Геннадий Ищенко - Приемыш (дилогия)

До двенадцати лет Ирка Волкова жила так же, как жило большинство девчонок ее возраста в семьях со средним достатком. Родители вдвоем неплохо зарабатывали, жили дружно без ругани и ссор, и их единственный ребенок ни в чем не нуждался. Год назад отца сбил пьяный водитель, когда он пешком возвращался с работы. Отец умер в больнице, не приходя в сознание, и мир рухнул. Мать горевала сильно, но недолго. Уже через два месяца она подошла к дочери и, пряча глаза, сообщила ей, что решила выйти замуж.

— Пойми, родная, — говорила она Ире. — Мне тебя одной на свою зарплату не вытянуть. Да и тяжело в доме без мужчины. Много такой работы, которую мы с тобой сами сделать не сможем, да и вообще…

Ошарашенная неожиданным известием дочь молчала, и мать, не видя явного протеста с ее стороны, усилила нажим.

— Это замечательный человек и хозяин хороший. Работает слесарем в ЖЭКе и очень неплохо зарабатывает. Увидишь, он тебе понравится.

Поначалу веселый и внешне симпатичный отчим ей действительно понравился, хотя Ира и не одобряла такой скоропалительной свадьбы. И к ней он отнесся по-доброму, всячески демонстрируя свое расположение. Зарабатывал он в своем ЖЭКе не так уж и много, но семья без денег не сидела. Николай каждый день находил себе работу на стороне, умудряясь ее делать в рабочее время. А после в семье, отдавая выручку жене, он не упускал случая рассказать о том, как тяжело ему достаются деньги.

— Сам о себе не позаботишься, — говорил он, главным образом для Иры. — Никто о тебе заботиться не станет. Поэтому и приходится калымить, чтобы вы у меня ни в чем не нуждались.

Иной раз после таких левых работ он приходил слегка выпивший. Ире это не нравилось. Раньше в их семье никто не пил, и презрительное отношение отца к выпивохам передалось и ей.

— Не обращай внимания, родная, — говорила мать. — Это бывает нечасто, да и сколько он там пьет? Для такого мужика пара рюмок это пустяки.

Со временем такие случаи участились и, судя по состоянию отчима, дело двумя рюмками уже не ограничивалось. Он начал приносить водку домой.

— Магарыч! — пояснял Николай, ставя на кухонный стол четвертушку водки. — Предлагают от всего сердца, почему же не взять? Мы с тобой, мать, вечерком для аппетита пропустим, да и по мужскому делу одна только польза!

Поначалу мать отнекивалась, но потом начала составлять ему компанию, а на упрек дочери ответила.

— Понимаешь, дочка, мы то и пьем-то чуть, и ничего страшного в этом я не вижу. Ты хоть раз видела меня пьяной? Николай на работе очень устает, и ему необходимо расслабиться. Ты у меня уже почти взрослая и все должна понимать.

Постепенно четвертушки начали сменяться поллитровками, а мать, которая начала быстро спиваться, перестала оправдываться перед дочерью. Вечерами Ира старалась быстрее поужинать и скрыться в своей комнате. Мать с отчимом после распития очередной дозы уже не дожидались, пока девочка заснет, а выполняли свои супружеские обязанности в большой комнате, которая служила им спальней, еще засветло. Лето стояло жаркое, и дождей почти не было, поэтому девочка все чаще вечерами начала уходить из дома и возвращаться, когда взрослые уже спали.

Постепенно мать перестала готовить и вообще выполнять по дому хоть какую-нибудь работу. А потом ее вообще уволили из парикмахерской, после того, как она отхватила ножницами клиенту кусочек уха. Поднялся скандал, и матери не помогла даже «Красная Москва», которая не смогла полностью отбить запах перегара. Николай подсуетился и жену приняли уборщицей в его ЖЭК. И ей, и отчиму уже недостаточно стало вечерней дозы, и по утрам они отправлялись на работу, уже приложившись к бутылке. Закончилось все ожидаемо. Вначале за пьянку уволили мать, а через несколько дней и Николая. Первое время он еще пытался устроиться на работу или калымить, используя старые связи, но работник из него уже был никакой, поэтому скоро дома не осталось ни копейки, и в ход пошли вещи, которые взрослая часть семьи усиленно распродавала, чтобы обеспечить себя выпивкой и какой-никакой закуской. Теперь почти каждый раз после выпивки возникали пьяные ссоры, которые уже несколько раз заканчивались драками. Соседи пытались несколько раз воззвать к совести дебоширов и пару раз вызывали участкового, но с таким же успехом можно было разговаривать с мебелью. Ира с ужасом наблюдала, как из квартиры одна за другой исчезли все ее вещи, вся зимняя одежда и вообще все, что еще можно было продать. Когда, придя в очередной раз домой, она не обнаружила ни одной из своих любимых книг, девочка впервые за все время расплакалась навзрыд. Мать услышала ее плачь, зашла в комнату и принялась плакать вместе с ней, размазывая слезы по опухшему лицу и противно дыша на дочь перегаром. Точку во всем этом поставил бутерброд с колбасой, которым угостила Иру одна из сердобольных соседок. Девочка давно уже питалась только хлебом, на который мазала маргарин, и соседки, глядя на ее осунувшееся лицо, тяжело вздыхая, совали ей время от времени бутерброды, булочки и фрукты. Вот и сегодня Анна Петровна вручила ей завернутый в газету бутерброд, когда девочка возвращалась домой раньше обычного из-за начавшегося дождя. Подавив в себе желание съесть его тут же на лестнице, Ира зашла в прихожую, переобулась и пошла прямиком к себе. Отчим уже давно не заходил в ее присутствии в комнату, поэтому девочка села за письменный стол и, развернув бутерброд, начала его есть. Чего Николай забыл в ее комнате сегодня, она так и не поняла. Скорее всего, он просто уловил запах полукопченой колбасы. Ира успела один раз укусить бутерброд, когда покачивающийся отчим ввалился к ней, широко распахнув дверь.

— Родители сидят на одном хлебе, а эта неблагодарная тварь закрылась у себя и жрет мясо! — заорал он. — Дай сюда!

Иру всю скрутило от ненависти.

— На, подавись! — крикнула она, бросив ему в лицо остатки злосчастного бутерброда. — Сволочь! Это из-за тебя мама стала такой! Гад, алкоголик! Ненавижу!

В следующий момент от сильной затрещины она свалилась со стула и ударилась головой об одежный шкаф. От удара все тело как-то ослабло, а в ушах зашумело. В открытую дверь детской на шум заглянула мать. Увидев лежащую почти без сознания дочь, она закричала что-то неразборчивой и изо всех сил толкнула мужа. Пьяному Николаю этого оказалось достаточно, и он упал, видимо больно ударившись о стол.

— Ах ты, стерва! — заорал он на жену, с трудом поднимаясь на ноги. — Убью гадину!