Инна Георгиева - Колыбельная для Титана

Ева Моргалис

Было жарко и душно, как бывает только ранней осенью перед началом сезона дождей. Сонные мухи летали медленно и вальяжно, с видом маленьких, охамевших от безнаказанности читаури.[1] Народ периодически махал им вслед руками, но без особого энтузиазма. В воздухе не возникало и малейшего намека на ветерок, высокое голубое небо пугало отсутствием туч, а с ними — хоть какой-то прохлады. Деревья с пожухшими от адской жары кронами стояли недвижимо, устало опустив ветви к земле. Чем-то мы их сейчас напоминали: такие же полудохлые и безразличные ко всему вокруг. Прямо не линейка в честь первого сентября, а выставка овощей какая-то. Еще и проходившая в субботу. Ну что за несправедливость?

Я поморщилась, чувствуя, как по спине вдоль позвоночника медленно стекает капелька пота. Странно, что только одна: у Ждана, единственного парня в нашем классе, стоявшего аккурат передо мной, под рубашкой образовалась целая Ниагара. Я могла видеть ее отчетливо, поскольку за лето Вербицкий вымахал еще сантиметров на двадцать, и теперь его лопатки были как раз на уровне моих глаз. За это я тут же окрестила парня Мелманом:[2] он казался таким же длинным, неуклюжим, еще и влюбиться умудрился в девушку явно не своего племени. Теперь вот страдал. То есть мы все страдали от жары, только он еще и от разбитого сердца — Виктория Плагунова окончила школу в прошлом году и оставила поклонника зарабатывать аттестат в гордом одиночестве.

Черт, Плагунова… Не вовремя вспомнила — настроение и так было ниже плинтуса, а теперь вообще забурилось по самую литосферу. Я была, мягко говоря, неприятно удивлена, увидев ее в списках абитуриентов того же факультета того же вуза, куда поступил и мой парень. Блин, ну какой из этой блондинки юрист?! Скорее меня пригласят танцевать в Большой театр, чем она выиграет дело! Хотя при чем здесь дело? Будто я не знаю, почему она выбрала этот универ, ехидна крашеная. И ведь поступила же, блин! Я весь прошлый год смотрела, как она за Шуриком увивается, насилу до выпуска дотерпела. А теперь… я здесь, обиваю порог гимназии, они оба — там, за одной партой. Ух, как представлю — кулаки сами сжимаются! Чую, не выдержит душа поэта, наколдую ей однажды заячьи ушки на макушке. Ну она же любит одеваться, как модель из Playboy, вот и сэкономит на аксессуарах!

Нет, вы не подумайте: я — особа не ревнивая. Умею расставлять приоритеты и правильно оценивать возможности потенциальных соперниц. Но это при условии, что Шурик ведет себя как разумный и взрослый человек. А не подливает масла в огонь своими, несомненно, остроумными, но очень уж неоднозначными высказываниями. Честное слово, я еще немного послушаю его отзывы о Вике, а потом лайкну любимого чем-нибудь тяжелым по голове! И суд присяжных меня оправдает, поскольку в последнее время этот человек ведет себя так, будто специально испытывает на прочность мое терпение!

Я покосилась через плечо: там, на стоянке, под деревом показалась до боли знакомая синяя «мазда». Словно почувствовав мой взгляд, окно водительской двери поползло вниз, и в образовавшемся проеме показалось нахально ухмыляющееся лицо Шурика.

«Вот же паразитище!» — пронеслось в голове. Не потому, что явился на линейку, а теперь сидит перед кондиционером и наслаждается видом наших мучений, хотя уже только за это ему, чисто из вредности, хотелось пробить колесо. А потому, что явился он сюда в наказание. Которое заслужил тем, что в третий раз за лето порвал мои водительские права.

В третий, блин, раз! Я несколько месяцев ходила на курсы. Я наездила триста часов по городу. Я сдавала экзамены столько раз, что инспектор стал узнавать меня по походке, а этому… нехорошему индивиду все равно чего-то не хватало. Он вопил: «Пока не научишься определять, где право, а где лево, кататься будешь на самокате!» — а потом, по ночам, делал снежинки из пластиковых карточек.

Идеалист паршивый…

А может, дело в другом?

Иногда мне кажется, будь он обычным парнем, таких проблем не возникало бы. Но мне «повезло»: я полюбила заклинателя. Эдакого особенного представителя темной части магического мира, обладающего собственными представлениями о морали и этических нормах. Нет, в глобальном плане Александр Соколов — редкостный паладин, готовый до последней капли крови сражаться за мир во всем мире. Желательно, конечно, чужой крови, но справедливости ради должна признать, что в данном случае он не особо принципиален.

Другое дело, если сражаться не с кем, а по большому счету — еще и незачем. Ну, сейчас ведь не Средние века, народ в крестовые походы ходит только онлайн. А это совсем не так интересно! Вот и проявляется паршивая натура заклинателя в мирной жизни. И прежде всего в том, как он и ему подобные относятся к своим ближайшим соседям, ведьмам. Нет, не обольщайтесь, я сейчас не какой-то особый вид пиетета имею в виду! Они их терпеть не могут, считая едва ли не главной причиной всех бед по эту сторону завесы. Вот такое необъективное добро в исполнении Темных Властелинов. Почему необъективное? Да потому что я — ведьма! И я знаю это наверняка.

Меня зовут Ева Моргалис. С некоторых пор Моргалис штрих Соколова. Видимо, Шурик надеялся, что его фамилия лишит меня силы. Формально мы, правда, эту чудо-теорию проверять не стали, потому что в ответ на его любезное предложение подвести меня к паспортному столу я не менее любезно послала его лесом. Еще не хватало месяц стоять по очередям, заполняя чертову кучу бумажек для удовлетворения его блажи! Тем более что мы и так знали, это не сработает. Ведь если бы был хоть малейший шанс, я бы послала его в известном направлении еще только в момент формирования мысли. Черт, мне нравится быть ведьмой! Я — наследница древнего могущественного рода, хранитель перечня ценнейших артефактов. Не мои проблемы, что Алекс от этого не в восторге. В конце концов, я не виновата, что моя мама в прошлом году вышла замуж за Шурикова отца. И что теперь у меня один сводный брат — заклинатель, а еще двое — простые смертные. Я, между прочим, тоже этому не сильно обрадовалась: магия всегда занимала значительное место в моей жизни, а теперь приходилось постоянно себя в ней ограничивать. Еще и братья, кажется, делали все возможное, чтобы сдержаться было как можно труднее!

Например, Богдан, юный отпрыск культурной эволюции, скромно считающий себя ее лучшим достижением. И не ленящийся трудиться, чтобы этот самопровозглашенный статус поддержать. Прическа, маникюр, брендовая одежда… Рядом с ним, даже наряжаясь в свой лучший костюм, я выглядела как беженка. И чувствовала себя так же, потому что у этого клинического метросексуала чувство такта если и имеется, то в самом зачаточном состоянии. Сказать, что розовая помада не подходит к синему джемперу, позже сообразить, что помадой критикуемая сегодня не пользовалась, и тут же посоветовать не выходить на улицу хотя бы без блеска, дабы не пугать прохожих, — вполне в его стиле. Забавно, но при этом он уверен, что оказывает серым личностям вроде меня неоценимую услугу. Практически как просвещение дикарей первыми христианскими миссионерами. Да он вообще считает себя неким белым рыцарем, мушкетером на страже красоты, эстетичности и изыска! Даже учиться пошел на дизайнера интерьеров, чем несколько расстроил домашних. Они-то догадывались, что рано или поздно Богдан с его неуемным чувством стиля доберется до семейного особняка, и вот тогда…