие на нем тарелки жалобно звякнуть. – Только не трогать детей до пяти лет. Мальчиков послушники заберут с собой, к Учителю. Скажи, я просил воспитать из них Искореняющих, не знающих своих предков и преданных нам и нашим богам. – А про себя подумала, что эти мальчишки вырастут и придут на земли своих родных огнем и словом выжигать ересь и навязывать остаткам игушей новую религию. – Девочек отдадим на воспитание нашим бабам, за каждую дам приданое, но чтобы растили как своих, не попрекая происхождением. – Алан поднял глаза, его жесткий и прямой взгляд пробежал по притихшим собеседникам и остановился на лице Сарха Гривастого Волка. – За каждого моего человека, убитого игушем, я буду брать жизнь всего племени. Я приветствую мир, но готов к войне. Племя Ведмедя было самым большим на фронтире, но через несколько дней о нем все забудут. Запомни это, Сарх!
– Так я пошлю гонца в Роган? – Рэй хмурился, но не оспаривал решения господина. – Может, взять в рабство баб и старших детей? Или всех под нож?
– Сарх, ты возьмешь в племя старших детей или женщин?
– Ты удивил меня, Бешеный Алан. Твоя месть изощренная и коварная. Воспитать наших детей против нас… Ты очень опасный человек, и мое сердце наполняет радость от мысли, что не я твой враг. От Ястреба никого не возьму, у нас с ним вражда еще от прадеда, – спокойно ответил Волк, он сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел на конта, словно впервые его видел. С уважением, которого Виктория никогда раньше не замечала в его глазах. – А от Ведмедя позволь мне выбрать! Я женат на его дочери и хотел бы забрать ее родню.
– Почему ты не предупредил меня? – вырвался вопрос, который Виктория не собиралась задавать. Но он уже слетел с губ и отозвался в душе болью. Ведь можно было избежать кровопролития!
– У меня союз с Ведмедем, его дочь мне жена, но у меня союз и с тобой, моя любимая дочь носит твоего ребенка. Чтобы не запятнать честь, я задал вопрос духам предков, как мне поступить? И не получил ответа. Духи хотели проверить меня, что я выберу – давнюю дружбу или новые возможности? Я не глупая девушка, Бешеный Алан, я выучил ваш язык, я плавал по морю и видел ваши селения. Я вижу, что мир меняется, растут города, появляется новое оружие, ваши наставники делают новые открытия, и только мой народ не хочет идти вперед, цепляясь за старые обычаи. Я не хочу, чтобы нас забыли, я хочу, чтобы со мной считались, чтобы нас принимали как… государство. Чтобы больше ни один король не смог сказать, что это его горы! Он не воевал с нами! Он просто сказал, что это его земля, и все ему поверили! Я не хочу отдавать земли предков изгнанникам! Я хочу, чтобы мой народ тоже жил в городах, чтобы нас уважали и боялись, а не считали глупыми козопасами. Ты понимаешь меня, сын моего кровника Сани? – Алан кивнул. – Поэтому я не стал воевать на стороне Ведмедя, и он очень на меня обиделся, и молодые воины племени обиделись. Мне пришлось убить двоих, потому что волчата посмели бросить вызов матерому волку. Но я не стал воевать и на твоей стороне, Бешеный Алан. А ты очень хорошо справился сам.
– Ты не мой друг, Сарх Гривастый Волк, ты партнер, и я понимаю тебя, но твоего сына я считал другом. Он предал меня, не сказав о готовящемся нападении. Я больше не хочу видеть Иверта Урагана рядом с собой.
Ну и зачем она это сказала? Кто ее дернул за язык? Да еще и голос сорвался от обиды. У, как стыдно! Как это не по-мужски! Надо было просто дать ему в морду!
– Эй, Бешеный Алан. – В отличие от спокойного отца Иверт бурлил, словно весенний ручей, хватанувший слишком много талых вод. Он вскочил на ноги и положил руку на рукоять кинжала. Виктория почувствовала, как сзади подобрался Ворон. – Я давал клятву верности лично тебе, а не твоему народу! Тебе, Бешеный Алан, я должен жизни!
– Мой сын не мог пойти против союзного племени, – пояснил Сарх. – Это бесчестие – выдать захватчикам тех, с кем у тебя общие предки.
– Он убил Ведмедя.
– Я горжусь своим сыном. Он спас моего друга от позора. Смерть в бою ведет к предкам, смерть от веревки – ведет к забвению. Это худшее, что может произойти с воином.
– Он спас вас, кир Алан, – вступил в разговор Хват. – Увел от опасности, а ваше исчезновение навело Рэя на подозрения, что затевается грязное дело, и капитан поспешил на помощь. Иначе мы все были бы мертвы. Все. И вы тоже. У горцев странные понятия о чести, но если они дают клятвы, можно не волноваться.
Какая прелесть! Любую клятву можно обойти, и Иверт это прекрасно продемонстрировал. Виктория не хотела слушать никакие доводы. Ей нужен был виновный, и она назначила на эту роль Иверта.
– Спасибо, Иверт Ураган. Если бы все мои люди погибли, а я остался жив, я был бы благодарен тебе еще больше, – процедил Алан сквозь зубы. – Я сделал выводы и запомнил все ваши слова.
– Я не мальчик, чтобы оправдываться перед тобой, Бешеный Алан. Я делаю то, что считаю нужным, чтобы отдать тебе долг жизни, – не менее ядовито ответил Иверт, кривя губы в перекошенной улыбке.
