Однако наши планы в очередной раз были нарушены самым бесцеремонным образом. Мы едва успели подъехать к крепкому двухэтажному каменному строению, над которым висела железная вывеска с безвкусно намалеванным толстым полосатым котом, как позади нас материализовались две фигуры в длинных коричневых балахонах с надвинутыми на лица капюшонами. Они были безоружны, но магам – а в том, что это были именно проживавшие в Песьей Травке маги, я не сомневался, – оружия и не требовалось.
– Господа маги! Добро пожаловать в мою скромную обитель! – залебезил вылетевший им навстречу хозяин трактира. Он приседал и кланялся буквально на каждом шагу.
При этом он едва не снес стоявшего у него на пути Иэлая. Трактирщику крупно повезло, что он все-таки не задел эльфа, иначе быть бы ему уже стремительно остывающим трупом.
Странно. Обычно люди выделывали такие коленца перед эльфами, чтобы ненароком не нанести вспыльчивым и мстительным детям леса настоящего или мнимого оскорбления. Но трактирщик явно чтил (или боялся?) эту парочку чародеев гораздо больше, чем Иэлая. Впрочем, отсутствие пиетета перед эльфами, скорее всего, объяснялось близостью этих мест к Эвиленду – периодические набеги детей леса, ищущих жертв для своих «развлечений», быстро научили людей их ненавидеть.
Однако маги не обратили никакого внимания на хозяина трактира и подошли к нам.
Длинный и тощий тип с большим причудливым амулетом на шее, шедший на полшага впереди своего спутника, откинул с головы капюшон, явив нам вытянутое, похожее на морду осла лицо, покрытое седой щетиной. Череп мага щеголял крепкой загорелой лысиной шестидесятилетнего мужчины, и лишь на его затылке и кое-где на висках сохранились следы былой растительности.
– Отдайте. – Он протянул руку, больше похожую на обтянутый кожей скелет. При этом в голосе мага не чувствовалось ни угрозы, ни злости, просто мягкая настойчивость уверенного в своей силе и правоте человека.
Маг говорил, ни к кому конкретно не обращаясь – его взгляд постоянно скользил с одного лица на другое, будто он точно не знал, у кого из нас находится столь необходимая ему вещь.
– С кем имею честь? – холодно осведомился Иэлай, начисто игнорируя протянутую руку.
– О! Я не представился, право, как невежливо получилось! Прошу меня простить. – Похоже, маг понял, что хоть он и колдун, но говорить в подобном тоне с эльфом все же не стоит. – Меня зовут Болдасарини, а это мой ученик Юнган.
Маг прижал к груди руку и отвесил церемониальный поклон. Юнган в точности повторил жесты учителя.
– Иэлай из рода Элагора, – презрительно бросил Иэлай и лишь едва заметно кивнул головой. – А теперь я бы хотел узнать, в чем нас обвиняют.
Но мага такое поведение эльфа ничуть не расстроило, и он все с той же вежливой настойчивостью повторил:
– Я прошу вас вернуть то, что вы… позаимствовали у моего достопочтенного коллеги.
– Что вы имеете в виду? Вы обвиняете нас в краже? – Одна из тонких масляно-черных бровей эльфа взлетела вверх.
– Ну что вы, эрл Иэлай! – всплеснул руками и делано ужаснулся маг. – Полагаю, эта вещь попала к вам совершенно случайно…
Однако по тону мага я понял, что тот ни капли не верил в какую бы то ни было «случайность», просто обвинить эльфа или кого-либо из его спутников в воровстве Болдасарини явно не хватило духа. Ну и правильно, тем более что мы ничего ни у каких магов не крали.
– Я думаю, тут произошло недоразумение, – вклинившись в беседу, мягко произнес Эль, надеялся уладить дело миром. – Нам было бы легче разобраться, если бы вы пояснили, какая именно вещь у вас пропала.
– Охотно поясню. У нас УКРАЛИ, – это слово он выделил голосом, – дракона.
Я поперхнулся. Нет, ну вы это слышали?! Да он явно спятил! При всем желании, как мы могли украсть огромную огнедышащую ящерицу? Я ее что, в сумку запихнул, что ли? Я рассмеялся и тут же словил на себе полный неудовольствия взгляд Болдасарини. Маг явно не находил ничего смешного в своих словах.
Видимо, оба эльфа придерживались такого же мнения, что и я, потому как Эль наконец позволил себе вежливо улыбнуться Болдасарини, будто оценил хорошую шутку, а Иэлай, наоборот, угрожающе нахмурился. Юнган судорожно икнул и отступил на несколько шагов назад, но на старшего мага появившаяся на лице эльфа гримаса не произвела ровным счетом никакого впечатления – он как стоял с каменной физиономией и выпученными на нас глазами, так и продолжал стоять.
– Господа маги, – вкрадчивым тоном начал Иэлай, – вы в своем уме?
Дидра поперхнулась и коротко хохотнула. Я тоже не удержал улыбки – сказанул так сказанул этот Иэлай! А тем временем эльф уже начал терять терпение, его нога принялась выбивать из земли частую дробь, ибо эти маги с нелепыми претензиями отнимали у нас драгоценное время.
Болдасарини в притворном сожалении покачал головой и тяжело вздохнул.
– Я думал, мы сможем договориться по-хорошему. Юнган!..
Но что он хотел сказать своему ученику, узнать нам было не суждено. Мага прервал негромкий, но ясно различимый хруст: будто кто-то неосторожно наступил на сухую ветку или старую кость. Вся компания, включая нас и обоих магов, замерла и стала прислушиваться к этому странному звуку.
И снова: хруст-хруст, треск-треск! Причем где-то совсем рядом. Я прислушался еще внимательней. Так и есть! Звук раздавался из висевшей у меня за спиной сумки. Я тут же поспешно сорвал ее с себя и отбросил на дорогу, подумав, что эти маги решили применить какое-то колдовство.
Сумка упала где-то посредине между нашей компанией и магами, и из нее выкатилось яйцо красногрудого пересмешника, которое вручила нам в благодарность за спасение изгойка Фрида и о котором я за столько времени уже успел благополучно забыть. От яйца и исходил тот самый характерный звук трескавшейся скорлупы. Я стоял и беспомощно смотрел на валявшееся посреди дороги яйцо, окончательно перестав понимать, что происходит.
Не знаю уж, что побудило его вылупиться – то ли время пришло, то ли еще почему, но в данный момент обитатель яйца проворно пытался выбраться наружу. Хруст-хруст, треск-треск! И моим широко раскрытым в немом изумлении глазам явилась невероятнейшая картина.
Наше наследие есть продолжение нашей жизни.
Деловито распихивая остатки яичной скорлупы, на свет появился… маленький дракончик!
Он был изумительного изумрудного оттенка и скорее напоминал искусную поделку мастеров-гномов, чем живого дракона. Поведя из стороны в сторону головой и внимательно осмотрев нашу веселую компанию, новорожденный дракончик вдруг открыл рот и, глядя прямо на меня, совершенно отчетливо произнес:
– А-а! – не завыл, не закричал, не застонал, а четко и отрывисто произнес две буквы «а». Невольно мелькнула нехорошая ассоциация: как в слове «мама», только без букв «м».
А затем распахнул крылья и побежал ко мне, безостановочно твердя свое «а-а»! Я в ужасе отпрянул в сторону, но не тут-то было! Маленький дракончик, ловко перебирая своими коротюсенькими лапками, догнал меня и вдруг прижался к моей ноге всем своим сухим горячим тельцем. Неловко обхватив ее кривыми передними лапками, он принялся тереться носом о голень моего сапога, уже нежно и гораздо более спокойно твердя свое «а-а».
Стоит ли говорить, что все остальные участники этой сцены замерли в полнейшем недоумении?
Первым, к нашему несчастью, опомнился Болдасарини. Он тоненько взвыл и кинулся к дракончику. Я уже собрался хорошенько заехать магу по физиономии, но дракончик меня опередил. Его янтарные глаза вспыхнули пронзительным оранжевым пламенем, он открыл рот и выбросил в лицо мага длинную струю огня! После чего принялся икать, выпуская из носа и пасти клубы дыма.
Эффект был – лучше не придумаешь! Не ожидавший такого коварного нападения Болдасарини не успел защититься. Заполучив в рожу «огненный плевок», он закрыл лицо руками и принялся бешено вопить от боли. Юнган подскочил к своему учителю, пытаясь ему помочь, но получил от разбушевавшегося мага пинок в живот и отлетел в сторону.
– Эрик, бросай дракона, и поехали отсюда, пока маги не опомнились, – тихо буркнул Хикс и вскочил на коня.
Вокруг уже начала собираться удивленная, ничего не понимающая толпа. Орк прав, пора было рвать когти, если мы не хотели воевать со всей Песьей Травкой.
– Трактирщик, вот золотой, и мы забираем лошадь. – Иэлай не преминул воспользоваться всеобщим смятением и, всучив в руку испуганному хозяину трактира монету, вспрыгнул на лошадь.
– Дракон! Дракон! – завопила Дидра, внося еще большую сумятицу в толпу зевак. Кто-то в задних рядах подхватил ее вопль, а мои спутники, недолго думая, вскочили на лошадей и задали хорошего стрекача.
А я остался. Прицепившийся к моей ноге дракончик предательски сковывал мои движения. Я потряс ногой, надеясь отцепить его от себя, но не тут-то было – малыш еще крепче вцепился в голень, и я почувствовал, как его острые коготки через штанину и сапог впились мне в ногу.
