Владимир Пекальчук - Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые

Огромная кошка медлила, словно понимая своим звериным нутром, что в этот раз перед нею не просто добыча, а другой ночной охотник, еще более опасный, чем она сама. По небу безмолвно плыла меньшая луна, освещая две застывшие перед смертельной схваткой фигуры: тигр-людоед и высокий человек в плаще, с тонким клинком, играющим отблесками небесного светила.

Вечером в поселок прибежал заходящийся плачем мальчик: тигр напал на него и дедушку. Старик, вооруженный только клюкой, отчаянно набросился на хищника, молотя его по голове и призывая всевозможные небесные кары. Его жертва не пропала впустую: внук успел убежать и теперь принес домой ужасную весть.

— Боги, да за что же нам такое проклятье?! — голосила мать мальчика. Это ее отец стал сегодня жертвой людоеда.

— А король и не чешется, — мрачно изрек один из завсегдатаев кабака.

— Да брось, какое ему дело до нас? — безнадежно махнул рукой кабатчик, — ну подумаешь, сожрала тварь уже два десятка подданных. Стоит ли по таким пустякам королевскую голову морочить?

— Покажите мне, где логово тигра.

Люди в деревенском кабаке не сразу поняли, кто это сказал. Странный посетитель, появившийся в поселке под утро и проспавший в снятой комнате весь день. Теперь он сидел в самом темном углу и уминал жареное мясо, даже за столом не сняв плащ и капюшон.

Люди переглянулись:

— Толку-то? Трое охотников уже сгинули. Без отряда воинов тут не обойтись, тигра таких размеров отродясь никто не видывал…

— Просто покажите мне, где он живет.

— На ночь глядя?! Ночь — его время!

— Это еще поглядим, чье.

И вот они замерли друг против друга — смертельные, непримиримые враги, и казалось, даже старшая из двух лун замедлила свой бег по небосклону, чтобы лицезреть поединок двух смертоносных ночных хищников.

Скрипнули, медленно закрываясь, ворота. Спину жег полный муки взгляд жены, хотелось выть, кататься по земле, кричать так, чтобы содрогнулись холодные звезды, и рыдать… но он не заплачет. Не плакал при жизни — и теперь не станет. Мертвые не плачут.

Медленно, шаг за шагом, уходил прочь, оставляя позади свой дом, семью, родителей, друзей. Все, что было дорого, осталось за спиной. Цена всего одной чудовищной ошибки. Степной ветер треплет праздничную куртку. Это — его день. Его праздник. Его похороны. В волосах чувствуется влага — слезы жены, упавшие на голову, когда она заплетала его гриву в последний раз.

Хотелось только одного теперь — чтобы она не ждала. Пусть найдет себе другого мужа — это не трудно первой красавице племени. Пускай живет дальше, ведь он ушел по дороге, откуда нет возврата.

С глухим стуком ворота закрылись. Вот и все. Так и должно быть. Мертвым нет места среди живых, а он теперь мертв. Мертв навсегда.

Медленно, понурясь, уходил в никуда, возвышаясь над низкорослым кустарником, словно шагающая скала. Теперь уже не нужно смотреть вперед — все пути хороши для того, кому некуда идти, это цена мимолетной слабости. В сердце лишь одна надежда, что ноги сами приведут его к тому, кто подарит ему вечный покой.

— Сэр Рольф ан Кранмер! — возвестил сенешаль.

Тааркэйд Первый наклонился к уху жены, восседавшей рядом на троне:

— Ну вот, теперь ты можешь, наконец, успокоиться. Он бы не вернулся, будь тигр жив. Хочешь пари?

— Нет, — улыбнулась королева, — я его проиграю.

В зале появился облаченный в начищенные до блеска доспехи сэр Рольф. Даром что с дороги, подумалось королю, этот чистоплюй будет терять время, наводя марафет, даже если должен доставить весть первостепенной важности. Впрочем, идеальных людей нет, Рольф ан Кранмер надежен, как и все ан Кранмеры, это главное, мелкие заскоки простительны.

Следом за ним на два гвардейца внесли на подносе голову тигра необычайного размера, уже препарированную — осталось лишь на стену повесить. Собравшееся дворянство только ахнуло: вот уж тигр так тигр!

Рыцарь почтительно поклонился, и Тааркэйд подумал, что он больно кисло выглядит, как для победителя.

— Что-то не так, — тихо сказала Леннара мужу, как всегда, попав в такт его собственных мыслей.

— Приветствую вас, мои повелители, — произнес ан Кранмер замогильным голосом, — извольте принять в дар сей трофей в знак почтения…

— Что-то ты не весел, мой добрый друг, — не вытерпел король, — что случилось? Потери?..

— Меня опозорили, — хмуро признался рыцарь, — я стал посмешищем. Извольте принять сей трофей в знак почтения от клана Этиан… Когда я прибыл с моим отрядом, дабы сразиться с людоедом, оказалось, что тигр уже мертв. Убит всего одним человеком, вооруженным тонкой шпагой. Он-то и передал свой боевой трофей вам в дар.

— При чем тут клан Этиан? — насторожилась королева.

— Понятия не имею, моя повелительница.

Король и королева переглянулись.

— Поди-ка поближе, сэр Рольф. А теперь давай по порядку, — негромко повелел Тааркэйд, когда его вассал приблизился так, чтобы его слова были слышны только монаршей чете.

— А мне и сказать-то больше нечего. Прибыл поздней ночью — вся деревня гуляет. Ну и почетный гость у них — мрачный тип такой. Благородных кровей, судя по виду, сидит себе так, как будто каждый день убивает тигров и деревни спасает. Я туда с отрядом приперся — а он тигра в одиночку сделал. Такое чувство, словно мне в карман высморкались.

— Но при чем тут клан Этиан?! Тот воин эльф?

— Вот в том то и дело, что нет. И тигра он убил, как сказали крестьяне, двумя ударами шпаги. Какой позор мне.

— Так он убил его днем? — уточнил король.

— Нет. Предыдущей ночью. Ему даже успели сшить плащ из шкуры того тигра…

— Как он выглядел? — быстро спросила Леннара.

Зерван откинулся на спинку стула, облизал губы и вытер платком. Жаркое действительно неплохое — трактирщик не обманул, мясо стоило своих денег.

Все-таки либо Судьба по-прежнему хранит свою непокорную жертву, либо просто повезло. Мальчишка-рыцарь казался просто убитым: еще бы, припереться в такую даль с отрядом — и тут нате вам, сэр. Поворачивайте оглобли, тигра уже и без вас какой-то бродяга ухандохал. Рыцарь, хвала Маэнемме, покровительнице всех бродяг и изгоев, даже не додумался поинтересоваться, кто он вообще такой, этот чужак со шпагой. А крестьяне его не выдали — хоть наверняка кто-то да догадался, кто же на самом деле их неожиданный спаситель. Весьма мудрая жизненная позиция — не сделай зла тому, кто тебе не сделал.