– Значит, не только людоеды.
– Э, Джеремия Свифт, людоеды опасны уже хотя бы потому, что обитают там, где невозможно выжить, если ты не опасен. Некоторые из них вовсе не так страшны, я вам скоро одного покажу.
На этот раз женщины не стали пищать или визжать, они зашипели. Все четыре.
* * *
После обещания показать пленного людоеда разговор перешел на гостей. Размал потребовал рассказать ему о битве с хозяином морей. Джеремия Свифт помалкивал, так что говорить пришлось Ночному. Чаглави начал с того, что описал, как Джеремия победил меньшего йеффа у отмели. В его рассказе это звучало совершенно эпически. Джеремия вызвал змея на бой, схватил чудище и втащил на палубу. И уж там-то прикончил после долгого поединка. Версия, что йефф побольше и есть легендарный хозяин морей и что он явился мстить за младшего сородича, вызвала у Размала полное понимание. Разумеется, сам владыка вод и вызвал бурю, и облака нагнал, чтоб можно было всплывать, не опасаясь солнца… Как будто он не мог этого сделать ночью, подумал Свифт. Но смолчал, не стал портить младшему товарищу рассказ.
А Чаглави заврался окончательно, он красочно живописал, как они прыгнули на йеффа, как Джеремия пронзил чрево чудища копьем… как они вдвоем резали ножами повелителя морей… Очарованный Размал даже чашу забыл подставлять служанке с кувшином, да и женщины заслушались… Впрочем, листьями они махали, не сбиваясь с такта.
– А что за твари вцепились в волшебное копье? – спросил наконец князь.
– Паразиты, жившие в чреве повелителя морей, – пояснил Чаглави. И протянул чашу.
Женщина, что наливала шату князю, тут же кинулась к юноше с кувшином. Ее глаза светились обожанием. Пришелец из чрева хозяина морей!
– Да-а… – протянул Размал. – Даже победа над безглазыми тварями прославила бы воинов! А уж сам великий Зверь… Ладно. Женщины, позвать мне Мажгу!
Служанка, что подкладывала мясо на блюдо, помчалась исполнять приказание, а князь стал задумчиво хлебать остуженный напиток. Гости тоже помалкивали.
Возвратилась женщина, следом за ней вошел довольно рослый амагарец. Этот меньше походил лицом на Ночного. Возможно, в его родословную затесались рабы из страны Дня. Впрочем, у этого мужчины сохранилась только левая половина лица. Правая представляла собой неровно сросшиеся клочья мяса – ему когда-то крепко досталось. Зато осанкой и походкой этот человек напоминал воина куда больше, чем обрюзгший Размал. На поясе Мажги висел бронзовый нож и короткий меч, напоминающий оружие Ночных. Вместо бейраховых его украшали зубы неизвестного гостям зверя, но вполне внушительные.
– Мажга, – строго сказал князь, – покажешь нашим гостям все, что они пожелают. Особенно интересует их людоед. Покажешь и людоеда. Расскажешь об Испорченных Землях. Они собираются туда отправиться.
– Одному из них там самое место, – хриплым голосом заявил воин, – а другой, наверное, глуп, если собирается в Испорченные Земли в такой компании.
Чаглави поставил чашу на пол и поднялся.
– Мажга, проси прощения, – велел князь. – Эти двое убили хозяина морей, не тебе их дразнить.
Воин набычился и молчал.
– Всегда он такой, – капризным тоном протянул князь, – я сам прошу за него прощения. Видите его лицо – Мажга вырвался из лап людоедов, поэтому и ведет себя так. Но он – лучший воин Хамака. Если кто и может вам рассказать об Испорченных Землях, то только он. Мажга, тебе не стыдно? Твой князь извиняется за тебя!
– Прошу прощения у князя, – прохрипел упрямый вояка, – за то, что он просит прощения за меня.
Джеремия Свифт тихо рассмеялся.
– Чаглави, сядь, – велел он, – князь Размал извинился, этого достаточно.
Ночной послушно сел и снова взял чашу.
– А он не такой дурак, – заявил Мажга. – Хорошо, я расскажу об Испорченных Землях и покажу им людоеда.
– И не задевай их, – попросил Размал. – Ты уже дал всем понять, что никого не боишься. Кстати, это тоже – не признак великого ума.
Мажга пожал широкими плечами.
* * *
Покрытый шрамами воин стоял неподвижно. Его единственный глаз перебегал с одного пришельца на другого.
– Когда моим дорогим гостям угодно знакомиться с людоедом? – осведомился князь. Он нарочно говорил подчеркнуто уважительно, чтобы Мажга проникся.
– Я бы сказал: сегодня, сейчас, – отозвался Джеремия. – Мы потеряли много времени, пока болтались в брюхе йеффа. Но, боюсь, такой ответ окажется невежливым.
– Очень! Очень невежливым, – подтвердил князь. – Завтра с утра? Да? Мажга, завтра с утра ты явишься ко входу в мой дом и станешь ждать, пока гостям будет угодно заняться делами. Сегодня – отдых.
Мажга поклонился и вышел. Нарочно не стал дожидаться ответа гостей, чтобы стало ясно: он подчиняется не им, а княжескому приказу. Каждый жест здесь имел значение.
– По-моему, он все-таки слишком дерзкий, – не совсем уверенно заявил Чаглави. Юноше стало обидно за Свифта.
– Ничего, – примирительно сказал колдун. – Лишь бы дело помог сделать. Кстати, мне, наверное, нужно скрывать свою внешность, пока я гощу в Хамаке?
– Это было бы очень хорошо, – согласился Размал, – в городе известно о том, что людоед… то есть человек, похожий на людоеда, – мой гость, но все-таки не нужно бы…
Толстяк замялся.
– Я понял, – улыбнулся Свифт. – Скромность украсит меня куда больше, чем высокий статус княжеского гостя.
– Да, да! А вы, легкомысленные болтуньи… – Размал заворочался в подушках, стараясь обернуться к женщинам, но так и не смог совершить это действие, – глядите, не разносите по всему Хамаку…
Служанки заохали.
– То-то, – важно буркнул владыка, – у меня не только Мажга такой вспыльчивый, и другие найдутся! А я не хочу лишаться слуг, даже вспыльчивых. Вспыльчивым лучше не попадаться под руку тому, что убивает йеффов!
– А что за пророчество о человеке из чрева йеффа? – сменил тему Джеремия.
– Очень старое пророчество! Никто теперь не вспомнит, откуда оно взялось, – князь повел рукой, шата в чаше булькнула. – Если верно говорят, что наш мир пребывает в утробе великого йеффа…
Князь приник к чаше. Гости кивнули – на северном континенте придерживаются этой теории космогонии. Правда, там мир помещают в чрево шервана, а разница невелика.
– С каждым убитым йеффом, – продолжил Размал, – в наш мир проникает частичка того, маленького мира, что был у него в утробе. Тогда наш мир меняется. На чуть-чуть, совсем незаметно, потому что наши йеффы малы в сравнении с тем, великим. И однажды, гласит пророчество, издохнет самый большой йефф, какого только можно вообразить, – и его утроба окажется столь велика, что заключенная в ней сущность, проникая в наш мир, сумеет намного изменить сущность нашей жизни. И все станет иным, проснутся новые боги, люди переменятся… и все такое прочее. А определить это можно будет по тому, что в утробе йеффа отыщется и живой человек! Ты, юный Чаглави!
Чаглави поднял чашу, служанка с кувшином тут же оказалась рядом с юношей.
– Так просто? – Юноша был разочарован. – То есть я – только знак? А я думал…
– Что? – ухмыльнулся Свифт. – Полагал, тебе отводится высокая роль, предстоит миссия? Подвиги? А ты – только знак.
Женщины возмущенно забурчали за спиной князя. Тот улыбнулся.
– Ничего, мой гость! Я вижу, миссию, приключения и всяческие неприятности ты сам найдешь. Без пророчества!
– Хорошо, значит, завтра утром мы отправимся поглядеть на пленного людоеда и подберем себе оружие… – Ночной отхлебнул прохладной шаты. – А послезавтра отправимся в Испорченные Земли. Так, Джеремия?
– Да, не будем терять времени, – согласился Свифт. – И не станем дразнить вспыльчивых слуг князя. Наверное, им в самом деле становится неловко, когда я рядом. Еще бы, ведь у этого Мажги только шрам больше моего, а побежденные враги-то побольше у меня будут.
Шорох за занавесью показал колдуну, что он не ошибся – Мажга стоит рядом и подслушивает.
– Да, кстати! Я хотел спросить! – оживился князь. Возможно, он тоже слышал движение своего воина и поспешил отвлечь гостей. – Кто оставил на твоем лице такую отметку? Кто это был? Кто сумел ранить героя, убивающего огромных йеффов?
– Скажем так: я – единственный, кто пережил приключение, от которого на моем лице осталась отметка, – уклончиво ответил Джеремия. – Благодарю за гостеприимство, князь, но нам с Чаглави хотелось бы теперь отдохнуть.
– Разумеется, – кивнул Размал, – после больших подвигов героям полагается большой отдых. Эй, бездельницы, проводите гостей в покои, да позаботьтесь, чтобы у них всего было вдоволь!
Женщины заохали, им не хотелось приближаться к людоеду. Князь прикрикнул и задергался в подушках – делал вид, что встает. Две служанки, одна из махальщиц и та, что занималась шервановым мясом, сделали скорбные лица и выступили вперед. Поклонились гостям. Те поднялись с подушек, чтобы следовать за провожатыми. Из уважения к статусу гостя – Ночного им отвели темные помещения. Само собой вышло, что Джеремию оставили одного, а юного Чаглави служанки покинули только на рассвете…
