Иоллар бросил в кастрюлю последнюю очищенную картофелину, отложил нож и подошел к жене. Одной рукой обнял за плечи, второй – ласково погладил накрытый передником живот.
– У нас все будет хорошо, Дьери.
– Конечно. – Теплая ладошка коснулась его руки, крепче прижимая ее к тому месту, где ощущались несильные толчки. – Только пообещай мне одну вещь.
– Какую?
– Пообещай, что никогда его не бросишь и не обидишь.
– Милая…
Галла осторожно высвободилась из его объятий и повернулась, посмотрела в глаза.
– Пообещай.
– Обещаю. Но к чему…
Ответом стал поцелуй.
– Я закончила, – заглянула в кухню Гелана.
Лафия еще не совсем отошла от ранения, но легкая хрипотца лишь добавила ее голосу чувственности.
– Закончила что? – с интересом переспросил Лар.
– Это сюрприз, – подмигнула супруга, вытирая руки о полотенце. – Пойдем посмотрим.
На столе в комнате майлы были разложены колокольчики, украшенные разноцветными лентами, покрытые позолотой еловые шишки, маленькие тряпичные куколки, леденцы в серебристой обертке и еще что-то непонятное, но все – яркое и блестящее.
– Великолепно! – похвалила Галла. – Это то, что нужно!
– Нужно для чего? – продолжал недоумевать Сумрак.
– Для елки. Я хочу, чтобы на Новый год у нас была елка, как на Земле. Лайс обещал срубить в лесу небольшую сосенку…
– Опять не понял. Елка или сосна?
– Будет сосна – она пушистее. Но это все равно называется «елка», новогоднее дерево. Поставим ее в гостиной в ведро с песком, повесим игрушки, зажжем свечи – будет красиво!
Лар плохо представлял себе стоящее в их гостиной ведро и торчащую из него сосенку, украшенную разноцветной дребеденью, но согласился бы даже на ритуальный костер и пляску воинов – так приятно было видеть веселые огоньки в любимых глазах и по-детски счастливую улыбку.
– А еще нужно шампанское! Игристое вино, только обязательно в бутылках, и чтобы пробка в потолок!
С ужином возились не зря – ждали особенного гостя. По мнению Иоллара, этот гость удовлетворился бы и бокалом вина в хорошей компании, но в Галле, видимо, проснулся материнский инстинкт – ей обязательно нужно было всех накормить.
Сэл вернулся из лечебницы длань назад, но до сегодняшнего вечера они не виделись, только обменивались записками через посыльного. И если Лар удивился тем переменам, что произошли с парнем за время его вынужденного отсутствия, то сегодня, когда Буревестник позвонил в их дверь, просто не узнал его. Стоявший на пороге человек ничем не напоминал ни того робкого мальчишку, который провожал когда-то из школы свою подругу и терялся в разговорах с острым на язык эльфом, ни идущего, встретившегося Сумраку после возвращения, уверенного в себе и бесшабашного, как вся их братия. Казалось, за последний неполный месяц он повзрослел еще больше. Отросшие до плеч волосы, щетина на утративших детскую пухлость щеках и черная повязка, скрывающая пустую глазницу, превратили недавнего юнца в мужчину, еще молодого, но уже многое повидавшего. Даже сам Иоллар, прошедший через пламя смерти и болезненное возвращение к жизни, меньше изменился внешне – с людьми подобные метаморфозы происходят быстрее.
Но улыбка у гостя была все та же мальчишеская, а единственный глаз светился искренней радостью.
– Ты прямо пират, – улыбнулась в ответ Галла.
– Почему пират?
– Не знаю. Это с Земли: там всех пиратов представляют с повязкой на глазу.
После елки Лар уже не удивлялся одноглазым пиратам, а Сэл воспринял сказанное как удачную шутку.
– Значит, к пиратам и подамся. Всегда хотел быть корабельным магом. А еще какие-нибудь требования есть, кроме повязки?
– Ну, – она наморщила носик, делая вид, что вспоминает, – крюк вместо руки, деревяшка вместо ноги и попугай на плече – большой и желательно говорящий.
– Не пойдет! – возмутился водник. – Терпеть не могу попугаев!
Мир драконов
Дракон смотрел сквозь зеркало на уставшую молодую женщину.
Женщина тоже смотрела в зеркало, но, так как ее зеркало висело в ванной комнате над медной чашей-раковиной, никаких драконов в нем она не видела – только бледное, осунувшееся лицо в мелких пятнышках сосудистых звездочек и слезящиеся глаза.
Она пригладила щеткой волосы и поправила на шее серебряное ожерелье. Несколько раз глубоко вздохнула, но на последнем вдохе закашлялась, согнувшись настолько, насколько позволял большой живот. Скривилась от боли, но уже через секунду решительно выпрямилась, отерла салфеткой рот, оставив на белоснежной ткани розовую кляксу, и улыбнулась своему отражению.
– Все будет хорошо, – прочел по губам Хранитель.
Марево иллюзии на миг размыло изображение, и вот уже юная красавица заправляет за ухо упавшую на лоб прядь: на щеках румянец, а в глазах безмятежность. Можно возвращаться к столу.
– Зачем она обманывает их?
– Это называется любовью, Гвейн, – вздохнула Видящая Суть. – Тебе не понять.
– Как бы это ни называлось, нам это на руку.
– На руку?
– Прости, я не так высказался.
– Да нет уж, ты верно высказался, сказочник. Я все поняла.
Ему не понравился ее тон.
– Надеюсь, ты не сделаешь какой-нибудь глупости, Джайла?
– Нет. Поверь мне, глупости я не сделаю.
Что-то еще было в этом обещании, но старик не обратил внимания, занятый мыслью о том, что нужно раздобыть брошенную в корзину с мусором салфетку, на которой осталась капелька крови, чтобы анализами подтвердить свои предположения.
Тар. Марони
За столом болтали о ерунде вроде тех же пиратов и елки, на которую Сэллер был приглашен полюбоваться в новогоднюю ночь.
– Пока не знаю, – замялся он. – Я уже Наю обещал, что пойду с ним и с остальными. Думали на площади встретиться, как в прошлом году. Помнишь?
Вопрос был абсолютно невинным, но Сумрак сжал кулаки, вспомнив их прошлый год. Они ведь целовались тогда на площади! А будь Сэл в то время таким, как теперь, поцелуями не ограничилось бы. Лар перевел подозрительный взгляд с молодого человека на жену, и она хитро подмигнула:
– Забудешь такое! На следующее утро один чокнутый эльф вылил на меня ведро воды.
Оттого что она вспомнила именно об этом, а не о том же, о чем и он, от сердца отлегло. Глупо было ревновать, тем более к прошлому, но Иоллар ничего не мог с собой поделать.
– Никому тебя не отдам, – прошептал, провожая ее в спальню.
– Сама не уйду, – пообещала Галла. – А вы долго?
– Нет. Выпьем еще немного, в картишки перебросимся. Но ты не жди, ложись.
Гелана ушла к себе еще раньше. Лафия, словно ребенок, возилась с елочными украшениями и наверняка сбежала, чтобы поиграть. Остался только Сэл, с которым Сумрак хотел пообщаться наедине.
– Как ты вообще? – спросил первым делом, вернувшись в гостиную. За столом эту тему усиленно обходили.
– Нормально. Хорошо, что правый.
– Левша? – понял Лар. – Значит, прицел держишь.
– Да, с этим порядок, – кивнул парень, задумавшись о чем-то.
– А что Най?
– Най – это Най. Герой, принявший неравный бой с силами зла. Рассказывает об этом каждой встречной девице.
– Какой бой? Как я понял, его сразу же сняли из арбалетов.
– Я тебе этого не говорил, – предупредил Сэллер.
– А то я сам не догадался. Он был им не нужен. Кстати, там осталось три трупа. Молодец.
– Повезло, – скривился маг. – Сначала.
– Их было больше.
– И это тоже. Но мечник из меня никакой, стреляю я лучше… Стрелял.
Он умолк, но, отпив вина, решился продолжить:
– Когда очнулся в лечебнице, первая мысль была, что это, – коснулся повязки, – расплата. За наставника. Я тоже тогда целил в глаз…
– Чушь. Но истории связаны.
– Я знаю. Нужно было заодно пристрелить и ту старуху в Каэре. Уверен, это она нас сдала.
– Запомни на будущее – не оставлять свидетелей, – жестко усмехнулся Сумрак. – А по настоящему мысли имеются?
– Нет. А у тебя?
– Есть идейка. Как насчет того, чтобы ликвидировать заказчика?
– Императора? – недоверчиво прищурил глаз Буревестник. – И как ты планируешь это сделать?
– С твоей помощью, естественно.
Сэллер долил себе вина и поудобней устроился в кресле:
– Рассказывай.
– Если коротко, план следующий: ты, как проводник, ведешь меня в первый попавшийся мир, но мы тут же возвращаемся на Тар уже через врата рядом с Каэром. Едем в столицу, там я Сумраком пробираюсь во дворец и убиваю урода. Потом – тем же путем обратно. На все уйдет не больше двух дней. Ты можешь даже в Каэре не появляться. Выведешь меня и будешь ждать на станции.
– Значит, я тебе нужен только как проводник? – хмыкнул парень.
– Да.
– А почему Лайса не попросишь?
– Лайс ничего об этом не знает. Не хочу его втягивать.
– А-а, понятно, – протянул маг. – Я уж было решил, что удостоился высшего доверия. А тут все просто – выбрали того, кого не жалко.
