"Встать!" – приказал надзиратель.
Его помощники пошли от парня к парню, подгоняя их дубинками, пока все кое-как не поднялись на ноги. Дариус стоял пошатываясь от того, что его товарищи по несчастью, прикованные к нему цепями с обеих сторон, никак не могли восстановить равновесие.
Они оказались у края покрытой грязью арены диаметром около пятидесяти футов, окружённой высокими каменными стенами, на которую выходили несколько зарешёченных дверей. В центре напротив них стоял угрюмый имперский надзиратель – судя по всему, командир. Он был огромным, выше всех прочих, с жёлтой кожей и рожками и сверкающими красными глазами. На его ничем не прикрытом торсе играли выпирающие мускулы. На ногах у него были чёрные защитные пластины и высокие сапоги, а на руках – клёпанные кожаные нарукавники с отличительными знаками офицера имперской армии. Он прошёлся вдоль шеренги пленников, смерив их неодобрительным взглядом.
"Я Морг", – произнёс он властным раскатистым голосом. "Вы будет обращаться ко мне "сэр". Отныне вы подчиняетесь мне. Я – это вся ваша жизнь".
Он сделал вдох и пошёл вдоль ряда обратно.
"Добро пожаловать в ваш новый дом", – продолжил он, и голос его стал больше похож на звериный рык. "Ваш временный дом, так сказать. Потому что вы все умрёте ещё до восхода луны. И я получу огромное наслаждение, наблюдая за этим".
Он хищно ухмыльнулся.
"Но пока вы здесь, – добавил он, – вы будете жить ради моего развлечения. И ради развлечения всех остальных. На потеху всей Империи. Вы теперь – наши игрушки. Вам уготована роль в шоу, и развлекать вы нас будете своей смертью. Поверьте, я позабочусь о том, чтобы нам было весело".
Жестокая усмешка не сползала с его лица, пока он мерил арену медленными шагами и внимательно изучал свою добычу. Вдалеке раздался оглушительный вопль, и земля вздрогнула у Дариуса под ногами. Это кричали сотни тысяч горожан Волусии, одержимых жаждой крови.
"Слышали?" – спросил надзиратель. "Это – клич смерти. Жажды смерти. За этими стенами находится большая арена. Там вы будете драться с другими и друг с другом, пока никого не останется в живых".
Он вздохнул.
"Всего будет три раунда", – добавил он. "Последний выживший, если такой будет, получит свободу и шанс выступить на величайшей из всех арен. Но не стройте лишних надежд – никому ещё не удавалась выстоять так долго".
"Ваша смерть не будет лёгкой", – сказал он наконец. "Я прослежу за этим лично. Я хочу, чтобы вы умирали медленно, чтобы вы доставили зрителям максимум удовольствия. Здесь вы научитесь драться, и драться хорошо, чтобы продлить наше шоу. Вы больше не люди. Вы даже ниже по рангу, чем рабы – вы гладиаторы. Осваивайтесь в новой роли. Играть придётся недолго".
Волусия вела свою армию через пустыню, и топот сотен тысяч солдатских сапог доносился до самого неба. Этот звук был музыкой для её ушей, он знаменовал близость к цели, к победе. Она шла и удовлетворённо смотрела по сторонам: всюду на подходах к столице Империи, до самого горизонта, растрескавшаяся земля пустыни была усыпана трупами. Тысячи тел неподвижно распластались на спинах, и их последние, полные муки взгляды были устремлены к небесам. Их будто сбило и раскатало огромное цунами.
Но Волусия знала, что цунами тут не при чём. Всё это сотворили её колдуны – воксы. Они наложили сильнейшее заклятье на всех, кто ждал её в засаде и желал её гибели.
Волусия усмехалась, глядя на дело своих рук, наслаждаясь победоносным днём и тем, что ей в очередной раз удалось перехитрить своих врагов. Перед ней лежали все лидеры Империи, великие полководцы, не знавшие поражений, и после их гибели больше ничто не могло помешать ей войти в столицу. Все заносчивые имперские командиры, посмевшие бросить ей вызов – все до единого были мертвы.
Волусия прокладывала путь среди их тел, иногда обходя их, иногда переступая, а иногда, когда ей хотелось, шагая прямо по ним. Чувствовать плоть врага под подошвами своих сапог доставляло ей несравненное удовольствие. В такие моменты она снова чувствовала себя ребёнком.
Волусия подняла взгляд и увидела, как вдали блеснул золотой купол – главная достопримечательность столицы. Затем показались толстые городские стены ста футов в высоту и высокие золотые двери в арочном проёме парадного входа. По её телу пробежала радостная дрожь, когда она почувствовала, что вот-вот свершится её судьба. Между ней и столь желанным троном не осталось никаких препятствий. Не осталось ни одного политика или главнокомандующего, который смог бы оспорить её право на власть. Её долгий многомесячный поход, за время которого она захватила каждый город на своём пути и многократно увеличила своё войско, близился к завершению. За этими стенами, за золотыми дверями, была её самая важная победа. Совсем скоро она войдёт туда, примет власть, и тогда уже ничто её не остановит. Она станет командовать всеми имперскими армиями, всеми провинциями и регионами, четырьмя рогами и двумя шипами, и заставит каждое живое существо в Империи признать её – человека – своей верховной правительницей.
Больше того, она обяжет их называть её Богиней.
Мысль об этом вызвала у неё улыбку. Она поставит собственные статуи в каждом городе, перед каждым домом правительства, назовёт в свою честь праздники, её имя станет звучать на улицах вместо приветствия, и вскоре вся Империя забудет прошлых правителей и будет поклоняться ей одной.
Волусия шла во главе своей армии, в лучах утренних солнц, рассматривала золотые двери впереди и предвкушала один из величайших моментов своей жизни. Она вела своих людей за собой и чувствовала себя непобедимой, особенно теперь, когда все предатели, затесавшиеся в её ряды, были мертвы. Как глупо с их стороны было думать, что она настолько наивна, чтобы попасться в их ловушку, только из-за её юного возраста. Куда их завели их седины? Что дал им их опыт, кроме безвременной гибели? Они и представить не могли, что она мудрее их всех.
Но всё же, по мере того, как она подсчитывала в уме тела имперцев, разбросанных по пустынной равнине, её начинало одолевать беспокойство. Их было не так много, как должно было – всего несколько тысяч вместо ожидаемых ею сотен тысяч, и это точно были не основные силы армии Империи. Значит, генералы привели не все свои войска? А если так, то где они могли быть сейчас?
Она начала сомневаться на счёт того, что столица Империи, пусть и лишённая своих лидеров, не даст ей отпор.
Подойдя к воротом столицы, Волусия жестом приказала Вокину выйти вперёд, а всей своей армии – остановиться.
Когда все они разом замерли, над пустыней воцарилась естественная утренняя тишина, нарушаемая только ветром, вздымающим пыль над землёй, и шорохом катящихся шаров перекати-поля. Волусия рассматривала огромные запертые двери с вырезанными в золоте узорами и вензелями, повествующими о великих битвах прошлого. Эти двери были знамениты на всю Империю – рассказывали, что они были двенадцати футов толщиной, а на их гравировку ушла сотня лет. Они были символом силы, объединяющим все имперские земли.
Волусия, которая впервые в жизни оказалась так близко к главным воротам столицы, теперь смотрела на них с благоговейным трепетом. Эти двери были не только символом могущества и нерушимости государства, но и настоящим произведением искусства. Ей до боли хотелось протянуть руку и коснуться золотых створок, пробежать ладонями по золотой резьбе.
Но она понимала, что сейчас не время для этого. Глядя на ворота, она не могла отделаться от дурного предчувствия. Что-то было не так. Они не могли не охраняться. Да и чересчур тихо было вокруг.
Волусия подняла голову и на верхушке городских стен, всюду вдоль парапетов, она увидела тысячи имперских солдат, выстроившихся в полной готовности, с луками и копьями, нацеленными вниз.
В центре стоял имперский генерал и смотрел на неё и её войско сверху вниз.
"Ты сглупила, подойдя так близко", – прогрохотал он, и эхо вторило каждому его слову. "Ты у нас под прицелом. Стоить мне шевельнуть пальцем, и через секунду ты умрёшь.
Но я могу и пощадить тебя. Прикажи своим людям сложить оружие, и я оставлю тебя в живых".
Волусия смотрела вверх на генерала, чьего лица было почти не видно из-за яркого солнца, на этого последнего военачальника, оставленного оборонять столицу, и на его людей, стоявших на укреплениях, и понимала, что он не шутил.
"Я дам вам шанс сложить ваше оружие, – крикнула она в ответ, – прежде, чем я убью всех ваших людей и сожгу столицу дотла".
Он только хмыкнул и опустил забрало шлема, готовясь к битве, и все его воины последовали его примеру.
Тут же в Волусию со скоростью молнии полетели тысячи стрел и копий, и небо над ней почернело от града обрушенного на неё оружия.
Волусия осталась стоять неподвижно на своем месте, ни разу не даже не дёрнувшись и никак не выказав страха. Она знала, что никакой снаряд не может причинить ей вред. Ведь она была богиней.
