Моресны нигде не было видно.
– Итак, о чем же ты хотел говорить со мной? – с удовольствием и искусно припрятанным напряжением спросил Нишант.
– Честно сказать, я родом издалека. У нас совсем другие традиции, и я не в курсе, как у вас принято… Словом, если позволишь, я спрошу прямо – не согласишься ли ты выдать за меня свою дочь?
Угольщик оглянулся на жену. Посмотрел на меня. Пожевал губами.
– Мда… – Я сообразил, что забыл о чем-то. – Разумеется, я должен рассказать вам о себе… Вам обоим. Я – в прошлом императорский гладиатор, сейчас работаю в одном из столичных клубов. Недавно купил дом, так что смогу привести в него супругу. Деньги мне обещают значительные. Я смогу обеспечить Моресне достойную жизнь. Постараюсь это сделать. И… Да! – Я торопливо подтянул к себе сумку и вытащил подарки. Протянул их родителям понравившейся мне девушки. – Позвольте вручить вам…
Нишант распаковал подарок первым. В некотором изумлении повертел браслет. Поднес к глазам. Рядом с ним жена уже разворачивала отрез ткани, в восхищении гладила шелковую парчу. Разглядывая их лица, я понял, что, видимо, произвел должное впечатление, и если мне сейчас откажут, то не как голодранцу, а по какому-нибудь другому поводу. С которым можно попробовать потягаться. Видимо, речь пойдет о моей зарплате, о выкупах за невесту… Интересно, сколько он может составлять. Вряд ли много, иначе бы друзья сообщили мне об этом факте.
Повинуясь жесту хозяина, служанка приволокла на стол еще пару блюд с угощениями.
– Э-э… – Хозяин дома снова обернулся к жене. – Позови Моресну… Я не прочь буду отдать свою дочь за гладиатора, тем более за того, который когда-то развлекал самого императора. Скажу, что почту за честь… Мда… Вот только, думаю, не смогу предложить такого приданого, которое… Которое могло бы тебя удовлетворить.
– Сказать по правде, приданое меня не очень волнует. Этот вопрос можно решить… как обычно. – Я едва не взмок. Мне казалось, я пробираюсь по талому льду, готовому вот-вот подломиться. Осторожность и еще раз осторожность. Мало ли как могут здесь воспринять мою оплошность.
– В таком случае… Ага, вот и дочь. Моресна, иди сюда!
Я поднял глаза – девушка робко шагнула через порог. Она выглядела смятенной и ошеломленной, но в ответ на мою улыбку тоже улыбнулась. Испуганно.
– Иди к себе, – велел ей оживившийся, довольно улыбающийся отец, и невесту смело, словно ветром. – Когда же ты хочешь играть свадьбу?
– Как можно скорее.
– Через неделю?
– Ну, например. – Вспомнив еще об одной обмолвке своего приятеля, я вытащил кожаный мешочек с монетами. – Вот. Моя доля за празднование свадьбы.
– О! Не волнуйся, мы все сделаем по первому разряду. – Нишант распустил шнурки мешочка и заглянул внутрь. Глаза у него округлились. – О… Да, конечно, по первому разряду. Не волнуйся. И угощение, и наряды, и церемония. Сколько друзей ты с собой привезешь? Сколько родственников?
И здесь я испытал облегчение. Значит, все-таки да. Раз взяли деньги, значит, свадьбе быть. Уходя из дома будущего тестя, я чувствовал спиной, как к ограде и к остановившемуся перед калиткой хозяину сбегаются соседи – видимо, расспросить, что я за перец такой, зачем приезжал и вообще, в чем дело. Если бы меня так не трепало беспокойство, по лицу Нишанта я догадался бы, что предложенный мною вариант представляется ему как минимум очень хорошим. По крайней мере таким, которым с полным правом можно похвалиться перед односельчанами.
Первое, что я сделал, – написал Альшеру. В конце концов этого человека мне особенно хотелось видеть на своей свадьбе. Его – и еще своего нового приятеля. Больше, собственно, приглашать было некого. Совсем без спутников – это как-то неправильно. Местные не поймут…
Тренировочная зала рядом с клубом, конечно, была не так великолепна, как в императорских замках, но тоже ничего. Разминаясь с другими бойцами-новичками (опытные, давние работники клуба, как правило, имели свой график), я обсуждал с ними кучу разных вопросов, от постановки боев до вариантов пристойной медицинской страховки – оказывается, здесь тоже существовало такое понятие. В свободное время обживал дом, вешал новые полочки, выправлял хозяйственные постройки. Впрочем, там почти все выглядело пристойно, большого труда не требовало.
Последние деньги за тритонью броню я ухнул на украшения для невесты – стоимость этого комплекта явно свидетельствовала о том, что куплена не бижутерия, а ювелирка. В ее поселок подарок отправил с курьером – мне объяснили, что так принято. Положено было видеть невесту лишь дважды – при сватовстве и на свадьбе. Выслушав эту изумительную новость, я понял, что о том, как мы с Моресной встретились, лучше помалкивать. С ума сойти – информация, что девушка перекинулась с женихом парой слов до того, как он пришел к ее родителям с брачным предложением, может повредить репутации.
– И что тебе дают в приданое? – полюбопытствовал мой приятель, Седар, довольно-таки опытный гладиатор, однако владевший мечом почти так же плохо, как я, потому и выбранный мне в пару.
– Понятия не имею.
– Ты что – не спросил?! Ну ты даешь! Это же очень важно! Тестюшка твой, небось, все лапки себе обтер до кости, что такого щедрого зятюшку заполучил, да еще и приданым не интересуется!
– Меня интересует девушка.
– Ты настолько влюбился?
– Уж как влюбился, так влюбился. Расскажи-ка мне, что за церемония? Как себя вести?
– Тут тоже все просто. Приезжаешь с друзьями, тебя у входа угостят закусками, которые приготовила невеста (а на самом деле, конечно, всей семьей стряпали). Вроде как чтоб ты решил, нужна ли тебе такая хозяйка. Потом проведут к невесте, покажут… Чтоб ты был уверен, что другую не всучат, – он похихикал. – А потом – сама церемония. Она принесет тебе клятву, потом ты должен будешь. Я тебе подскажу, что говорить.
– Но, например, что?
– Ну, что ты принимаешь ее, что обещаешь ей свои заступничество и заботу, что будешь с нею и будешь хранить ее и ее детей… Ну, словом, стандартно.
– Свободная форма?
– Что?
– Ну, говоришь, как хочешь, в каких хочешь выражениях, лишь бы смысл сохранился?
– В принципе да. Но лучше употреблять приличные слова.
Оба посмеялись. Смех был кстати – некоторое напряжение ощущал, похоже, не только я, но и Седар, и даже Альшер, приехавший из своего родного захолустья в столицу по делам и заодно поздравить меня. Приехал без супруги, объяснил, что она хотела быть, но занедужила. Я посочувствовал, и от обсуждения этого вопроса потихоньку перешли к семейной жизни вообще, беседа о которой заняла большую часть всего времени. Мы ехали в Мурмий все тем же дилижансом, и мои спутники в промежутках между болтовней о том о сем норовили бросить шуточку-другую на тему предстоящей свадьбы. Я отшучивался, пытался придумывать ответы поостроумнее, и на беспокойство о том, как все пройдет, уже не осталось времени и внимания.
И хорошо. Когда мы трое верхами въехали на главную улицу поселка, ощущение свадьбы, присутствовавшее здесь всюду, порадовало, но не заставило с ходу опасаться возможных промахов. Не успел я опомниться, как вопящие от восторга деревенские дети набежали на нас и, осыпав лошадей охапками полевых цветов и гостями риса, зароились вокруг. Я черпанул в кошельке горсточку монет, швырнул им – дети зашлись таким восторженным визгом, словно не ожидали ничего подобного. Кинулись расхватывать. Пока с моей стороны все идет, как принято в этих краях.
– Ну ты расщедрился, – с некоторой завистью протянул Седар, и я вспомнил, что он упоминал о каких-то финансовых проблемах своей семьи. – Их обычно одаривают изюмом там, конфетами… Финиками…
– Да ладно тебе, – отмахнулся Альшер. – Это ж праздник. Что ты его одергиваешь.
– Вступит в совместную с женой жизнь без единой медяшки.
– Это уж как водится, – пробормотал я.
– Смотри, как бы она не мотанула от тебя в первый день после свадьбы. От расточительного такого…
– Чтоб дочь угольщика умотала от гладиатора с наградами? – проворчал Альшер. – Не смеши.
Меня поразили заборы, увешанные коврами или просто кусками цветных тканей, – можно было подумать, в этот день одновременно со мной и дочерью угольщика Нишанта свадьбы играло все население деревни. Однако, добравшись все-таки до дома будущего тестя, понял, что радоваться тут собираются только моему счастью. Народ табунился не у самой калитки, но поблизости, все разодеты праздничнее некуда, но с требованием денег, акробатических номеров, отгадывания загадок и прочих выкупных номеров полезть не попытались, хотя я мысленно приготовился к этому и заранее смирился со всем.
– О! – пробормотал за моей спиной Седар. – Так он местный богатей… Тогда еще ничего. Постыдится давать за дочкой хилое приданое, его ж односельчане засмеют.
