Когда она спала, лицо у неё делалось беспомощным и совсем некрасивым – блёклым, невыразительным, старым. Впрочем, после всего случившегося трудно выглядеть хорошо. Ниршав, вроде бодрствовавший, сидел рядом в такой расслабленной, оплывшей позе, что у меня возникали сомнения – успеет ли он хотя бы пошевелиться в случае внезапного нападения. И вообще в сознании ли он?
– В сознании, в сознании, – пробормотал офицер. – Просто всегда тяжело переношу насыщенный магический фон. Из-за этого практическую часть обучения толком не смог закончить. Только теория. А ты ничего, держишься.
– Я после выхода из «гармошки» обычно двое-трое суток валялся просто никакой.
– Это нормально. Это у «чистых» бывает. Когда организм воспринимает окружающий фон просто как определённые условия жизни, вроде того или иного запаха, сильного или слабого освещения, и приспосабливается к ним. А потом резкий перепад – как из тумана резко в сухую жару, или из долины сразу на вершину горы, где трудно дышать. И становится не по себе. Плохеет, – Ниршав вздохнул, в задумчивости поскрёб нагрудник. – Ты-то из нас самый удачливый в этом смысле, ты-то протянешь дольше всех.
– Пессимистично ты как-то смотришь на ситуацию.
– А как ещё смотреть? Не пессимистично, а реалистично. К сожалению, мы почти обречены. Это ж надо было продумать настолько сложную комбинацию!.. Не ожидали мы от нашего противника подобной хитрости, а зря. Его величество-то тоже из числа уроженцев демонического мира. А ведь как толково в своё время всё обделал…
– Легко захватил Империю?
– Не то чтобы легко, но очень уж стремительно.
– Интересно, что же тогда сделала предшественница госпожи Аштии? – усмехнулся я не без иронии.
– Не-ет, вины госпожи Кареои Солор в случившемся не было. Как раз в тот момент Империя начала войну с одной из отдалённых провинций. Когда армия вернулась к столицам, те уже были захвачены. И большая часть страны – тоже. И почти все лорды успели принести новому императору присягу.
– Подсуетились…
– Ну, тут тоже надо понимать. Сам смотри, либо ты приносишь присягу, либо воюешь за старого императора, которого уже нет, и вообще непонятно за что…
– Да ладно тебе оправдываться. Я вообще ко всем вашим делам не имею отношения, могу лишь со своей позиции делать выводы – позиции, основанной на жизненном опыте чужака. Может, там и в самом деле не могло быть иного выхода. Просто, как я понимаю, бывший император отправил всю свою армию воевать чёрт знает куда, а в этот самый момент на его страну напала другая мощная армия? Пришедшая из демонического мира?
– Именно так.
– Интересно, это вашему нынешнему правителю так повезло, или он просто знал, когда нападать?
– Полагаю, так везти не может. Наверняка знал. А вот какими путями к нему поступала информация – этого до сих пор никто не знает. И, наверное, не узнает. Свой тайны его величество умеет хорошо хранить.
– М-м… Но, как понимаю, нынешний император вполне устраивает своих подданных?
Сон куда-то делся, на меня глянули два совершенно осмысленных, без налёта расслабленности, и при этом недоумевающих глаза.
– Что значит «устраивает»? Или что такое «не устраивает»? Если есть император, если принесена присяга, ему следует подчиняться. Он глава государства, его воля превыше всего.
– Ого, как у вас всё!.. А если император не годится как правитель, если он слаб и при этом склонен к пустому самодурству?
– Слабый император не сможет удержать власть, – усмехнулся Ниршав. – Пока же он на это способен – он правит. При старой династии возможны были и шатания, и сомнения, и открытое неповиновение. При нынешнем императоре всё это невозможно. Плохо лишь, что непонятно, кто ему унаследует в случае чего. Сыновей у него нет.
– А дочери?
– Дочерей тоже. Но даже если б и были – они не в счёт.
– Да? – я многозначительно покосился на спящую Аштию.
– Тут совсем другое дело! – вполголоса воскликнул он – и задумался. Видно было, что прочно.
Мы немного помолчали, потом, не сговариваясь, поднялись, чтоб обойти хотя бы часть пещерки вокруг лагеря и убедиться, что вокруг нет никаких опасностей. Нас обоих потрясывало от нервозного ожидания всевозможных проблем, да ещё добавлялось дурное самочувствие, обусловленное фоном. Ниршаву было даже хуже, чем мне. Поэтому, едва дождавшись, когда минет четвёртый час, мы оба принялись расталкивать Аштию, в мыслях своих глубоко сочувствуя ей, конечно.
– Ну хватит, – простонала она, когда я тряхнул её во второй раз. – Встану сейчас, встану.
– Может, тебя поднять?
– Не-ет, лучше дай умыться.
– Аше, нам бы побыстрее рассчитать, куда двигаться, и успеем ли мы вообще на место до того, как окончательно… накроемся.
– Шансы всегда есть. Сейчас встану, только отстаньте ненадолго.
– Если я отстану, ты опять уснёшь.
– Я не мужик, у женщин это несколько иначе происходит. Отстань, говорю!
Она несколько минут приходила в себя лёжа, потом уселась и сидела так, время от времени потряхивая головой, словно кобылка, отгоняющая гривой слепней. Потом со стоном потёрла лицо, будто надеялась слепить его заново.
– Что вообще вокруг происходит?
– Пока, к счастью, ничего, но в любой же момент могут начать охоту!
– Это понятно. Сколько я спала?
– Четыре часа, – ответил я извиняющимся тоном.
– Что ж, для военных действий вполне прилично. Где твой блокнотик, Ниршав?
Женщине было немедленно вручено требуемое, и несколько минут ещё она сидела, бессмысленно пялясь в чистый листок, покручивая в пальцах карандашик.
– Давай быстрее, Аше. Меня уже пробирает.
– Не кипеши, – хмуро ответила она. – У тебя чрезвычайно богатое воображение. Успокойся, помирать пока рановато.
– У нас вообще никаких средств дезактивации нет!
– Если будешь паниковать, они не появятся. И хватит меня подгонять. Дольше будет. Кстати, можешь и сам попробовать порассчитывать, проверим результаты, точнее будут.
– У меня по определению конфигураций всегда была низкая оценка.
– Тогда бери алебарду, и в дозор.
Я негромко рассмеялся.
– Кстати, насчёт отсутствия средств дезактивации – может, в аптечке что-нибудь такое есть?
– Может, и есть, – проворчал Ниршав, с подозрением разглядывая свой шлем. – Но они в нашей ситуации только и могут, что продлить агонию. Они ведь рассчитаны на ситуацию, когда совсем близко есть выход в наш мир, и можно туда умотать… Эй, а что это там мелькает?
– Пойдём посмотрим. – Мы поспешили вооружиться. Аштия даже головы не подняла – она что-то чиркала в блокноте и иногда рисовала пальцем в пыли знаки и геометрические фигуры.
Обогнув груду камней, мы замерли в ошеломлении. Там, в естественной впадине, словно варево в котле, копошилось огромное количество каких-то мелких существ, то ли пушистых, то ли ощетиненных чем-то мелким, колким. Оглянувшись на Ниршава, я увидел, как стремительно краска схлынула у него с лица, обесцветив щёки и виски до полупрозрачности. Бешеными глазами он глянул на меня, потом на яму и выронил ругательство, долженствующее констатировать, что проблема перед нами встала нешуточная.
И я понял, что именно он имел в виду, лишь когда часть этой пухлой кучи вдруг подобралась и кинулась на нас, распластав в воздухе крохотные, оперенные мелкими иголками крылья, из-за которых твари и казались пушистыми. Уронив ещё одно ругательство, Ниршав ринулся вниз, я последовал его примеру, но, поскольку не тащил на себе кучу железа, быстро развернулся и встретил демонскую мелочь ногами и «когтями».
Они, треща своими иголками, окружили нас, и каждый норовил издалека прицелиться в лицо, да резко взять такой старт, чтоб отмахиваться было уже поздно. Ниршав просто вжал голову в плечи, насколько позволил «воротник» доспеха, и пошёл махать мечом, словно дворник метлой. Мне не приходилось гордиться ни мечом, ни хорошим доспехом – доспех как таковой вообще отсутствовал. Не считать же доспехом старую кожаную куртку, купленную ещё в родном мире. Мне оставались только скорость, ловкость, реакция и удача.
Перекатываясь по камням, я надеялся лишь на то, что не скачусь в какую-нибудь пропасть или расщелину, откуда мне будет не выбраться, да и внутри окажусь совершенно беззащитным. Уже через пару секунд сообразил, что раз твари так ломятся в лицо – видимо, для них уязвимы только самые открытые части тела. Видимо, судят по своим «соотечественникам». А может, и нет. У здешних демонов холка защищена мощнейшей бронёй, обо мне же, как о любом неодоспешенном человеке, такого не скажешь. Значит, мордой вниз падать не рекомендуется. Лучше опрокидываться на спину, в крайнем случае – на бок, и защищать только лицо…
Ах да, ещё уши. Вот дрянь… Резкий и непредсказуемый бросок трещащего существа, прицелившегося мне в ухо, я отразил на автомате, лишь чудом, и теперь уже занервничал по-настоящему.
