– Я и есть лемур! – воскликнул медведь. – Вернее, был им… э-э-э… до недавнего времени. Да! Что со мной произошло?
– Твидлы не превращаются. – Оливер недоверчиво уставился на зверя. – И уж точно не посреди ночи.
– А я вот превратился, – запричитал медведь. – Помогите!
Так голосить мог только Бузимба. У Оливера отлегло от сердца, по крайней мере, твидл жив.
– Твой второй зверь ведь не медведь? – спросил он.
– Нет, конечно. Ночью я лиса, а не… э-э-э… этот неуклюжий увалень. Что произошло? Почему я стал им?
– Хотел бы знать… – Оливер озадаченно взглянул на Рэнделла, по-прежнему остававшегося сычиком.
– Тот, кто сделал это, где-то поблизости, – сказал Рэнделл. – Не хотел бы я с ним встретиться.
– И я тоже, – признался Бузимба. – Хоть и стал таким большим.
– Зато он нам невольно помог. – Оливер не мог понять, насколько случившееся хорошо для них. – Давайте воспользуемся ситуацией, пока стража не проснулась.
Твидлы согласились, и они продолжили путь.
Снаружи здание тюрьмы было небольшим, но, как оказалось, основные помещения располагались под землей, в глубине холма.
– Как мы отыщем тут Гарольда? – бредя по очередному коридору и с опаской заглядывая в помещения, счет которым давно потерял, поинтересовался Бузимба.
Он уже вполне сносно освоился в большом теле и, пользуясь прилагавшейся к нему силой, с легкостью открывал закрытые двери без помощи ключа.
В основном им попадались пустые комнаты, судя по всему, служебные, в нескольких спали стражники. А иногда они натыкались на беснующихся хомяков. Громко пища, грызуны яростно призывали их повернуть обратно. Оливер гадал, кем на самом деле они являлись. И всем сердцем желал, чтобы твидлы оставались в таком виде как можно дольше.
Вскоре им попалась лестница, крутой спиралью уходившая в глубь холма. Наверняка именно там и находились камеры с узниками.
Спуск был не из приятных. Ступени, выдолбленные в камне, оказались маленькими и скользкими. Вдобавок громогласное эхо далеко разносило каждый шаг.
Исследовав первый уровень и не найдя среди узников Гарольда, друзья спустились на второй. Немного пройдя и свернув за угол, Оливер услышал чьи-то голоса. В первый момент он испугался, что наложенное неизвестным колдуном заклинание перестало действовать. Но потом решил: будь что будет. Он столько преодолел, чтобы разыскать Гарольда, и бежать именно сейчас казалось ему глупым. К тому же не стоило забывать про Орозия. Когда-нибудь старик наберет достаточно сил и обязательно явится сюда.
Прокравшись на цыпочках, Оливер заметил струящийся по каменным плитам свет. В остальных камерах, мимо которых они только что прошли, стояла кромешная тьма. Свет лился из неплотно закрытой двери. Заглянув внутрь, Оливер увидел сидевшего на куче соломы худого изможденного мужчину. Одетый в лохмотья, он угрюмо смотрел перед собой потухшими глазами. Бледное лицо обрамляли длинные темные волосы. Впалые щеки и подбородок покрывала густая, начинавшая седеть борода.
Кроме него в камере находился еще один человек. Он повернулся к длинноволосому мужчине, и Оливер не мог видеть его лица. Второго незнакомца буквально переполняла энергия. Он постоянно перемещался с места на место, жестикулировал и говорил, говорил, говорил… В какой-то момент он повернулся немного в сторону, и яркий свет масляного светильника, стоявшего на полу, упал ему на лицо. Не веря своим глазам, Оливер понял, что перед ним Гарольд. Друг родителей нисколько не напоминал узника. Одетый в чистую одежду, гладко выбритый, он не казался нуждающимся в помощи.
«Что тут происходит?» – Оливер терялся в догадках.
Он уже хотел было войти и потребовать от Макалистера ответа, как услышал такое, отчего позабыл обо всем на свете.
Глава 23
Оливер помогает темному колдуну
– Прошлое, – тараторил, захлебываясь в собственных словах, Гарольд. – Его ведь можно изменить. Не так ли?
Он возбужденно метался в тесной камере, бросая на сидевшего с апатичным видом узника возбужденные взгляды.
– Что тебе с того? – поинтересовался узник безразличным тоном.
– Скажи, как? – Гарольд бросился к мужчине, едва не врезавшись в него.
Узник устало посмотрел на него.
– Зачем тебе, человеку, такое?
– Скажи! Скажи! – требовал Гарольд. – Ты же знаешь. Такой колдун, как ты, не может не знать.
«Колдун? В тюрьме?» – Оливер решил, что ослышался.
Бузимба от слов Макалистера сжался в комок и попятился.
– Что тебе мои знания? – Волшебник с едва заметной усмешкой смотрел на Гарольда. – Ты все равно не сможешь воспользоваться ими.
– Я кое-чего достиг в колдовстве, – возразил Макалистер. – Иначе как бы я попал к тебе?
«Так стражников усыпил Гарольд? – Оливер не верил своим ушам. – Как?!»
– Похвально. – Узник опустил голову. – Но на такое заклятие тебе не хватит энергии. Ни один человек на такое не способен. Ты просто умрешь.
– Об этом не беспокойся. – Гарольд сунул руку в складки университетской мантии и вытащил оттуда браслет. – У меня есть это. С ним вопрос энергии не проблема. А теперь говори.
Оливер от возмущения заскрипел зубами. «Негодяй. А мы ему еще доверяли!»
Переполняемый гневом, он распахнул дверь и ворвался в камеру.
– Предатель! – Оливер в негодовании с трудом подбирал слова. – Вы все знали! Воспользовались нашим доверием! Что вы задумали? Верните немедленно браслет! Он вам не принадлежит.
Гарольд в замешательстве округлил глаза.
– Оливер… – От изумления он перестал носиться по помещению, застыв на месте. – Что ты тут делаешь?
– Лучше вы мне скажите, – чеканя каждой слово, заявил Оливер, – чем вы тут занимаетесь? И для чего вам понадобился браслет?
– Тебе нельзя здесь находиться. – Гарольд покосился на колдуна. – Здесь опасно. Я тебе потом все объясню.
Узник медленно поднялся. Он не сводил взгляда с браслета. Оливер увидел, как облик волшебника начинает меняться. Бледное, изможденное лицо окрасилось румянцем. Распрямив плечи, колдун смотрел на Гарольда уверенным взором, в котором вспыхивали дьявольские огоньки. Он теперь ничем не напоминал узника, перед Оливером стоял настоящий маг.
Макалистер сглотнул, но, быстро взяв себя в руки, грозно прикрикнул:
– Даже не думай! Камеру ты не покинешь!
– Вижу, намерения у тебя действительно серьезные, – рассмеялся колдун. – Подготовился ты основательно. – Он потянулся, разминая затекшую спину. – Мне теперь даже стало интересно, что такое ты совершил в прошлом, что настолько сильно жаждешь его изменить?
– Не важно! – взвизгнул Гарольд. – Не твое дело!
– Отчего? – делано удивился колдун. – Мне все равно нечем заняться. Ты даже не представляешь, насколько однообразны здесь дни.
– Все, идем. – Гарольд повернулся к Оливеру.
– Постой-постой… – Волшебник откинул со лба непослушную прядь. – Дай угадаю.
Он на мгновение застыл, сверля Макалистера пристальным взглядом.
Оливер затаил дыхание. Он знал, что колдуны не могут читать чужие мысли и видеть воспоминания людей. Вот Орозий, к примеру, не умел. Оливер убедился в этом на собственном опыте.
– Ты погубил родителей этого мальчика, – медленно произнес маг после недолгой паузы. – И надеешься изменить случившееся.
– Не верь ему, Оливер! – нервно выкрикнул Макалистер. – Он лжет. Я твой друг. И друг твоих родителей. Я приехал за вами в Лавинию.
Оливер отшатнулся от него.
– Вам нужен был браслет, – бросил он мужчине. – Поэтому вы нас искали. Имейте достоинство признаться.
– Я не хотел… – На Гарольда было жалко смотреть. – Все вышло случайно.
Оливер с трудом сдерживал желание накинуться на Гарольда и задушить его. Внутри все клокотало, требуя отмщения. Но Оливер понимал, что от убийства легче не станет. Он жаждал поквитаться с преступником за смерть родителей, однако другим способом – сдав Макалистера в руки правосудия. Еще сутки назад ему хотелось иного, но, узнав правду, он вдруг осознал, что не хочет идти по этому пути.
– Так он сказал правду? – Оливер до последнего надеялся, что волшебник солгал. – Вы действительно их убили?
– Какая прелесть! – рассмеялся колдун.
Оливер непонимающе уставился на узника. Сердце щемило от боли, грудь сдавило.
– Оливер, Оливер, какая забавная в итоге вышла история… – Маг повернулся и внимательно посмотрел на него. – Твои родители, Оливер, в свое время совершили очень скверный поступок. Они предали хорошего человека, который считал их своими близкими друзьями. Из-за их предательства этот человек пострадал. Перенес много боли и унижения. И продолжает страдать сейчас.
По спине Оливера пробежал неприятный холодок.
– Вы имеете в виду себя? Вы тот человек?
