Лекарка весь день об этом размышляла, бегая по городу и делая свое дело во славу Тавше. Когда после очередного пациента с ножевым ранением ее повело и подступила дурнота, неумолимо размывая окружающую реальность, она успела слегка удивиться: с чего бы ей вдруг сомлеть, если только что не было никаких признаков переутомления…
Прорвами называют те области, где магия исчезает, словно капли воды на раскаленной сковородке. Ни одно заклинание там не работает, маскирующие чары рассеиваются, амулеты превращаются в бесполезные побрякушки. Зато на территории прорвы можно укрыться от волшебного народца, ему туда путь заказан.
Золотая Прорва лежала к востоку от Сумляра, она захватывала часть плоскогорья Маюн и около трех квадратных шабов сухой, как старая порыжелая подметка, пустоши. На Маюне милостью Кадаха-Радетеля добывали золото, прииски находились в юго-восточной части плоскогорья, там же прорва, будь она благословенна – и туда еще нужно добраться.
Укрытие на время, пока не подоспеет отряд Ложи. Если двигаться на запад, это верная погибель, посланцы вурваны наверняка рыщут вдоль реки.
Они напоминали пропыленных и неприхотливых искателей лучшей доли, которые подались то ли в золотодобытчики, то ли в Лярану, проситься в подданные к господину Тейзургу.
С помощью заклинаний и полученных через кладовку мощных амулетов удалось сбить со следа слуг Лормы. Во всяком случае, те до сих пор не объявились.
И можно бы решить, что дела обстоят более-менее недурно, однако Суно никак не мог дозваться Зинты. Обычно она откликалась если не сразу, то позже при первой возможности, – но чтобы молчала целые сутки! Он отправил мыслевести Шеро и Эдмару, попросил узнать, в чем дело. Оба пообещали выяснить – и ни от того, ни от другого никаких известий. Все еще выясняют?..
Он шагал по каменистой земле, словно двужильный, глядел в оба, непрерывно плел путающие след заклятья, и никто из спутников не догадывался, до чего скверно и тревожно у него на душе.
Булочки с джемом трех видов – яблоки, лимчи, абрикос. Крепко заваренный сиянский чай в аляповатом бело-золотом чайнике. Простыни благоухают ромашкой и мятой. Подоконники застелены кружевными салфетками и заставлены цветочными горшками. Из больших настенных часов в виде резного домика выскакивает на пружинке куколка в раскрашенной деревянной юбочке, делает реверанс и прячется обратно. Точь-в-точь сказочное зачарованное убежище.
Бренга, рослая, светловолосая, с невозмутимым широкоскулым лицом, на разведку Ложи работала за деньги. Возможно, при вербовке не обошлось без шантажа. Хеледика не расспрашивала. Мало ли, у кого какие секреты. У нее вот тоже коллекция скелетов в шкафу недавно пополнилась.
Корабль, который заберет ее из Овдабы, придет в начале следующей восьмицы. Рыбак-связной вышел на лодке далеко в открытое море и послал весточку в Аленду: Змейка на свободе. Через пару дней он снова отправился на «промысел» и получил ответ: очень хорошо, капитан торгового судна «Королевская рыба» возьмет ее на борт.
Теперь только ждать, наслаждаясь выпечкой Бренги и читая обстоятельно-бытописательские овдейские романы в жанре «соседских историй» из ее домашней библиотечки – другой литературы она не признавала. Песчаной ведьме однажды подумалось, что сны, которые снятся Бренге, наверное, ничем не отличаются от окружающей яви.
Привычно подвязав косу, чтобы на улице не бросалась в глаза своей длиной и толщиной, Хеледика направилась в прихожую. По дороге захватила с кухни приготовленный еще утром сверток с булочками.
– Ты куда? – флегматично окликнула из гостиной хозяйка.
– Прогуляюсь к морю.
– Не забудь ключ, а то вернешься, когда я уйду, и будешь сидеть на лестнице.
Хитро сделанный замок защелкивался сам собой, если захлопнуть дверь. Перед тем как выйти, агент Змейка вытащила ключ из кармана и положила на трюмо – так, чтобы кончик высовывался из-под салфетки.
Возвращаться она не собиралась. Во всяком случае, без агента Плясуньи не собиралась.
«Суно, дрянные новости. Зинта исчезла. Дирвен тоже исчез. Ищут, но пока не нашли. Есть предположение, что их могли похитить, чтобы оказывать на тебя давление. Будь в готовности. Оксемонг велел передать, чтобы кораллы ты ни в коем случае не отдавал. Буду держать тебя в курсе».
Долгожданная весть от Шеро. «Кораллы» – это об ожерелье.
Несмотря на бурлившую в душе ярость, Суно размеренно шагал вперед, к пыльному мреющему горизонту. Все равно прямо сейчас и здесь ничего не сделаешь. Покосился на безжизненного, словно ходячий труп, Онсура: как же он его понимал…
Этот северный город произвел на заблудившихся в дебрях времени чужаков ошеломляющее и тревожное впечатление. Украшенные строгой лепниной многоэтажные здания, отменно вымощенные улицы, мириады фонарей, громоздкие, но удобные экипажи, запряженные непривычно рослыми лошадьми. Все не так, как в былые времена, не счесть отличий – и тех, что сразу бросаются в глаза, и почти неуловимых.
Люди обходительны и экономны: будут приветливо улыбаться, но куска хлеба не подадут. Добывать пропитание приходилось на помойках. И на том спасибо, что здешний народ живет небедно, всегда можно насобирать объедков.
Четверо учеников безвестно сгинувшего Унбарха в поисках еды рылись в отбросах, но почем знать – не стоило ли им возблагодарить за это и Безликого Вышивальщика Судеб, и Двуликую Госпожу, которая, коли пожелает, может шутя расплести его работу и перепутать все нитки.
Если жизнь у них наладится, какая-нибудь каверза от Тейзурга не заставит себя ждать, за ним не пропадет. Золотоглазый мерзавец ничего не забыл и не простил. Ни сожжения Марнейи, ни того, что они по приказу Унбарха захватили и подвергли пыткам Хальнора Тозу-Атарге, на беду для всех оказавшегося Стражем Мира. Не стоит обольщаться, этот полудемон освободил пленников не из соображений милосердия, а лишь затем, чтобы понаблюдать за их злоключениями и поиграть в кошки-мышки.
Куду, Вабито, Сохнор и Мофну пытались учить местный язык, но судя по тому, как шарахались от них люди при попытке завязать разговор, больших успехов пока не добились.
Глава 7
Лисья благодарность
Он забодал троих. Натурально поранил рогом: одному разодрал рожу, другому проткнул живот, третьему пропорол руку от локтя до запястья, так что кровь брызнула фонтаном. После этого похитители принесли измятую шляпу и силком нахлобучили ему на голову, чтобы торчащий возле правого виска рог был упрятан в пришитый к полям кармашек.
Остроумцы доморощенные изгалялись: мол, если на Дирвена насядут враги, а амулетов у него с собой не будет, он всех забодает. Ага, так и сделал! Эти болтуны только злословить умеют, а тот, у кого есть голова на плечах, даже свое проклятие сумеет обратить в оружие.
Кто его похитил, долго гадать не пришлось. Это стало ясно, едва он услышал овдейскую речь.
Послать мыслевесть архимагам Ложи Дирвен без амулета не мог. Оставалось надеяться, что кураторы сами разберутся, кто его захватил. У охраны головы полетят… Это соображение вызвало короткую досаду с примесью раскаяния, но ненадолго: ему и собственных проблем хватает, а у тех парней служба такая, о чем тут сожалеть?
Кормили сытно, но невкусно. От насилия воздерживались, не считая того раза, когда его решили вывести на прогулку. Пленника без церемоний потащили на палубу, по дороге отвесив подзатыльник: что он им сделает, безоружный и в кандалах. Безоружный?.. Ага, как бы не так! В результате корабельному лекарю пришлось с молитвами и руганью взяться за штопку, а Дирвену вернули его шляпу, которая после того, как побывала в руках у врагов, выглядела неважнецки, словно перед тем лежала скомканная на дне битком набитого чемодана.
Он пытался мысленно дотянуться до их амулетов, уж тогда бы он устроил тут веселуху! Но похитители были в курсе, что первый амулетчик Светлейшей Ложи способен у кого угодно перехватить контроль над любым артефактом, и приняли меры: все стоящее, что было на корабле, держали вне пределов его досягаемости.
Однажды он услышал, как в коридоре кого-то распекают: какого чворка ходишь тут, не сдав на хранение эту штуку? Дирвен встрепенулся, но упомянутая штука оказалась «Глазом саламандры». Можно бы, конечно, поджечь их паскудное корыто, но тогда и сам за компанию пропадешь.
Впрочем, кое-какой урон неприятелю он все же нанес. Из коридора донесся вопль, потянуло паленым, властный голос рявкнул: «Вон отсюда, болван, живо!» Нарушитель инструкций, отделавшийся дырой в кармане и ожогом, со всех ног кинулся прочь. Дверь каюты распахнулась, Дирвена грязно обругали, обозвали угробцем и пообещали спустить на веревке за борт, на корм акулам, но бить не стали – высокое начальство не велело.
Его навестила Тамрила. И как он раньше не догадался, она же типичная северянка: ширококостная, светловолосая, белокожая. Если б не родилась амулетчицей, ходить бы ей за коровами в каком-нибудь зажиточном крестьянском хозяйстве или помогать родителям в лавке с чисто вымытой витриной.
