– Да вот же ответ, здесь полным-полно рун!
«Ты единственная. Настоящее. То, что сейчас». Снова голос в ее голове. Это ее голос? Нет, девочки. На ум пришло имя. Эли. И еще одно имя. Скульд.
– Что было? – Беатрис не знала, откуда приходят слова, но знала, что произносит их сама.
«Я отпускаю это».
– Что будет?
«Я не боюсь этого. Вот источник, источник преображения. Источник, где прядутся судьбы».
– Но что будет с нами, сестра Будущее? – Откуда Беатрис знает ее имя? Теперь она видела ее, девочку, белеющую в воде.
«Одни будут жить, другие умрут».
– И нить спрядена?
«Ты сама прядешь ее».
– Где Луис?
«Он умрет ради тебя. Давным-давно был проведен магический обряд, живущий в недрах сознания странных сестер из темноты, подобной здешней темноте, живущий в твоем сознании – вот так ты спасешься от бога. Он умирает. Он умрет, значит, и бог умрет. Добавь своей крови к водам источника и увидишь. Это твоя кровь позволяет тебе видеть».
Беатрис зажимала рану в боку. Руки ее были в крови. Она знала, что делать. Она опустила в поток правую руку.
«Что ты отдаешь?» Она не понимала, кто задает вопрос. Казалось, будто она спрашивает сама себя.
– Я отдаю своего любимого и свою кровь, – сказала она.
«Тогда смотри».
Беатрис увидела черные холмы; увидела, как викинги Болли Болисона и великаны сражаются с двумя богами; увидела, как Змееглаз уклоняется и отпрыгивает, спасаясь от ударов громадного молота; увидела свою сестру Урд, ту, с обожженным лицом, лежащую на земле, и Луиса, глядящего снизу вверх на рычащего волка, который рвал и грыз свои путы.
Она все поняла, поняла, как богу удалось избавиться от ее сестры. Женщина с обожженным лицом была прошлым. Однако победить других женщин ему будет не так легко. Богам удалось схватить Беатрис, проклясть ее, обречь на мучения, но не более того. Здесь она была сама себе хозяйка. Она не думала о прошлом, о стольких жизнях, проведенных в мучениях. Она не думала о будущем, стольких жизнях, в которых предстоит страдать и терпеть лишения. Она думала только об этом миге и своей любви к Луису.
– Я пойду к нему.
«Что ты отдаешь?» Теперь в сознании звучал ее собственный голос, только она знала, что спрашивает источник.
– Свою жизнь.
«Этого мало».
– Что тогда?
Змееглаз, который бродил по воде, как будто отыскивая потерянную монетку, внезапно поднял голову.
– Я могу подойти к стене, – объявил он. – А что это за маленький огонек? Ребенок! Сдается мне, что эти воды хотят, чтобы я задул пламя!
– Нет! – воскликнула Беатрис.
Кровь с ее пальцев струилась в воды источника, багровые нити закручивались вокруг Змееглаза, удерживая его. Мальчишка завалился на спину в тот миг, когда протянул руку, будто собираясь загасить фитилек. Чудовищная судорога прошла по телу Беатрис. Теплая жидкость полилась по ногам, и от боли она перегнулась пополам.
– Полезай в воду! – завизжал Змееглаз. – В воду! Воды хотят твоей крови, они хотят крови твоего ребенка. Лезь в воду! Тогда волк не учует меня!
Он зашлепал к ней по воде, дернул за ноги, и Беатрис съехала в озеро. А потом Змееглаз затащил ее под воду.
Кровь Беатрис капала в источник, превращаясь в полотнище света, и она скручивала свет в многоцветную нить, которая уходила в недра источника, вилась между листьями доходящего до звезд дерева и уходила еще дальше, к свету за его пределами.
Беатрис возникла за порогом пещеры, бледная девочка стояла рядом с ней, они держались за руки. Луис никак не мог снять с волка оставшиеся веревки, потому что зверь дергался, вертелся, пытался броситься, угрожая раздавить человека огромным телом.
Женщина с обожженным лицом говорила что-то, но сама она таяла, ее присутствие было все труднее замечать. Только что она была, а в следующий миг осталось лишь воспоминание, еще мгновенье – и не осталось вовсе ничего.
– Вынь меч у него из пасти. Он сам перегрызет оставшиеся веревки, если ты вынешь меч.
Однако Луис не сводил глаз с жены.
– Ты умерла, Беатрис, – сказал Луис.
– Да, кажется. Но ради тебя я найду способ вернуться к жизни. Я выбрала тебя, Луис, и я буду с тобой. Не с этими призраками из прошлого. С одним тобой.
– Я должен пойти к волку, чтобы защитить тебя в вечности.
Бледная девочка уже стояла рядом с ним. В руках она что-то держала, вроде бы нити, или струйки крови в воде, или потоки света. Она пропускала их сквозь пальцы, и они расползались, опутывая Луиса.
– Это твоя судьба. Теперь уже не разорванная и убитая, теперь без слез, разлук и смертей, – сказала девочка. – Умри ради ее покоя, умри, чтобы мы смогли навеки освободиться от этой муки.
Боги перебили викингов и великанов и теперь с воплями поднимались по склону холма. Волка удерживало всего несколько веревок, хотя меч по-прежнему торчал в пасти.
– Я не могу добраться до последних веревок, волк отшвыривает меня.
Заговорила девочка:
– Тогда вытащи меч.
Боги приближались. Рыжий воин с боевым молотом. Одноглазый старик с петлей на шее галопом несся на восьминогом коне. Его призрак, топтавшийся у входа в пещеру, исчез.
Луис поглядел на меч и понял, что погибнет, если вытащит его.
Зверь рвался вперед, его ужасные челюсти были на расстоянии вытянутой руки от Луиса. Ему стоило лишь взять и выдернуть меч.
– Она родится снова?
– Снова и снова.
– Луис, спасайся сам. Еще не поздно. Так сказали мне воды источника. Ты сможешь жить.
Беатрис подошла к девочке и потянула к себе нити из ее рук, стараясь обуздать их: спряденная в нить кровь, кровавый свет, свет жизни в один миг струились над Луисом, а в следующий – уже позади него.
Луис обратился к девочке:
– Я просто человек, – сказал он, – я не вечный. Вы, как вы сами говорите, богини судьбы. Значит, вы заботитесь о судьбе этих демонов. Вы просите, чтобы я положил конец правлению дьяволов, выпустив на свободу Сатану. Я не стану этого делать.
– Держите волка!
Девочка громко вскрикнула, когда Беатрис вырвала нити из ее рук. А потом она упала и исчезла.
Боги пробежали мимо Луиса, набросились на волка, прижали его к земле, схватили веревки, чтобы снова связать его. Зверь рванулся вперед, к Луису, громадная голова с треском ударилась о землю на расстоянии вытянутой руки от него. Он все еще мог бы вынуть меч, если бы захотел.
Веревки, которые удерживали волка, были достаточно длинны, длинны настолько, что голова зверя высунулась из пещеры, он дотянулся до того места, где странный мертвый бог творил свою магию. Он мог бы разорвать Луиса в клочья, но, кажется, чувствовал, что сам уже обречен. А в следующий миг Луис заглянул в зеленые глаза волка и остолбенел. Земля как будто ушла у него из-под ног, он увидел, как в бескрайней бездне над ним кружат звезды. Страдания волка стали его страданиями, жажда битвы стала его жаждой битвы, вскипающая враждебность клокотала в нем, бурлила неприкрытая ненависть и злость. Волк вложил свое сознание в сознание Луиса, вселился в его плоть.
Луис стал волком. Между ними больше не было разницы. Луис видел богов такими, какими они были на самом деле – своими злейшими врагами. Он сбросит свои путы, разорвет их в клочья, упьется их кровью.
Рагнарёк – это слово полыхало в мозгу, шипело, словно опущенное в воду раскаленное клеймо. Сумерки богов. Вот в чем его предназначенье, вот для чего он рожден!
Но в следующее мгновенье бог с боевым молотом ударил зверя по голове, одноглазый старик обмотал ему передние лапы веревками, и странного вида призраки – наполовину вороны, наполовину женщины, рассмотреть которых было невозможно, так быстро они метались вокруг – налетели со всех сторон и затащили волка обратно в пещеру.
Луис хотел броситься за ним, сделать то, чего не сумел сделать, выхватить меч из пасти волка и освободить его, освободить себя.
– Луис. – Рядом с ним стояла Беатрис. Она взяла его за руку и поцеловала.
– Мы встретимся снова, – сказала она, – в вечности. Ищи меня. Найди меня.
– Я никогда не покину тебя.
– Однажды ты уже привязал меня к жизни, – сказала она, – теперь я отпускаю тебя, чтобы ты жил.
Она выпустила его руку, и его потащило вверх через нити света, через сияющую радугу, он увидел под собой корабль из ногтей мертвецов, услышал свист ветра в ушах, пока несся между ветвями древа из света. А потом он снова оказался в пещере с источником.
Глава пятьдесят пятая
Дитя крови
Элиф видел, что Змееглаз затащил Беатрис в озеро, под воду, однако он был поглощен ритуалом и тем, что приказывал ему источник. Он не мог подойти к ней. Волкодлак обязан был довести обряд до конца, помочь Луису снова подняться по мировому древу в свой собственный мир. Человек-волк не мог даже закричать на Змееглаза, он продолжал бормотать заклинания, оставив часть своего сознания на берегу в ожидании Луиса, а часть – в пещере.
Луис сначала сопротивлялся, но вскоре затих, и держать его было легко. Элиф так и держал, глядя прямо на волка. Зияющая рана тянулась по боку чудовища до самой груди. Голова свесилась набок, он тяжело дышал.
