Джеремия снял шляпу и обернулся к амагарцу:
– Это существо только читает мысли, или умеет подчинить человека своей воле?
Людоед в ящике завозился – должно быть, силился разглядеть Свифта, который стоял в тени, лампа была в руке Мажги, и свет почти не попадал на колдуна.
– Подойди поближе, – попросил писклявый голосок.
– Нет, по-моему, – ответил Мажга. – Если бы мог, наверное, уже сбежал бы.
– Мы хотим на него поглядеть, – заявил Чаглави. – Можно его достать из ящика?
– Не хочу я сбегать, – заявил людоед, – мне здесь нравится. Эй, ну подойди! Ты что, не из этих? Я ж вижу, не из этих!
– Ты, слушай меня! – рявкнул Мажга. – Я сейчас открою ящик, но если ты не будешь вести себя спокойно…
– То что будет? Вторую половину морды скривишь, и я помру со страху?
– Если только попробуешь отколоть какой-нибудь из своих номеров, снова запру в ящик, но переверну его дырой кверху, – пообещал воин, – будешь гадить под себя.
– Ладно, ладно, открывай, я хоть этого рассмотрю, у него шрам красивенький, мне нравится. Не то что у тебя…
Мажга вручил лампу Чаглави и стал водить ладонями по верхнему ребру ящика. Людоед умолк, только сопел. Наконец амагарец нащупал задвижки, подергал… отвалил переднюю стенку и попятился.
– Выходи.
Гости уставились в темное нутро ящика. Там было тихо.
– Выходи! – прикрикнул Мажга.
– Ну, раз ты просишь…
Из темноты выползло небольшое существо, его передвижение сопровождал скрежет. Разглядеть узника при свете маленькой лампы было непросто, Чаглави только понял, что писклявый людоед – совсем маленький, меньше взрослых Дневных. Затворник был заляпан таким слоем грязи, что невозможно оказалось разобрать, какого цвета у него шкура. Голова была покрыта странными то ли наростами, то ли иглами, то ли короткими щупальцами.
– У Мажги половина головы – это задница, – сообщил людоед. – Наверное, вторая половина морды на заднице выросла. Слышишь, Мажга, а когда ты испражняешься, у тебя ползадницы орет, а?
Воин стремительно бросился на скорчившееся маленькое существо и пнул ногой. Что предпринял людоед, Чаглави не разглядел – коренастый амагарец заслонил обзор. Однако боль от удара испытал именно Мажга – он отскочил, поджал ногу и обхватил ее ладонями. Потом уковылял в угол. Между сжатых челюстей Мажги рвалось устрашающее рычание. Пораженный Ночной пригляделся: как крошечный узник сумел защититься? А когда понял – разразился смехом, не сумел удержаться. Людоед сложением напоминал человека, только очень тоненького. Чтобы лишить его подвижности, на ногу налепили здоровенный кусок глины, смешанной с шерстью. Такие колодки надежней любого другого средства – при этом амагарцы сочли необходимым еще и в ящик запирать? Что за опасное существо! Вот по камню на ноге людоеда и пришелся удар Мажги – неудивительно, что бедняга рычит от боли в углу.
– Я тебя… Я тебе… ящик… переверну… я тебя…
– Мажга, я плохо вижу в темноте, – хладнокровно заметил людоед. – Ты сейчас какой половиной говоришь? Той, что сверху? Или той, что снизу?
Чаглави снова рассмеялся. Джеремия подскочил к Ночному, вырвал фонарь и занес над людоедом. Тот пискнул, скорчился и замер, обхватив себя тонкими руками.
– Ты?.. – только и смог выговорить колдун. – Ты?..
– Ну, чего? – плаксиво осведомился узник. – Что я?
– Ты девочка!
* * *
Некоторое время тишина нарушалась лишь хриплыми вздохами Мажги. Первым заговорил Чаглави.
– Джеремия Свифт, я правильно понял? Это – самка твоей расы? Это ко…
– Сам ты колдун, – пискнула людоедка.
– Помолчи, дитя, – буркнул Свифт, – очень неудобно, когда кто-то постоянно читает твои мысли и говорит твои слова прежде тебя.
– Хорошо, я помолчу, – не унималась девица. – Я чувствую, твои мысли движутся в правильном направлении. Я помолчу! Я слова не скажу! Но тебе придется придумать, как меня доставить во дворец, не привлекая внимания толпы уродов. И учти, я не могу бегать с этой штукой на ноге. Унесешь? Ладно! Тогда я помолчу, конечно! Ни слова, ни звука! Я и дышать не буду! Ну, почти не буду, иногда все же надо дышать. А так я помолчу…
– Помолчи.
– Ладно.
– Э, ты хочешь забрать нашего людоеда с собой? – спросил из угла Мажга.
– И еще он даст тебе в рыло за то, что ты плохо обращался с самкой его расы, – сообщила людоедка.
– Мажга, нужен плащ вроде того, что сейчас на мне. Побольше и пошире.
– Так мы забираем это существо? – уточнил Чаглави.
– Сам ты существо!
– Нам понадобится проводник в Испорченные Земли, – со вздохом ответил Джеремия. Потом нагнулся над девочкой: – Помолчи, пожалуйста. Я тебя очень прошу, помолчи.
– Не могу, – призналась та, – очень волнуюсь.
– Ну так сделай над собой усилие! Мажга, плащ мне найдешь? Плащ, одеяло, что угодно, чтобы завернуть эту…
– Лучше рот ей заткни, – посоветовал амагарец. – Я сейчас.
Мажга удалился, оставив лампу.
– Зачем ты их дразнишь? – полюбопытствовал Чаглави. – Мажга был просто в ярости. Он мог и убить тебя.
– Поэтому и дразню. Надоели они мне… Посидел бы ты в ящике, так не спрашивал… – И людоедка разразилась рыданиями.
Между судорожными вздохами и всхлипываниями она жаловалась, как ей надоело в темном тесном ящике и какие грязные мысли у тех амагарцев, которых приводили на дознание.
– Ы-ы-ы… – ныла узница. – Ты думаешь, легко их глупые мысли читать? Вы все думаете, что это удовольствие! У-у-у… Я не хочу, не хочу, оно само ко мне в мозги лезет, а-а-а… а я не… не хочу… А я уже не ждала… ы-ы-ы… что кто-нибудь… Проклятый ящик!..
Чаглави смутился и уставился в пол. В коридоре затопал Мажга. Девочка смолкла и стала торопливо утирать мордочку, развозя грязь и слезы по щекам. Только теперь Свифт заметил, что у нее вполне развитые формы. Девочка не вышла ростом, а так-то выглядит достаточно взрослой…
– Вот, – объявил Мажга, входя с широким плащом в руках. – Самый большой, какой только нашел. Но если забираешь отсюда, то давай так: чтобы я ее больше не видел. И главное – чтобы не слышал.
– Ты предупредил кого-то, что мы ее заберем? – осведомился Свифт, расправляя плащ и прикидывая размеры. – Встань, дитя.
– Он предупредил, – заверила девочка, – вся здешняя банда рада и счастлива, что меня не станет. Тогда они будут брать подношения, как брали раньше, и объявлять бесчестные приговоры. А пока я говорила правду – приходилось судить по справедливости. Очень они все злились, уроды.
Людоедка встала, и Джеремия завернул ее в плащ, затем перекинул через плечо – длины ткани хватило с избытком, края свисали с обеих сторон.
– Вообще-то видно, что человека несут, – заметил Мажга.
– Ну и что? – отозвался Свифт. – Ты пойдешь первым. Это избавит нас от вопросов. Скорее, даже наоборот. Все встречные будут уверены, что ты кого-то зарезал, а мы этого покойника тащим.
– Бу-бу-бу, – невнятно донеслось из-под ткани.
– Душно? Потерпишь. Ты такая грязная, что мне противно к тебе прикасаться. Мажга, вперед!
* * *
По дороге девушка несколько раз пыталась что-то сказать из-под плаща, но Джеремия несильно хлопал по выступающей округлой части ноши. Людоедка, разумеется, знала заранее, что сейчас последует, но в теперешнем положении возможности маневра были ограничены. Мажга искоса наблюдал за этой своеобразной дискуссией и, видимо, испытывал некоторое удовлетворение.
Встречные с удивлением провожали взглядами шевелящийся и бубнящий сверток на плече наряженного в плащ Джеремии. Здесь никто так тепло не одевался.
Раскутал девушку Джеремия только в своей комнате. Мажга отправился распорядиться, чтобы приготовили бассейн, а Чаглави взялся раздобыть одежку для новой спутницы.
Болтливая людоедка выпростала голову из-под накрученной в несколько слоев ткани, села на пол, подобрав ноги, и тут же начала:
– Ты не думаешь, что я тебе обязана за свое спасение? Нет? Странно. Ну ладно, я сейчас… Да, конечно, сначала я помоюсь. Да. Да. Конечно. Конечно, расскажу об Испорченных Землях. А почему ты не интересуешься, как меня зовут?
Свифт молча глядел на нее. В этом своеобразном диалоге ему не требовалось произносить ни слова. Достаточно было думать.
– Ну, хорошо, – кивнула девушка. – Потом так потом. Ага. Да. Конечно, я много говорю. То есть это тебе только кажется, потому что я знаю твои слова, и тебе остается помалкивать, не то мы говорили бы одинаково много. Это тебе кажется, что ты говоришь меньше меня. Ну и что? Какое мне дело, что тебе не нравится? Ну, хорошо. Ладно, ты прав. Извиняться? Умею, но не люблю. Ладно. Говорю же – ладно! Я постараюсь отвечать после того, как мне зададут вопрос. Теперь ты доволен?
Появился Чаглави и заявил, что сейчас служанки принесут платье для людоедки, а бассейн в его комнате уже наполняют.
– А как тебя зовут? – спросил он девицу.
– О, – оживилась та, – хотя бы кому-то интересно! Можешь называть меня Ли.
