В этот момент я поняла, как именно проходят критические дни у оборотней. Несмотря на то что Хорсов был в звериной ипостаси, разум на этот раз остался при нем. И сейчас он требует, чтобы я встала.
Поднявшись, я снова посмотрела на него. Он мотнул головой в сторону двери.
Ну конечно, хочет есть!
Спустившись вниз, я отправилась к одному из переносных холодильников, которых мужчины купили, к слову сказать, четыре штуки. По десять килограмм мяса в каждом.
Вынув первую порцию, положила ее тигру и налила воды. Хорсов недовольно фыркнул.
– Что не так?
Тигр подошел к холодильнику. Я приблизилась следом и открыла дверцу.
Оборотень положил лапы рядом с молоком.
– Боже мой, какие мы нежные… – пробормотала я.
Вылив воду, я заменила ее молоком. Надеюсь, оно его не слабит, как Матвея, а то придется сажать на сухари.
Выходить Хорсову было нельзя, и я развесила по всем входным и выходным проемам в гараже манну. Так это чудо начало ходить по дому. Стоило мне отвлечься за компьютером, как Хорсов начинал скучать и пытался развлечь себя всем, что придет в голову. То и дело откуда-нибудь слышался грохот.
Первый раз из кухни. Он возвестил о себе сразу, как закончил есть. Прибежав на грохот, я увидела, что этот неуклюжий кот свалил всю посуду, потому что полез за большой шарообразной посудиной на стол.
– Андрей! Зачем тебя туда понесло? Что ты хотел найти на этом столе?
Тигр, проигнорировав меня, попинал лапой в сторону механической мастерской добытую посудину. Последовав за ним и проследив за его действиями, я поняла, что он пытается играть в футбол…
Кошмар!
Но как только я подумала, что это полосатое недоразумение наконец успокоилось и заняло себя, снова раздался шум от какого-то удара.
В этот раз я увидела, что он врезался в ящик с инструментами, и они все рассыпались по полу. Что Андрей хотел сделать, оставалось загадкой. После этого он свалил баллоны с манной, во время ужина измазал весь пол вокруг себя кровавыми разводами и расцарапал все стены.
Помимо всего вышеперечисленного, без магии убирать лоток было не так просто. Это явилось для меня настоящим испытанием. И если ранее тигр без разума человека особо не привередничал, то Андрей в полном своем сознании был тот еще капризуля.
Одним из его желаний была валерьянка.
И пожелал он ее в момент, когда я стояла за плитой и варила себе укрепляющий отвар. Оборотень же тыкался в пакет с валерьянкой и порыкивал.
– Чего ты хочешь?
Не сказать, чтобы вся эта ситуация доставляла мне удовольствие.
– Я не буду тебе сейчас заваривать валерьянку. Мне нужно доделать отвар, он гораздо важнее. Так что тебе придется подождать.
Хорсов недовольно рыкнул и движением хвоста сбил стул.
Я резко развернулась от плиты и прошипела:
– Не вздумай мне тут вещи ломать. Если не будешь вести себя нормально, я соберусь и уйду отсюда. И завтра будешь сам по себе. Взрослый мужчина, а ведешь себя как маленький ребенок.
На это Хорсов фыркнул и удалился наверх.
«Обиделся», – подумала я, тяжело вздохнув.
Сделав отвар и заварив валерьянки, я поднялась следом, но оборотень на этот момент уже развалился на облаке манны и спал, слегка подергивая ногами.
Поставив отвар рядом со своей кроватью, я стала писать письмо Вале. Но, рассказав о сегодняшних событиях, только получила совет не расстраиваться и привыкать.
Ну, это мы еще посмотрим, кто привыкнет…
Ночью спалось мне плохо. Сначала кот копошился рядом со мной, потом ходил по комнате, спускался вниз и поднимался обратно.
– Хорсов, – прикрыла я голову подушкой. – Ты угомонишься, нет?
Через несколько минут все стихло.
* * *
Утро началось для меня нерадостно. Проснулась я оттого, что мне было душно и жарко. Очень душно и жарко.
Открыв глаза, я узрела перед собой тигриную морду. И это мне не понравилось. Кое-как столкнув оборотня с облака, я прорычала:
– А ну брысь!
В ответ послышался недовольный рык.
Взглянув на часы, я заметила, что время приближается к часу и пора идти заниматься делами. Выпив чашку кофе, я с обреченностью посмотрела на ведра и, вытащив во двор большой таз, начала таскать воду, чтобы на солнцепеке она несколько согрелась.
Уже через полчаса покончив с этим делом, я была вся взмыленная и, как ни странно, уставшая. Наверное, под влиянием этого я решила не закрывать сегодня гараж, пусть оборотень разгуливает где пожелает.
Когда он удивленно взглянул на распахнутую мной перед ним дверь, я пояснила:
– Сегодня можешь гулять на улице. Все равно тебя снаружи мыть. Но хочу напомнить твои же слова по поводу благоразумия.
Фыркнув, кошак величественно направился на улицу, и я, выйдя следом, чтобы за ним приглядывать, разместилась на травке. Хорошо, комфортно, с ноутбуком. Войдя в маг-сеть, стала переписываться с Валей и наблюдать за оборотнем.
Прекрасный представитель своей расы. Если в основной своей человеческой ипостаси он являлся греховно привлекательным, то зверем был чертовски опасным. Блестящий густой мех скрывал стальные мышцы, а блаженно прищуренные глаза лежащего в тени и довольстве тигра могли в один момент превратиться в яростный сверкающий взор, сопровождающий оскал.
Но сейчас бедной кисе было тяжело. Его животная натура требовала быть ближе к лону природы, а вот мех и жара на улице всячески этому мешали. Поэтому Хорсов, забравшись в тень и высунув язык, лежал совершенно раздавленный. Зато мне-то как спокойно, просто не передать словами.
Но, увы, долго пребывать в приятном спокойствии мне не пришлось. Солнце через несколько часов начало клониться к закату, значит, пора было купаться.
Растолкав Хорсова, я указала ему в сторону бадьи. Тот, еле поднявшись, направился к ней и, сначала довольно брезгливо потрогав воду лапой, с великой мукой на лице забрался в тазик. Жидкость в нем покрывала ему только часть тела, поэтому пришлось помучаться, чтобы хорошенько намочить шкуру, а потом уже браться за шампунь. Он оказался с запахом клубники.
Хорсов, как только учуял это, тут же вздыбил на загривке шерсть и зашипел.
– И не шипи, не шипи. Матвей сказал, что другого запаха не было. И это лучше, чем сидеть с блохами. Хотя мне же спокойнее, если ты откажешься мыться, – приподняла я руки.
Видно было, как в тигре шла внутренняя борьба, после чего он склонил голову, соглашаясь.
Открыв пробку, я выдавила жидкость себе на руку и принялась намыливать кошака. Видя муку в глазах Хорсова, я постаралась поскорее закончить неприятную процедуру, быстро, энергично втирая средство в его мех.
С купанием я управилась быстро, но этот странный шампунь отказывался смываться, и у меня закончилась теплая вода. Пришлось заканчивать омовение питьевой, которая была гораздо прохладнее. Хорсов, несмотря на то что я его не понимала, скорее всего, орал нехорошие слова.
Но вот неприятная процедура подошла к концу, и я, наказав: «Иди в дом, я сейчас подойду», отправилась ополаскиваться. После таких подвигов омовение теперь требовалось и мне.
И тут я допустила ошибку. Поставив на ноутбуке фильм, я взяла щетку и начала вычесывать мех. Шерсть уже немного подсохла, а мех сам по себе был очень густым, и мое расчесывание больше походило на продирание. На особенно трудных участках Хорсов недовольно порыкивал, а я успокаивающе поглаживала его по голове.
Постепенно, когда вычесывание стало приятным, тигр заснул, и я задалась вопросом: как я теперь буду спать, если полтуловища тяжеленного тигра лежит на моих коленках? Аккуратно пытаясь переместить Хорсова на диван, я не преуспела в своих действиях и потому просто, упершись рукой, сдвинула на облако.
«Уф, еще одни сутки прошли», – думала я, засыпая.
В последний день безумия Андрея я неотрывно следила за тигром, чем немало нервировала его, и нервничала сама. Но ожидание для меня всегда было самым тяжелым, поэтому день тянулся особенно медленно. В итоге к вечеру я, вытащив оборотня на улицу, сидела рядом до тех пор, пока он не вскочил и не кинулся в дом, сметая все на своем пути.
Я побежала за ним и ожидаемо нашла его, свернувшегося на втором этаже в клубочек. Он дрожал.
Началось…
Быстро сбегав за вчерашним крепким настоем валерьянки, я практически насильно влила его в оборотня. Он немного расслабился, и я, поглаживая Андрея, начала с ним разговаривать, рассказывая про наши с Валей чудачества юности. Так продолжалось примерно час.
Мой голос уже немного охрип и подсел, когда тело оборотня свела судорога и началось обращение. Через пять минут передо мной лежал голый мужчина.
Невольно окинув его взглядом, я выдохнула:
– Уф…
Что сказать? В этот раз Хорсов без одежды подействовал на меня гораздо сильнее. Стараясь отвести взгляд от его тела, я начала пятиться назад и, когда ноги коснулись лестницы, опрометью бросилась в душ.
Вода! Да здравствует вода!
Вот только теплый поток жидкости не принес облегчения. Кожа горела огнем, была очень чувствительной и приносила мне истинные муки.
