Перевернулся и увидел совсем близко оскаленную, рычащую морду. Пахнуло гнилостным дыханием…
Оставалось одно – вцепиться обеими руками в бусы, рвануть тварь на себя, надеясь только, что Берт догадается атаковать. Берт догадался.
Тварь, лишившаяся всех своих украшений, попыталась откусить Дальгерту голову. Он увернулся. Огромная лапа ударила его в грудь, прижимая к битому камню. Еще немного, и он смог бы проверить на себе и качество работы мастера Лека, и прочность зубов рассерженной медведеобезьяны… Но Берт не подвел. Зверюга жалобно вскрикнула и обмякла, придавив собой ноги Даля. Он осторожно вылез из-под тела. На руку все еще были намотаны страшненькие бусы.
И от пальцев вверх, к ладони, рука потихоньку немела: пальцы слушались, но чувствительность их понизилась даже по сравнению с той, какая была после экспериментов Лека.
Даль удивленно поднес руку к лицу, но никаких заметных изменений с ней не произошло. Он брезгливо скинул на пол всю связку медвежьих побрякушек. Вернулся к Берту и Иштвану. Иштван наполовину лежал на нижних ступеньках, грудь его тяжело вздымалась.
– Где Ферг? – спросил мастер Туули.
– Погнался за местным магом. Я могу показать куда. Но проход закрылся.
– Пойдем!
Но как маг ни пытался заставить открыться каменную дверь, ничего у него не получалось.
* * *Сколько она пролежала так у воды, Бела не смогла бы сказать. Было больно и безнадежно: никто не придет, никто не поможет. И лучше бы она разбилась насмерть.
Но потом холод и сырость заставили все-таки начать двигаться. Бела тяжело перевернулась, попробовала встать. Боль прошла через всю спину, как будто кто-то воткнул в хребет раскаленную спицу. Значит, придется ползти. Вдоль ручья вниз, туда, где стены обрыва перестанут быть такими крутыми.
Трудней всего дались первые метры. Потом она приспособилась осторожно перемещать тело, опираясь на руки. Это было больно – ободранная при падении кожа отзывалась на любое прикосновение. Левая нога тоже не позволяла на себя опираться в полную силу, и Бела только надеялась, что кости остались целы: если перелом, то ей предстоит долгая и мучительная смерть…
Заставила себя откинуть все лишние мысли: есть цель – выбраться из темного сырого ущелья на солнце. Все остальное пускай подождет. Жизнь, если вдуматься, целиком состоит из маленьких простых целей – выбраться на свет. Потом, если хватит духу, доползти до лагеря Чордаша. Может быть, там что-то осталось… но это не сейчас, позже. Забраться в башню. До ночи нужно будет обязательно это сделать.
Но об этом рано – просто выбраться на свет…
Теплая солнечная поляна в тот миг казалась ей самым желанным в мире местом. Самым недостижимым и прекрасным. И она толкала себя вперед – движение за движением…
Исчезли, растворились в прошлом все другие желания. И вот, в очередной раз оторвав взор от камней и песка, она увидела впереди косой солнечный луч, прорезающий листву. До маленькой победы оставалось всего шагов десять. Белала зажмурилась. Стиснула зубы и поползла дальше, сдирая расцарапанными ладонями мох с округлых камней вдоль ручья.
В подземном каземате было сумеречно: свет шел от трех магических сфер, расположенных высоко под потолком. Вдалеке тихонько капала вода.
Первое, что увидел Ферг, это небольшую группу людей у противоположной, сложенной из грубого камня, стены.
Четверо. И ребенок.
Лорант сидел на полу, на сбитом в ком одеяле. Одет он был в когда-то белую, но давно потерявшую цвет и форму рубаху. В каземате прохладно, но он не обращал внимания – возил пальцем по складкам одеяла с такой сосредоточенностью, словно выводил магические письмена.
Ферг шагнул было туда, но ему навстречу вышли трое. Хмурые воины в одежде мурешских цветов. Явно совсем недавно вернулись из не самых приветливых мест. Правда, успели умыться и частично переодеться.
– Я заберу сына, – сказал Ферг больше Гарсаашу, чем этим солдатам. Но ответил один из них – тот, кто остался сидеть у стены:
– Нет. Сначала – сделаешь дело.
– Даже не подумаю. Пока есть реальная угроза Лоранту, я ничего не буду делать.
– Что мне помешает, – наконец, вставая во весь рост, сказал этот четвертый, – убить вас обоих тогда, когда ты освободишь… того, кого должен освободить? Мальчишка – гарантия того, что все пойдет как надо.
Ферг молча ждал.
– Мы теряем время, – раздался в голове нетерпеливый голос. Сейчас стало заметно, насколько сильно гоблин ждал этой встречи. Как он хочет освободиться. – Я тебе даю слово, что ни ты, ни твой сын не пострадаете…
– А он станет вас слушать?
– Это мастер Чордаш. Один из самых удачливых полководцев моей армии и боевой маг.
Тот, о ком шла речь, только щекой дернул: представление ему не понравилось.
– Если все пойдет как надо, твой ублюдок не сдохнет.
Ненависть к магу всколыхнулась в душе черной волной: за минувший месяц он изменился. В Агере Ферг запомнил его молодым, заносчивым офицером. Сейчас это был скорей опытный разбойник, который даже не пытается казаться лучше, чем он есть.
– Посмотри вверх! – резко приказал Гарсааш.
Примерно на уровне светящихся магических шаров, в темной нише, клубился сгусток черного мрака, по которому изредка проскальзывали искры и отблески тусклых молний.
Красиво. И совсем не похоже на купол в Агдоле.
Ферг едва заметно покачал головой, но ничего говорить не стал – и так ясно, что в любом ином случае хозяин ли пещеры или его слуги живым его отсюда не выпустят.
Вариантов на самом-то деле было два. Или он верит магу на слово и освобождает его, тем самым спасая сына и получая отсрочку в войне. Или пытается его убить. О, Берт выбрал бы этот вариант, можно не сомневаться. Если бы здесь не было Лоранта, Ферг бы, пожалуй, тоже рискнул. Каким бы разумным и даже человечным ни выглядел брандейский маг – он враг и врагом останется, и об этом нельзя забывать. Но Лорант был тут. И все еще оставался шанс его спасти…
Линии силы лабиринтов отозвались на призыв так же легко, как если бы Ферг стоял сейчас в центре одного из них. Он и сам был лабиринтом – самым простым из всех. Он был лабиринтом, он тянулся мыслью и желанием к таким же, как он, скрепам, стягивающим собой три мира-близнеца.
Равнодушные потоки чистой магии медленно отозвались, стягиваясь в клубок.
Главное – не взять больше, чем сможешь унести.
Магия, когда ее слишком много, может и раздавить. Может вытянуть из тебя все силы и оставить лишь пустую, ничего не помнящую, ничего не умеющую оболочку. Это было бы даже символично, – подумалось ему, когда поток энергии набрал силу. Это стало бы отличным финалом истории…
Если бы не Лорант.
Он осторожно сплел заклинание, осторожно направил силу к магическому кокону хаосита…
Многослойная, хитрая, сложная защита. Такая сложная, что стала ловушкой для тех, кто ее придумал…
Нет, магическая энергия здесь – далеко не самое главное. Важней распутать эту тонкую и плотную паутину. Нить за нитью. Виток за витком…
Пот начал стекать по лицу и плечам. Но нельзя отвлекаться, нельзя прерывать начатое и обрывать нить, иначе она вернется туда, где была, но ляжет уже по-другому. И он, не обращая внимания на время и усталость, продолжал распутывать древнюю чужую магию, стараясь не думать о том, что сейчас происходит с магическими узлами, и о том, чем грозит его собственному миру освобождение хаосита.
Он не слышал нетерпеливых возгласов Чордаша – они проходили мимо, как неважный фоновый шум. Он не думал о том, как выглядит со стороны. А выглядел внушительно – вокруг него взвивались вихри тусклых цветных лучей, становясь ярче там, где находились в тот момент его пальцы.
Черный кокон тоже менялся. Вспышки и искры стали ярче, ускорилось движение теней по его поверхности. Но самое главное – он становился прозрачней, истаивал, пока наконец не исчез совсем. И тогда…
Что-то большое, темное, изломанное тяжело упало на каменный пол.
Ферг опустил руки – дело сделано. И в этот момент яростно зарычал Чордаш:
– Ты его убил! Ублюдок! Ты его убил!!!
В ту же секунду маг схватил Лоранта за волосы и чиркнул по его шее острым ножом. Хлынула кровь. Ферг метнулся туда, но опоздал.
Не успел мальчик упасть обратно на одеяло, как уже сам Ладжус Чордаш захрипел от ужаса и боли и, ухватившись за собственную шею, принялся кататься по полу. На его горле и на лице вздувались вены, словно кто-то невидимый душил его, прижимая к полу.
Ферг не обращал внимания. Он склонился над сыном, свел края раны, не имея даже представления о том, насколько она глубока…
Из темного угла, оттуда, где так еще недавно клубился чернотой магический кокон, появилась худая, закутанная в черное фигура гоблина. Ферг услышал на этот раз наяву хрипловатый голос:
– Я дал слово…
Чордаш в последний раз дернулся и затих.
Гоблин медленно опустился на колени рядом с Фергом:
