– Госпожа, вы будете переодеваться?
– Да, Фло, помоги мне вылезти из этой одежды, вернее из того, что от нее осталось, – я оглядела разорванный подол и осыпавшийся жемчуг на лифе, распоротый рукав, в таком платье не побегаешь. Драгоценности остались на туалетном столике. С удовольствием, тряхнув распущенными волосами, я выгнулась и подумала: людям нужно перестать носить такую сковывающую неудобную одежду, стягивающую их тела, тогда может быть их жизнь станет проще и дружелюбнее.
В комнате мне не сиделось и, выпрыгнув из окна, я устремилась в лес. Просто на прогулку, мне хотелось тишины и одиночества.
Лес сонно вздыхал, в траве копошились мелкие грызуны, ухнула сова и живность притаилась. Природа жила и поступала просто. Мыши охотятся на насекомых, совы охотятся на мышей, я могу поймать и убить сову… У людей все сложнее, они охотятся друг на друга, меняясь местами в лестнице под названием хищники, поедая друг друга, и изобретая все более сложные способы нападения. И в тот момент я была благодарна Филиппу, что меня не отпустили в мир людей. Суета и жестокость не для меня, но будучи вампиром я смогу удержать эту дистанцию… Над головой пролетела летучая мышь, оставив в воздухе завихрения, которые цепляясь за ветви деревьев сплели в короткий момент таинственный узор, постепенно расплывшийся, так и мои мысли, медленно, но плавно растеклись по лесу. Ночь рассыпалась миллиардами цветных осколков. Каждый предмет был окружен радужным ореолом, отражая и поглощая свет и цвет, друг друга и звезд. И любуясь этим разноцветьем, я поняла, что больше не буду человеком, никогда. Уходила человеческая сущность. Другая, более сильная лишала меня такой прекрасной необходимости, как сон, спутника человеческих грез и забвений., предлагая в замен весь ночной мир, насыщенный особым светом, цветом, звуком, запахом и другой, отличной от человеческой энергетикой. И я, стоя и наслаждаясь ночным миром, пыталась обдумать: а равноценная ли это замена?
***
Сегодня была в университете в последний раз. Мне нравилось здесь учиться, нравился творческий гомон на переменах, песни фольклористов в коридоре напротив раскрытой аудитории, репетиции театралов и музыкантов в холле, саксофонист на лестнице. Шествуя мимо которого в столовую можно подбросить монетку или бумажку с пожеланиями в его открытую сумку с нотами. А проходя мимо танцкласса, можно понаблюдав за хореографами, отплясывающими северную «Барыню», потопать в ритм звучащей из класса музыке. Нравились работы дизайнеров и студентов НХТ, развешенные по коридорам. Здесь я была дома, в любом уголке коридора или библиотеки.
Но все когда-нибудь заканчивается. Вот так за два года закончилось и мое пребывание в этих стенах. Теперь я не чувствовала себя обыкновенной студенткой, окружающие меня люди становились слишком суетливыми, надоедливыми, мелочными. Теперь синонимом творчества для меня становились время, именуемое вечностью, пространство, сжатое до секунд, и свет, разбитый на тысячи граней и оттенков. Шедевры создаются во времени и пространстве и просуществовав отпущенное качеством материала время перестают существовать, не зависимо от того насытился ли человеческий взгляд их совершенством и красотой или нет. А наслаждаться совершенством в вечности могли лишь бессмертные. Вампиры. И то что я принадлежала к их числу, было несомненно. Я помнила чувство голода, когда смотрела на Егора, я помнила хладнокровное убийство охранника в парке, свое презрение и ужас после возвращения в состояние человека. И после всех событий, произошедших со мной за эту неделю, посещение университета, как бы ставило точку в моей прошлой жизни. Я перехожу на другой уровень бытия, смогу ли я по-прежнему находиться среди бывших «соплеменников в искусстве»?
Трепет, смятение, радость – чувства я услыхала раньше, чем Егор оказался в пределах видимости. Он протискивался сквозь студентов, выходивших из аудитории на перемену:
– Юлия, ты не была на истории, проспала? – он пытался шутить.
– Нет, а что случилось?
– Я скучал, – слово потребовало у него определенных сил, еще вздох и последнее усилие, – я хотел тебя увидеть… Ты пришла и сразу уходишь?
– Я сдавала книги в библиотеку.
– Можно, я тебя провожу? – его взгляд очень просил.
Мне не хотелось оставаться сейчас одной, и Егор помогал мне переключиться:
– Конечно.
***
На свадьбу меня наряжала Шарлотта, она сияла от восторга, теперь она будет иметь возможность посещать все празднества, устраиваемые в одной из главных обителей Высших. А также появилась приятная возможность хорошо пристроить Альберта. Конечно, в этот момент я хотела бы рядом видеть свою родную мать, но я ее плохо помнила, и вряд ли бы она смогла присутствовать на этой церемонии. Еще я хотела бы видеть рядом Ядвигу, мать Филиппа, которая абсолютно была лишена вампирского высокомерия и воспринимала меня всегда одинаково доброжелательно, и когда я была человеком, и когда я стала вампиром.
Но, к сожалению, она ушла вслед за мужем.
Шарлотта и Мадлена закончили с одеванием, они тихо переговаривались, с восхищением расправляя Тюрингские кружева на платье, его рубиновый цвет подчеркивал силу, мощь и величие нашего вида. А пышность наряда, это прихоть Филиппа, главы клана. Как и любой Высший он был не лишен чувства прекрасного, и поэтому хотел видеть свою невесту самой красивой дамой на церемонии.
Здесь было его королевство, здесь он царствовал, создавал собственные законы, казнил и миловал в соответствии с многовековым утвержденным кодексом бессмертных. Здесь, среди вековых деревьев и вечной тишины, ему служили вассалы, и самые прекрасные женщины темного мира с упоением бросали свои сердца к его ногам.
Венцом прекрасного наряда была королевская диадема, украшенная сложно гранеными красными алмазами, напоминающими капли крови на снегу, сверкавшими в россыпи белоснежного жемчуга, и все это великолепие было перевито тонкими ветвями белого золота. Узор повторялся на ожерелье и браслетах.
Свадьба должна состояться в полночь, в полнолуние. Ожидалось большое количество гостей и представителей, разных кланов.
Замок украсили живыми цветами, собранными и присланными с разных частей света. Розы, камелии, орхидеи и множество других белоснежных и красных цветов украшали троны на подиуме, арки, мозаичные окна и порталы.
В центре зала, на черном обсидиановом сверкающем полу стоял хрустальный фонтан в виде прекрасной танцовщицы, где в чистейшей воде плавали красные рыбки, привезенные из Китая.
Приближалась праздничная ночь, вечерние тени играли свою игру, искажая и преображая прибывших гостей, которые собрались в главном зале, где уже пылали светильники и факелы.
Выглянув с лестницы галереи, я узнавала многих прибывших, кого-то раньше встречала на обручении, кто-то, как Белатрисс, присутствовали на обращении.
Публика выглядела очень празднично, конечно, это же ночь полнолуния – праздничная ночь! К тому же приправленная нечастой для вампиров свадебной церемонией. Меня всегда поражали сила любви бессмертных. Может потому, что они не могли иметь детей и по настоящему привязывались только к избранному партнеру, а может потому, что их было очень мало, и природа позаботилась о сохранении равновесия, которое они с таким рвением поддерживали. Но, так или иначе, крепость уз проявлялась постоянно, и только я, Филипп и Лукреция не попадали в число осчастливленных природой. Лукреция любила Филиппа, Филипп любил свой клан, но женился на мне, а я любила Седрика – мага.
Зал наполнялся прекрасными гостями. В волосах рыжих, черных, каштановых, светлых в ливне света играли и рассыпались искрами драгоценные камни, зал сиял самыми ослепительными и красивыми улыбками на свете. Глаза зачаровывали, движения были грациозными и плавными. Теперь, когда я стала вампиром, мне не нужно было прислушиваться к разговору или пытаться уследить за их перемещениями, я все видела и чувствовала одновременно. Но от этого вампиры не перестали быть удивительными. Наоборот, получив от обращения дополнительные чувства, я смогла полнее оценить совершенство вида бессмертных.
А они ждали нашего выхода, искренне радуясь еще одной сложившейся паре, радуясь устойчивости и продолжению их маленького замкнутого мира.
Главы кланов сидели в своих тронах на подиуме, но в самой середине, где раньше стоял только трон Аарона, теперь находилось еще один, из белого резного материала, он был, также как и зал, украшен красными и белыми цветами. Наверно, если бы я выходила замуж за Седрика, то даже вид цветочной поляны привел бы меня в восторг, а мое волнение и захлестывающее меня счастье могли свести с ума меня и всех вокруг. Но моим мужем должен был стать Филипп, поэтому я оставалась совершенно спокойной, я делала то, что должна, и все.
