Владимир Корн - Артуа. Берег Скардара

Я пришел в себя от удара сапогом в лицо. Нет, скорее это был даже толчок, а не удар, поскольку от удара мне пришлось бы уйти из себя еще дальше.

Болело все. Руки, ноги, живот, спина, ребра, но больше всего болела голова. Зубы все оказались целы, проверил я языком, только два из них заметно шатались. А вот левый глаз открываться отказывался. Не очень удачно получилось, за неделю до свадьбы.

Острая боль в боку от удара ногой совпала со словами:

– Ну и долго ты будешь валяться?

Сейчас встану, больно же. Перед одиноким глазом виднелись доски палубного настила, должен признать, довольно чистые, и несколько пар ног, частью в высоких сапогах, частью босые. Сколько их? Два, четыре, восемь….

Черт, ну больно же! Очередной удар пришелся по тому же боку. Нужно вставать, иначе забьют ведь на смерть, ироды.

Меня шатало и не потому, что качалась палуба. Я провел ладонью по левому глазу, вытирая со слипшихся ресниц кровь. Цел глаз, цел, а это уже повод для оптимизма.

Вот только куда мне с такой рожей на собственную свадьбу. На чужой как-то в таком виде побывать пришлось, не думал, что и на своей придется.

Так, двухмачтовый парусник, такие катласами называются. Косое парусное вооружение, очень маневренный и довольно ходкий.

Идет круто к ветру, вон, сколько парусов зарифлено.

Человека, что передо мной, вижу в первый раз. Рост высокий, борода кучерявая, взгляд с улыбкой. Вот только не нравится мне его улыбка, потому что нет в ней никакого радушия. Ничего разберемся.

– Что, благородный ты наш, не нравится?

Еще бы, конечно нет. Кому же такое обращение понравится? Я себя в склонности к мазохизму никогда не замечал.

Сейчас мы спокойно поговорим, и, надеюсь, договоримся. Моя любимая не какая-нибудь там прачка или булочница. Если проблему невозможно будет решить при помощи золота, найдутся и другие рычаги воздействия. Любой человек чего-нибудь боится, а возможности у моей будущей супруги!.. Так что непременно рычаги найдутся, нисколько в этом не сомневаюсь.

И я сказал, устремив свой одноглазый взор за его спину:

– Грота-брасы прослабли.

– Чего? – от неожиданности мой собеседник посмотрел туда же, слегка обернувшись назад.

Грота-брасы действительно прослабли, корабль менял курс, ложась на другой галс, так что я не лгал. Маневр в этих узостях необходимый.

Вот только очень трудно, почти невозможно в такой позе равномерно распределить вес на обе ноги, даже если очень стараешься это сделать, все равно одна нога станет опорной. Этого я и добивался, обращая внимание своего собеседника на такелаж. Удар в колено опорной ноги чреват тяжелой травмой и в тот момент я мечтал именно об этом.

Приятно, когда мечты сбываются, пронеслось в голове по дороге к воде.

Не стану я с вами договариваться, выкупая себе свободу, и не потому что мне жалко золота. Очень трудно любить мужчину, прячущегося от своих проблем за женскую спину.

В воду, не успев сгруппироваться, я вошел боком. Не беда, тут и лететь то пришлось менее пары метров.

Вдоль любого борта идущего корабля существует три зоны. По носу и корме вода отталкивает, а посередине, на миделе, имеется обратный эффект.

Впервые это обнаружили, по-моему, англичане, когда два их паровых корабля столкнулись в простейшей ситуации. Один из них решил обогнать другого, пройдя вдоль борта на минимальном удалении. Внезапно нос обгоняющего резко повело в сторону, в результате чего и произошло столкновение.

Парусники так близко не сходятся, мешает рангоут.

Почему я все это вспомнил? Да потому что моей задачей и стояло оказаться под днищем катласа. Ход катлас, идущий против ветра, имел минимальный, поворачивал он в мою сторону, так что со своей задачей я справился блестяще, умудрившись при этом не задеть заросшее ракушками и водорослями днище. Такое чревато, можно здорово оцарапаться. Само по себе, может быть, это не очень страшно, вот только акул здесь как килек в банке и это не хорошо. А очень даже плохо, потому что обоняние у них – ищейка с зависти удавится, и даже на самый легкий запах крови они явятся незамедлительно.

Вероятно, потому мне и удалось так легко покинуть корабль, выпрыгнув за борт, ведь никому и в голову не могло придти, что можно сделать такое добровольно. Мне бы и самому такое не помыслилось, вот только выбора у меня не было.

Яна была против моей поездки в Монтерно, вероятно предчувствуя что-то недоброе, но мне все же удалось ее убедить. До свадьбы целых три недели и времени мне хватит с лихвой. А этот человек мне нужен, очень нужен, убеждал я ее.

И что в итоге? Меня, наверное, вернули бы, если не за золото, так существуют и другие способы убеждения. И предстал бы я перед своей любимой с разбитым лицом и заплывшим глазом.

«Извини, свет моих очей – сказал бы я – такой вот у меня мальчишник получился».

Нет, уж лучше к акулам за борт.

Кстати, купание благотворно повлияло на зрение, теперь я вижу и вторым глазом. Правда, пока через узкую щель. В следующий раз, если будут подобные проблемы, выберу местечко, где этих зубатых тварей побольше, и опять сигану за борт…

Удача мне благоприятствовала, потому что за перо руля я ухватиться сумел. Кормовой подзор надежно защищал от любопытных взоров сверху и у меня появилось немного времени для того чтобы определиться со своими дальнейшими действиями. Самое простое, добраться до шлюпки, следовавшей за катласом на буксире. Вот она, рядом. А в ней, как и положено, неприкосновенный запас воды и пищи. Не сразу конечно, лучше подождать до темноты. До нее не так далеко, да и легкая зыбь поможет скрыть голову плывущего человека. Еще находясь на палубе, я успел заметить, что боканцы пустуют, так что выходит, это единственное спасательное средство на катласе.

Вот только одно большое но.

Перед тем как прыгнуть за борт, я успел увидеть лежащего у фальшборта человека со связанными за спиной руками. И эта спина была мне очень хорошо знакома.

Много раз она маячила передо мной, прикрывая от опасностей. Так что нет мне ходу, вернее сказать, плавания к шлюпке.

Уцепившись двумя руками за руль и выждав еще какое-то время, я вскарабкался на кормовую надстройку. Удалось это достаточно легко, по буксирному канату, и единственное, что меня тогда беспокоило, могут увидеть с юта.

Одно из иллюминаторов было приоткрыто и это тоже иначе как удачей не назовешь. В каюте, занимавшей весь ют корабля, стоял полумрак, и даже мощный храп не мог его разогнать.