Слова шута заглушил дружный смех. Дальше Виктория слушать не стала. Их комната была как раз между комнатой наемников и юных ксенов.
– Мы можем взять мальчика к себе. – Лис кивнул на Турена. Послушник вертел в руке ключи и, прищурившись, следил за корчмарем.
– А может, вы возьмете к себе Леонардо? – ехидно поинтересовался Алан, отодвигаясь в сторону, пока Кирим открывал дверь.
– Опасно, – безэмоционально произнес Ворон, отбирая у Кирима ключ. – Спасибо, дальше мы сами. Через четверть рыски накрой обед на пятерых.
– Как прикажете, брат Искореняющий, – буркнул корчмарь, чуть поклонился и, тяжело ступая по скрипучему полу, направился к лестнице.
– Ни черта себе, – присвистнул Алан, оглядывая свои хоромы. – У Иверта тоже такая комната?
– В зеркальном отражении, – кивнул Лис, заглядывая в окно. – Выходит во двор.
– Ждем вас на обед. – Ворон подхватил друга под руку, и они исчезли.
Номер напомнил Виктории пятизвездочный отель с отделкой под старину. Огромная кровать под балдахином, ковер на полу, узкие скамьи, столик у кровати, стол у стены и даже шкаф с полками.
– Можно я останусь здесь?
Турен впервые с тех пор, как они ступили на землю герцогства, подал голос. Ешкин кот! Какая же она бессердечная скотина! Возмущалась жестокостью местных жителей, а сама совершенно не подумала, каково это Туру – вернуться домой. В город, где его предали, где убили его отца!
– Иди сюда. – Алан прижал к себе Тура. – Прости меня, мальчик, – прошептал он по-русски.
Паренек уткнулся ему в бок и тихо задрожал плечами в беззвучном плаче. Подождав, пока он успокоится, Алан посмотрел на забившегося в угол художника.
– Леонардо, ты пойдешь обедать? – Неженка испуганно затряс головой. – Значит, сидите в комнате, я приставлю к вам охрану. И ни шагу за порог! Горшок под кроватью! Еду вам принесут.
Алан вышел и, заперев дверь на ключ, спустился вниз. В обеденном зале прибавилось людей. Возле одного стола на коленях стояли две девушки в рабских ошейниках. Его передернуло от возмущения. Когда конт спустился в зал, его встретили настороженные, любопытные и откровенно презрительные взгляды. Наемники явно не пользовались здесь авторитетом.
– Чем кормят? – Валлид сел на скамью рядом с Вороном, напротив Лиса.
– Мясом. – Лис подвинул Алану тарелку. – Сзади трое. Сидят давно. Профи. Когда вы пришли, один встал и вышел.
– Подождем.
Конт нанизал на вилку большой кусок мяса. Господи, как же это вкусно! И главное – никаких модифицированных продуктов!
Они допивали вино, когда Лис, сидящий лицом к залу, положил на стол обе руки, что было сигналом.
– Вождь? – прозвучал за спиной приятный мягкий голос.
Алан медленно повернулся. Невысокий худощавый господин с тонкими усиками над припухшими, как у ребенка, губами, мягкие черты лица, ухоженные руки. Сходство с Маей было явным. Такие же глаза, такой же слегка рыжеватый цвет волос и такая же чуть заметная россыпь веснушек. Только взгляд строгий, внимательный, изучающий.
– Ты меня ни с кем не перепутал?
Неприятно кольнуло то, что он знает, кто такой Алан.
– Я отец Мати. И я знаю, как выглядит владелец «Шустрика». Но я не воевать пришел, а пригласить в гости, – улыбнулся одними губами мужчина. К нему подошли и стали сзади трое мордоворотов.
– А если я откажусь, устроим маленькую драку? – Виктории отец «подарочка» понравился. Этакий почти интеллигентный привет из девяностых. И она решила, что примет его приглашение. Тем более что Хват их подстраховал, оставив несколько человек наблюдать на улице.
– Зачем? Если то, что мне о вас докладывали – правда, то мы вполне можем договориться.
– Что же, я принимаю твое приглашение… – Алан вопросительно приподнял бровь.
– Мэтью. Кир Мэтью.
– Ты из благородных?
– Барон, – скривился мужчина, словно титул барона был чем-то позорным.
– Веди, кир Мэтью, – Алан встал.
– Карета ждет. Ваши спутники к нам присоединятся?
– Пусть тебя это не волнует, ба-рон, – с едва уловимым презрением в голосе заявил Лис.
Их действительно ждала карета. Настоящая, такая же ездила по ее родному городу в праздничные дни, за несколько рублей на ней катались все, желающие окунуться в старину. В черные гривы лошадей были вплетены алые ленты. Симпатично. Лис примостился рядом с кучером, а Ворон первым поднялся в карету.
– У вас выученные слуги, – произнес Мэтью, садясь напротив Алана.
– Это телохранители, а не слуги, – чуть заметно улыбнулся конт, изучая обстановку, пока один из мордоворотов убирал ступени и закрывал дверцу. Рядом хмыкнул Ворон, и Виктория про себя порадовалась, парни наконец-то начали хоть изредка проявлять эмоции и уже не походили на бесчувственных кукол, как в первые дни их знакомства.
Карета мягко тронулась с места. Судя по плавному ходу, у нее были рессоры. Прогресс.
– Как вам наш город? – прервал тишину Мэтью.
– Я ожидал большего оживления на улицах.
– Вы шли по улице Ткачей, а на ней вся жизнь начинается после заката, – улыбнулся король преступников. – Мне жаль, но в целях вашей безопасности я не рекомендую открывать шторы на окнах. – Ворон согласно кивнул. – Приношу свои извинения за то, что не могу послужить вам сегодня…
Последнего слова Виктория не знала.
– Это человек, который показывает город гостям, – флегматично пояснил Ворон, который уже привык, что некоторых слов его подопечный не знает.
Виктория повторила слово, вопросительно глядя на послушника, он кивнул, показывая, что она произнесла его правильно.
– После болезни я учусь разговаривать заново, – пояснил Алан удивленному Мэтью.
– Да, я слышал, – задумчиво произнес барон. – Но думал, что это преувеличение.
– Так о чем ты хотел говорить?
– Нет, нет, все вопросы обсудим дома.
Алан кивнул, и больше они не произнесли ни слова.
Ехали недолго, по внутренним часам Виктории не больше пятнадцати минут. Скоро раздался вой-плач тау, и карета остановилась. Все тот же охранник открыл дверцу и опустил ступени. Первым выпрыгнул из кареты Мэтью. Виктория с любопытством огляделась. Небольшой каменный дом с узкими окнами-бойницами, часть которых была закрыта массивными деревянными ставнями, со всех сторон был окружен зеленым ухоженным садом. Сквозь деревья белел высокий каменный забор. Кроме сопровождающих их охранников людей видно не было.
Их ждали. На крыльце стояла миловидная женщина в темно-коричневом строгом платье, вокруг ее талии оборачивался красивый цветной пояс.
– Все в порядке? – спросил у нее хозяин дома.
– Да, – лаконично ответила женщина, бросая на гостей внимательный взгляд.
– Это Сати, моя домоправительница. Она прекрасно владеет длинными ножами, – представил женщину Мэтью.
– Пусть даже не думает показывать свое мастерство, – спокойно произнес Лис, – иначе здесь будет два трупа.
– А чей второй? – с любопытством поинтересовался хозяин дома.
– Твой, – ответил за друга Ворон.
– Сати, они мои гости, – быстро проговорил отец Маи. – Мы будем в кабинете.
Виктория шла и думала, что, пожалуй, она не ошиблась в «папике». Обстановка в доме была скромной и функциональной. Ничего лишнего. Минимум вещей, но все добротные и видно, что дорогие. Если бы ей пришлось обставлять свой дом, она бы выбрала такой стиль. Кабинет тоже был обставлен с изысканной строгостью. Большой стол, два кресла и книжный шкаф от стены до стены.
– Итак, приступим.
Алан сел в кресло, Лис встал рядом, а Ворон занял место у двери, опершись о стену и обхватив правой рукой запястье левой. Насколько успела узнать Виктория, из этой позы он мог действовать молниеносно.
Мэтью прошел по кабинету и остановился у окна.
– О том, что Мати моя дочь, знают всего несколько человек.
«Правильно, дочь – это очень соблазнительно для шантажиста».
– Последнее время у нас с ней возникли… разногласия. Мы поссорились, и она сбежала. Через несколько дней я узнал, что ее продали в рабство и увезли на Юг.
– Ты хочешь сказать, что не причастен к этому? – иронично поинтересовался Алан, закидывая ногу на ногу. – И это не ты подкупил стражников, чтобы ее поймали?
– А что мне оставалось делать? Девчонка ни в какую не хотела выслушать меня! – Мэтью повернулся к конту. – Я хотел только припугнуть, показать, что без поддержки семьи она пропадет. Стражники должны были посадить ее на несколько дней в тюрьму, а затем я бы ее выкупил. Ей пришлось бы говорить со мной!
– В общем-то план неплохой. И что же пошло не так? – зная упрямство Маи, Виктория понимала ее отца.
