На стук в дверь Аштия сразу отозвалась приглашающей фразой. Кабинет оказался просторным, стены обшиты потемневшими от времени деревянными панелями с тонкой резьбой, узорная бронза и хрустальные экраны придавали зальце вид королевских покоев в каком-нибудь старинном замке – чувствовалось, что интерьеру этому не меньше сотни лет. Единственная новая здесь вещь – огромный массивный стол – был завален бумагами, сложенными стопкой большими костяными пластинами с гравировкой, штуками наподобие досок для письма. Госпожа Солор перебирала какую-то подшивку бумаг, но на меня отвлеклась без недовольства.
– Что тебе? – миролюбиво спросила она.
– Супруга госпожи, – местные формы вежливости до сих пор давались мне с большим трудом, но что поделаешь, – боится передавать счета самостоятельно. Просила меня, – и я положил перед Аштией стопку.
– Ясно, – женщина мельком проглядела счета, быстро поставила подпись на каждом. – Хорошо… Нет, подожди. Тебя зовут Серт, не ошибаюсь?
– Вообще-то Сергей, – внезапной вспышке раздражения проще было подчиниться. – Сертом меня назвал император.
– Это понятно. Садись, – она кивнула на кресло.
Я осторожно приземлился, озадаченный.
– Значит, ты у нас чужак, родом из немагического мира, где об иных мирах ничего не знают. Всё так?
– Вернее будет сказать – некоторые верят в их существование.
Госпожа Солор отмахнулась.
– Верить – не то, что знать. И у тебя есть опыт охотника на демонов?
– Есть небольшой.
– Одиночкой тоже ходил?
– Хм… Всего раз. Не очень успешно.
– Почему так?
– Ну, как сказать… Столкнулся с тварью, которая без малого меня не убила. Решил, что с меня одного такого опыта достаточно.
– Жаль, – это было последнее, что я ожидал услышать, однако ж… – Был бы очень полезен разносторонний опыт охотника-одиночки, если я верно понимаю специфику.
– Для чего именно полезен?
Аштия поднялась.
– Ты мне будешь нужен. Империи предстоит вести локальную войну с одним из демонических миров второго горизонта, и там может пригодиться человек, не владеющий магией.
– В каком смысле – пригодиться?
– Не бойся, не для жертвоприношения, – тон госпожи Солор был миролюбив, но в нём всё-таки звучал холодок. – Возможно, появится нужда в таком бойце, как ты. У тебя есть опыт военной службы? Ну, хоть какой-нибудь, хотя бы на родине? Воевать приходилось?
– Нет, на войне не был, но в армии служил.
– В каком звании? – напористо заинтересовалась Аштия.
– Сержант, – ответил я, не конкретизируя.
– М-м-м… Что-то вроде десятника?
– Что-то вроде.
– Ну и отлично. Сойдёт.
– Хм… Только я, как бы это сказать… Не очень-то хочу служить в армии.
Госпожа Солор приподняла бровь. Несколько мгновений молчала, и я, глядя на неё, подумал, что приближённые императора из тех, что похарактернее, похоже, заразились его умением смотреть. Сейчас глаза у неё, по первому впечатлению, вроде как обычно мягкие и радушные, были совсем не женские, кристальные, словно нарисованные рукой талантливого художника, пронизывающие и малоподвижные.
Но зато очень выразительные.
– Ты ведь уже больше года здесь. Верно? Женился на местной, обосновался в столице, освоился. Не так ли? И до сих пор не понял, что здесь у нас не принято отказывать вышестоящим? Не понял? – Казалось, она немного забавляется, глядя на меня. Но старается это не демонстрировать.
– Понял.
– Тогда о чём речь?
Я развёл руками.
– Меня воспитала другая культура, в совершенно других традициях. Госпожу удивляет, что я не очень-то склонен быстро перестраиваться на новый путь мышления?
– Можно без церемоний, на «ты». Нет, разумеется, не удивляет. Однако себя тоже надо дисциплинировать. И напоминать себе, где ты сейчас находишься, в каком обществе и в каких обстоятельствах.
– Я понял. Один вопрос остаётся – кто будет кормить мою жену, пока я буду воевать? Как в ваших краях решают такие проблемы?
– Полагаю, везде их решают одинаково. Ты у меня получаешь десять полулун? Шесть из них мой казначей будет отправлять твоей жене. Четыре будут причитаться тебе – при армии есть и разносчики, и маркитантки, найдёшь на что потратить. Но жену твою никто не обделит. У нас это не принято. А у вас?
– У нас бывает по-разному. Хорошо. Я понял. Когда отправляемся?
Ощущение, что, ввязавшись в построение местной карьеры, я принял местные же условия игры, сопутствовало мне всегда. То ощущение, когда я парил, словно астероид в вакууме, в полнейшей и абсолютной свободе от каких-либо социальных или эмоциональных связей, накрепко вросло в память, вставало у плеча, едва я начинал сомневаться в правильности здешних традиций. Воспоминание не самое приятное. Именно тогда я ощутил, что всё-таки вырос в обществе и укоренился в нём – не просто в каком-то конкретном, а, так сказать, в обществе людей как таковом, какими бы ни были бытующие там традиции и привычки.
И теперь, выбирая из двух зол меньшее, вполне осознавал, от чего придётся отказаться. В частности, от свободы выбора, если она не была предусмотрена у той социальной группы, в которую я пробился с таким трудом. Теперь уже намного отчётливее было видно, насколько мне повезло. Были в этом мире люди, жившие во много раз хуже, чем я, и от попадания в их ряды меня совершенно ничто не гарантировало те первые месяцы, когда я перестал быть императорским гладиатором и стал просто чужаком.
Но не попал. И теперь отодвинул гнев и вспышку ненависти в этой женщине подальше в глубь сознания, пока оставив на поверхности только непроницаемую деловую холодность. Изображать радостную готовность или патриотизм не собирался, да этого никто от меня и не ждал. Рассматривая меня, госпожа Солор усмехнулась одними губами и вежливо произнесла:
– Отправляемся через две недели. Возможно, раньше, но в этом случае я своевременно тебе сообщу. Твоё снаряжение охотника, если оно у тебя ещё сохранилось, скорее всего, пригодится. Но усердствовать не стоит – едва ли тебе придётся сражаться с демонами. Лучше, если не придётся.
– Если ты точнее опишешь мне круг моих обязанностей, я смогу лучше подобрать снаряжение.
Но Аштия лишь покачала головой.
– Нет, так дело не пойдёт. Свою задачу ты узнаешь перед её выполнением, но и до того настоятельно рекомендую тебе вообще на эту тему ничего и никому не говорить. В том числе супруге. Скажешь ей, что отправляешься воевать – этого достаточно. Если угодно, можешь взять с собой хоть всё своё снаряжение, на месте отберёшь нужное. Всё, иди.
Поднявшись с кресла, я посмотрел на неё, колеблясь, сказать ли то, что так и вертелось на языке – достаточно язвительное, чтоб, прозвучав, вполне уравновесить собой моё неприятное ощущение от всей этой ситуации. И сказал бы, если б не разглядел в её бархатных глазах искорку лёгкой насмешки. Можно было подумать, что она заранее и наизусть знает всё, что я сейчас могу ей сказать, и это в один миг лишило мой порыв грядущего удовольствия. Кому охота выглядеть смешным?
Возможно, в этом взгляде и была тайна её невиданного для мира мужчин триумфа.
Жена снова удивила меня тем, что да: огорчилась, испугалась, скуксилась, узнав, что мне предстоит отправиться воевать, но при этом сохранила и огорчение, и испуг в том спектре тончайших оттенков взаимоотношения, когда мужчина не ощущает ни малейшей попытки хоть как-то на него воздействовать. Не ощущает собственной ответственности за обстоятельства. В конце концов, кукситься тоже можно по-разному. Я видел, что она огорчена лишь самим фактом моего отъезда на опасное предприятие, а не чем-то таким, чего теперь в моё отсутствие и априори по моей вине будет лишена.
Только и сказала, вздохнув:
– Тебе какие походные пироги лучше испечь? С чем?
– Стоит ли трудиться? Как понял, буду при Аштии, то бишь при штабе, там всегда найдётся что кинуть в рот.
– И всё-таки домашние вкуснее. Какие хочешь – с мясом, рыбой, требухой, может быть?
Я обнял её вместо ответа. Ощущение, что передо мной разверзается новая пропасть, в мгновение ока готовая переломить уже сложившееся равновесие устоявшейся жизни, на этот раз досадило минимально. Конечно, кому охота покидать обеспеченную жизнь и уютный дом, где каждый вечер тебя ждут три разных блюда на ужин и любимая жена? С другой стороны, к переменам я уже почти привык. Они – постоянные и оттого не менее разнообразные – были неотъемлемой составляющей частью моей здешней жизни.
Гладиатором, охотником, телохранителем я уже был, теперь попробую долю солдата. И тоже, кстати, схитрив – не рядовым же иду в строевую пехоту. Буду каким-то там особым спецом на посылках. Интересно, почему её так интересует отсутствие у меня магических навыков? Почему их отсутствие как раз и побудило принять это решение? Или мне просто показалось?
