– С добрым, – согласился оборотень, сонно хлопая глазами. Устало потер их ладонями, провел руками вверх, взъерошивая волосы. – Как ты?
Спросонья его голос звучал низко и хрипло, вызывая внутри странное томящее ощущение. Разом всплыли воспоминания, отнюдь не касающиеся заговоров и нападений. Ни то ни другое мне не понравилось категорически!
– Хорошо, – находиться с ним в маленьком замкнутом пространстве стало неожиданно неловко. – Мне надо увидеться с сиром де Асти.
Я хотела приподняться на локтях, а затем и вовсе встать, пользуясь тем, что боль, как и любые иные ощущения, в простреленном животе отсутствует, но меня тут же мягко, но настойчиво придавили обратно.
– Тебе нужно увидеться с госпожой Тиэльской для начала, – непреклонно отрезал оборотень. – Я за ней схожу. Не смей вставать.
Возмутиться, чего это он тут раскомандовался, я не успела. Удар сердца – и пантера, толкнув лапами дверь, исчезла в коридоре.
Астонарт доживал последние деньки и печально оплакивал их то и дело моросящим дождем, но затем встряхивался, вспоминал, что он, вообще-то, радостный весенний месяц, прогонял с неба все тучи и возвращал ярко сияющее солнце. Оно заставляло сверкать и переливаться глянцево-влажную листву и страдать запертых в аудиториях студентов. Преподавателям страдать было по статусу не положено, но я готова была поклясться, что, прогуливаясь под окнами класса, где Рисса Нортская пыталась вбить в головы нерадивых учеников разницу между болотной крылаткой и крылатым болотником, мы с Хелл таки поймали завистливый взгляд нашего местного специалиста по расам и сущностям.
Шел четвертый день после ночного нападения. Зегрисс Тиэльская милостиво разрешила мне распрощаться с постельным режимом, но в обмен на это перестала давать обезболивающие, надеясь загнать меня обратно, а то и провести попутно пару медицинских экспериментов на так удачно подвернувшемся под руку «живом вампире». Где и когда она экспериментировала над «мертвыми», я уточнять побоялась. Так что, освобожденная от занятий до полного выздоровления (подменить меня милостиво согласился сам ректор), я теперь привидением блуждала по парку, дыша целебным свежим воздухом и проклиная то и дело ноющий живот. У Хелл сейчас было окно, и она с удовольствием составляла мне компанию. Кому ж не хочется позлорадствовать, глядя на мучающихся взаперти людишек снисходительным взглядом.
– Что там Арес говорит? Когда Лесса выпустят? – Я опустилась на скамью и вытянула ноги, почти привычно запрокидывая голову вверх.
Эх, мне бы оборотневскую регенерацию, уже бегала бы и прыгала не хуже Полли. Взять того же Ли – он уже спустя несколько часов после того, как его чуть целиком не выпили, носился как ни в чем не бывало, а я из-за какой-то стрелы до сих пор себя развалюхой чувствую, несмотря на все потуги госпожи Тиэльской. Хотя, может, это потому что часть потуг экспериментальные…
Мысль о Ли была лишней, и я ее старательно отогнала.
– Если б это кто-то знал, – фыркнула некромантка. В отличие от меня она сесть не торопилась и прогуливалась взад-вперед по дорожке. – «Во-первых, даже если в Академии действительно находится маг, способный накладывать на других одержимость, с чего вы взяли, что она была наложена на господина Алмора? Возможно, он просто знал об этом маге, и они действовали сообща», – передразнила она тэра Лернского.
Я изумленно вскинула брови. Ну, это уже ни в какие ворота. Ему не приплатили ли за то, чтобы Лесс как можно дольше оставался за решеткой?
– А во-вторых, он вообще не уверен, что вы с Ли все это не подстроили, – продолжила Хельга. – Правда, когда он высказал эту теорию, Арес его чуть не размазал по стенке, после чего вломился вообще к командиру всей стражи и, говорят, устроил там жуткий скандал. Лесса все равно не отпустили, но теперь с тэром Лернским расследование ведет еще и тэр Лангонский, и, судя по их рожам, удовольствия от этого оба не испытывают.
– Живот стрелой я себе проткнула тоже сама? – скептически осведомилась я, пытаясь понять логику происходящего.
Стреляли в нас с Ли… рабочие. Трое мужичков, впущенных на территорию Академии белить потолки, подновлять штукатурочку, замазывать щели и заниматься прочими унылостями, до которых господа маги лично не опускаются, несмотря на все попытки ректора приобщить преподавателей к общественно полезному труду и сэкономить на труде оплачиваемом. А ночью – потому что днем это делать в присутствии снующих повсюду студентов не только проблематично, но и опасно для жизни. Один из мужичков свернул себе шею, выпав из окна, двое других отделались легкой контузией и даже пытались бежать из Академии, да вот купол не пропустил – Арес благоразумно собирался сначала проверить качество работ, а потому разрешения на выход у них не было.
Сдав меня на попечение госпожи Тиэльской и убедившись, что жить я буду, Ли тут же известил ректора, и мгновенно прибывшая стража повязала обоих и, кажется, сейчас допрашивала. Кажется, потому что если верить все тому же, чтоб ему Дейм во всем помогал, тэру Лернскому, добиться от них ответа на вопрос «какого хрисса?!» пока не удалось.
– Нет, тут он не отрицает, что преподавателя пытались убить. Но не видит причин, по которым покушение на тебя связано с делом Лесса. Как ты догадываешься, ставить его в известность о том, что Академия ведет собственное расследование, мы не стали.
Я вздохнула. Нет, как разведчику мне было уж точно не привыкать вести тайные операции, но как стражнику хотелось натравить на это отделение архимага тан Крастина. Вот уж он бы там всем объяснил, как должна работать стража. А кто-то из выживших, позаикавшись какое-то время, вполне успешно заменил бы тэра Лернского на его почетном посту.
– Найти бы эту сволочь… – пробормотала Хельга, останавливаясь на мгновение и стискивая кулаки.
В этом она права. Выяснить, что мы столкнулись с одержимостью, – это только полдела. Обнаружить, кто именно ее насылает, – задачка не из простых. Наложить одержимость можно максимум за три дня до предполагаемого действия и только при личном контакте, но проблема в том, что память у того, кто подвергся воздействию, частично стирается и до конца так и не восстанавливается. Особенно это касается момента наложения одержимости. Вспомнить, кто и когда это сделал, – просто невозможно. Зато именно благодаря этому мы знали, что, кто бы то ни был, он находится в Академии. О всех своих выходах за ее стены и Лесс, и Хелл, и Ли помнили прекрасно.
Я неосознанно потеребила висящий на шее шнурок с пятком невзрачных мутно-зеленых бусин. Арес действовал быстро и не скупился – Академия распрощалась с огромной суммой сбережений, зато все ученики и преподаватели обзавелись амулетами из «камня сглаза». Он не защищал ни от магического подчинения, ни от подавляющих волю зелий, зато превосходно противостоял любым попыткам ментального воздействия – от гипноза до внушения мыслей и одержимости.
Башня Аннун единогласно взвыла – «камень сглаза» отнюдь не благоприятно сказывался на способностях к предсказанию. Но все притихли, когда ректор объявил, что тот, кого он увидит без амулета, вылетит из Академии сначала в объятия стражи, а затем, если стража сочтет, что к покушениям провинившийся непричастен, на улицу. И ни грызть гранит науки, ни откалывать от него куски и одаривать ими страждущих этому счастливчику уже не придется.
– Найдем, – уверенно произнесла я. – Пока еще не знаю как, но обязательно найдем. Кто бы то ни был, если он пытался и нас с тобой устранить, значит, это дело для него очень много значит, и на достигнутом он не остановится. А следовательно, обязательно себя еще как-то проявит.
Хелл задумчиво кивнула. Я поднялась с лавки, и мы направились обратно в Академию. Надо будет сказать Аресу, что я уже в состоянии вести уроки, а то шататься без дела надоело, да и чему хорошему беглый аркхарский король может научить моих деточек?!
– А почему ты Ли избегаешь? – ни с того ни с сего вдруг выдала некромантка, заставив меня вздрогнуть.
– С чего ты вдруг взяла, что я его избегаю? – нервно открестилась я.
– Нет, ну я, конечно, могу что-то не понимать в этой жизни, но нарочито внимательно изучать стены Академии, стоит ему подойти, стремительно сворачивать в другой коридор, стоит ему показаться на горизонте, и отводить глаза, а не ржать в ответ на подобный вопрос – совершенно определенно означает избегать.
Я бросила на нее донельзя возмущенный взгляд.
– Да-да, вредная, противная, гадкая и так далее и тому подобное… некромантка, одним словом! – без слов поняла подруга. – Ты лучше давай, объясняйся.
Объясняться. Легко сказать!
Нет, причина, по которой я избегала Ли Д’арка, не стояла для меня под вопросом. Но я и не думала признаваться, что после той злосчастной ночи и того еще более злосчастного поцелуя стоит мне его увидеть, создается ощущение, что я впала в детство. Ну, пусть не в детство – в юношество. В ту далекую пору, когда при взгляде на понравившегося мальчика сердце сначала останавливается, а потом начинает колотиться, как бешеное, дыхание перехватывает, а в глазах появляется на редкость идиотское выражение…
