А вот подопечная моя испугалась не на шутку. Сперва забилась в руках похитителя, осознала, что не вырвется, попыталась уцепиться за какой-то декоративный канделябр – не особо эффективно. Он живенько оторвал ее, потащил дальше.
– Серт! Серт! А-а-а, Серт!!! Да Серт же!
Я оторвался от драки лишь на миг, чтоб швырнуть в ее похитителя кинжал навершием вперед. «Яблоко» угодило аккурат в голову. Следом пришлось подсекать и успокаивать бывшего хозяина кинжала, рванувшего подбирать оружие. Парень, схлопотавший железякой по голове, рухнул на пол без малого на Кариншию, и та завыла еще громче.
– Что тут происходит?! – рявкнул пожарным колоколом голос какого-то явно должностного лица. Ну, слава тебе, господи, появились наконец.
Я вынырнул из-за мужика, норовившего пырнуть меня ножом и цеплявшегося за оружие так крепко, что до сих пор вышибить клинок не удалось, и гаркнул:
– Напали на меня, господин офицер.
– Прекратить! – Голос звучал убедительно, но и без того мои противники как-то стушевались, прекратили наскакивать, опустили руки, а те, кто упал, так и остались лежать. – В чем дело? Из-за чего спор? Отвечай ты! – И ткнул пальцем в мою сторону.
– На меня напали, ничего не объяснив. Вот те двое и еще тот. А остальные кинулись на девушку.
Гвардеец покосился на выдергивающую из-под несостоявшегося похитителя остатки своего платья Кариншию.
– Твоя родственница? Почему так развратно одета? Что за безобразие?
– Не родственница. Я ее охраняю. Это дочь Прахима Айми из Киалаша.
– Ага…
– Я нормально одета! – возмутилась девушка. – Это они мне платье порвали!
– Молчать, – брезгливо бросил представитель местной системы правопорядка. – Отвечай, боец, почему позволяешь подохранной женщине так одеваться?
– Ее отец не вручал мне полномочий следить за ее манерой одеваться, – взъярился было я, но этот ответ вполне удовлетворил гвардейца, и раздражение пропало так же быстро, как появилось.
– Не смей меня так обсуждать! – со слезами возмутилась было Кариншия, но ее вспышка тут же захлебнулась в пощечине, отвешенной рукой гвардейца. Легкой, совсем легкой, но унизительной. Девчонка замерла, прижимая к щеке руку, изумленная и испуганная.
– Твоему отцу следовало бы одернуть тебя самым жестким образом. Если он не сделает этого, в следующий подобный раз ты окажешься в яме, тебе следует об этом помнить.
– Да ты…
– Молчать! – И девчонка запнулась, беспрестанно меняя оттенки. Я с нежностью посмотрел на гвардейца, который, похоже, не собирался обрушиваться на меня ни за нравственность моей подопечной, ни за драку, затеянную не мной. – Эй, куда?! – гаркнул он, обернувшись к двери, куда как раз пытался просочиться один из драчунов – кажется, тот самый, что едва не угробил меня стреляющим ножом. – Всем стоять! Никто из зала не выйдет без моего разрешения! – На пороге как раз замаячили еще две фигуры в гвардейских мундирах.
Специфическая тут у них форма… Своеобразная.
– Значит, говоришь, на тебя напали? – переспросил меня гвардеец. – Первые?
– Именно так. А потом уже и на дочь Прахима Айми, которую я охраняю.
– Все именно так, – неуверенно подал от двери голос один из слуг. – Тут кто угодно подтвердит.
– Как тебя зовут? – гвардеец выслушал меня. – Служишь Прахиму Айми? Все ясно. Отведи к нему его дочь, перескажи подробно происшествие. Пусть отец с дочерью сам разбирается. Только прикрой ее чем-нибудь… Никто, кроме телохранителя и девицы, из клуба не выходит! Всем стоять!
Я выволок Кариншию на улицу и поспешил закутать ее в покрывало, а когда запихнул в экипаж, только тогда заметила, что она плачет навзрыд. Зареванное ее лицо выглядело помятым, волосы уже не лежали аккуратными красивыми волнами, а висли как попало, перепутанные, неопрятные. Платье и в самом деле было разорвано почти в клочья, накидка не могла этого скрыть, поэтому, высунувшись, я велел кучеру загонять экипаж прямо во двор особняка, чтоб не позорить дочку Прахима на всю улицу.
– Как он мог так со мной разговаривать? – всхлипнула девчонка. – Ведь я дочь самого богатого купца Киалаша!..
– Неужели ты всерьез думаешь, что раз ты дочь богатея, ты гарантированно защищена от неприятностей? Сегодняшнее происшествие ничему тебя не научило?
– Тому, что ты – плохой боец! Ты почему меня сразу не отбил? Ты видел, что они со мной сделали?! Ты должен был сразу у них меня отобрать! Ты о чем думал?!
– О том, что если меня убьют, я тебя уже ни у кого и никогда не отберу.
– Думал только о своей шкуре! Свинья, мерзавец! Ты обо мне должен был думать, идиот! Ненавижу! – И она зарыдала с новой силой.
Я приобнял ее за плечи, подставил плечо, чтоб удобнее было рыдать.
– Да-да, я мерзавец, свинья и так далее. В следующий раз, чтоб это доказать, отбивать тебя у ребят не буду. Ты же хотела мужского внимания, вот и получила бы его сполна. Правда, они тебя скорее всего после изнасилования убили бы, но ничего, ты же не веришь в подобную возможность, так что все в порядке.
– Я люблю выбирать мужчин сама! – закричала на меня Кариншия и даже оттолкнула в ярости. – Я хотела присмотреться к ним, может быть, выбрать, а не чтоб они меня взяли силой!
– Таки вот совпадение – мужчины тоже любят выбирать женщин. Вот они тебя и выбрали. Массово.
– Ты должен был вмешаться!
– А ты не заметила? Я вмешался. Тебя даже не успели разложить.
– Они меня унизили!
– Ты сама себя унизила своим поведением. Ты вела себя не как царица, выбирающая того, кого она одарит своим вниманием ночью, а как дешевая шлюха.
– Ты сам дешевый, козел, урод! – Прооравшись, она вытерла лицо и посмотрела на меня с любопытством. – А как вести себя царицей?
– Для начала надо обладать изрядной долей здравого смысла. А во-вторых, если хочешь быть царицей, займись своим образованием и воспитанием. Неужто думаешь, что настоящие повелительницы мужских сердец вываливают на всеобщее обозрение свои сиськи и другие достоинства?
– Ты просто грубое быдло! Откуда тебе знать такое о женщинах? Ты же мужик!
– Я очень хорошо знаю, как должна выглядеть и вести себя женщина, перед которой хочется преклонить колени. Перед тобой не то что колено – голову не склонишь. Зато хочется по заднице шлепнуть.
– Хам! Не смей!
– И – кстати! – ты так часто употребляешь слово «быдло», что сомнения в твоем происхождении улетучиваются. Люди истинно благородного происхождения никогда это слово даже не произносят. Разве что кого-то повторяя.
– Что ты можешь об этом знать?! – И на меня накинулись с кулаками.
Если бы мы не прибыли наконец в особняк Прахима, девчонка определенно успела бы меня потрепать. Ее жажда смертоубийства уже вышла за пределы просто слов или угроз и перешла на стадию «царапаться и кусаться». Из экипажа я вытащил свою подопечную не с первого раза и силой, едва умудряясь отбиваться от ощеренных ногтями рук. Поставил на ноги, встряхнул. Управляющий домом – добродушный лохматый старик по имени Адвир – бежал к нам через двор, всплескивая руками.
– Что с госпожой, что случилось?!
– Иди к черту, старый дурак! – отмахнулась Кариншия, не переставая сверлить меня разъяренным взглядом. – Не твое дело.
Я поморщился. Грубости девчонки в адрес всех окружающих уже начинали раздражать.
– Извести господина Прахима, что на его дочь напали, – вежливо попросил старика. – Госпожа не в себе, так что неплохо бы отвести ее в дом и привести в порядок.
– Я?! Не в себе?!! Да ты сам! – И она снова попыталась на меня кинуться. Но здесь, на просторе вне экипажа, я уже был далеко не беззащитен, даже перед девчонкой, которой ни в коем случае нельзя было поставить ни синяка. Подхватил ее на руки и поднял над землей так, чтоб только барахтаться могла.
– Ну вот, видишь. Есть в доме служанки покрепче? Чтоб с ней справились?
– Да… я… тебя!
– Пусть господин Серт идет за мной. – И старик засеменил к дому. Со мной он всегда был подчеркнуто любезен – не знаю, сыграла ли тут роль моя собственная вежливость, или скорее мои награды и послужной список.
Кариншию я сгрузил только в ее покоях, сдал с рук на руки няньке, даме настолько корпусной и мощной, что с нею девчонке было не совладать даже в крайней степени ярости. Нянька настойчиво выставила за дверь меня и управляющего, после чего последний повел меня на кухню – приводить себя в порядок, перекусывать, словом, восстанавливать силы.
Прахим явился вскорости после нашего с Кариншией возвращения. Кое-что о происшествии он уже знал – я понял это по холодному бешенству, в котором купец пребывал. Только завидев выражение лица хозяина дома, его жена, мачеха Кариншии, поспешила спрятаться в свою комнату, видимо, чтоб не попадаться под горячую руку. Хмуря кустистые брови, работодатель потребовал от меня подробного отчета обо всем случившемся. Я начал рассказывать, еще не до конца уверенный, что гнев Прахима обрушится на кого-то другого, не на меня.
