Олаф Бьорн Локнит
Торговцы грезами
Без сомнения, самый раздражающий звук на свете – скрип старых половиц над вашей головой. Особенно, если таковой начался с раннего утра и беспрерывно продолжается до самого полудня. Скрипение иногда прерывалось глухим раздраженным ударом по стене, и тогда расставленные на полках оловянные кружки начинали жалобно звенеть в ответ. Били кулаком, или, скорее всего сапогом, подкованным железом. Затем скрип возобновлялся – пять тяжелых шагов в одну сторону и пять обратно.
Барракс, хозяин постоялого двора «Медная подкова», поднял голову и мрачно уставился наверх, на проседающие доски потолка. Если какой-нибудь осел уверен, что быть владельцем гостиницы в захолустном заморийском городке – спокойное и безмятежное занятие, то таковой немногим сообразительнее помянутой длинноухой животины. В тот злосчастный день (точнее, вечер), когда в дверь ввалились двое увешанных оружием громил, проезжающих к закату, у Барракса, видно, стряслось временное помрачение ума, раз он согласился сдать им комнату. С тех пор любые дела шли наперекосяк.
Почтенный хозяин, немало повидавший на своем веку, с первого взгляда распознал в своих поздних посетителях наемников. Причем наемников при деньгах, стремящихся положить между собой и империей Туран возможно большее расстояние. При таком подозрении не стоило, конечно, пускать их дальше порога… Однако постоялый двор почти пустовал, а золото везде золото. Не выбито же на монетах, при каких обстоятельствах и какими способами их добыли?
Поразмыслив, Барракс здраво рассудил, что темные делишки, наверняка совершенные новыми постояльцами в прошлом, его не касаются, а сейчас поведение внезапных гостей не вызывало нареканий. Тем не менее хозяин «Подковы» искренне побаивался своих новых постояльцев, и не мог решить, которого из них больше.
Конечно, более грозным выглядел темноволосый громила, на физиономии которого варварское происхождение и разбойничьи наклонности читались так же ясно, как буквы на листе лучшего шадизарского пергамента. Его спутник, лысоватый коротышка с прищуренными серьезными глазками и жиденькой бородой, казался на фоне страшенного приятеля безобидным чудаком, невесть зачем решившим испробовать полной опасностей жизни наемника. Разговаривал коротышка исключительно вежливо и очень сдержанно, с трудом умудряясь вставлять словечко-другое в кратких перерывах между оглушительными раскатами голоса своего друга.
У непонятного коротышки, вдобавок, имелась совершенно непредставимая ручная зверюшка, постоянно сопровождавшая его – летучая мышь, покрытая густой белой шерсткой. Обычно мышка тихонько сидела в складках плаща хозяина, но при каждом удобном и неудобном случае высовывалась наружу и пронзительно верещала, расправляя прозрачно-розовые крылья. Неизменно следующий за ее появлением и воплями испуг окружающих очень нравился зверьку. На жутковатой, покрытой причудливыми наростами мордочке появлялось выражение несомненного удовольствия, а красные глазки-бусинки радостно вспыхивали. Затем мышь пряталась до следующего момента, когда ее крохотную головку снова посещала мысль выскочить наружу.
Из увиденного и услышанного хозяин сделал напрочь неверный вывод: главный в странном союзе – варвар. Но зачем он тащит с собой этого недомерка, более всего смахивающего на ушедшего на покой чиновника – совершенно непонятно. Может, подрядился сопровождать до Аренджуна? Места здесь пускай и глухие, но неспокойные, в одиночку лучше не ездить.
Следующим же утром Барракс убедился, что глубоко заблуждается. Наемники затеяли во дворе разминку, из трех схваток две выиграл тихоня, а наблюдавший хозяин остался при твердом убеждении: на третий раз коротышка просто поддался, чтобы не обижать явно разозлившегося приятеля… Мышь все это время провисела вниз головой на чахлом лимонном деревце, неизвестно как сохранившемся в вытоптанном дворе, и заливисто верещала, подбадривая хозяина и до полусмерти пугая пробегавших мимо служанок.
…Происходило это все в крохотном заморийском городке под названием Дэлирам, затерянном у закатных отрогов Кезанкийских гор и славным единственно тем, что рядом пролегала знаменитая Дорога Королей, связывающая страны Востока и Запада. Караваны редко задерживались в городке, торопясь в расположенный неподалеку Аренджун. Жизнь в Дэлираме текла неторопливо и размеренно, малость оживляясь в базарные дни да еще когда на окраине городка появлялся очередной караван.
Странноватые постояльцы достопочтенного Барракса собирались задержаться в городе на два, от силы три дня, ожидая, пока отдохнут их лошади. Но случилось непредвиденное – на второй же день коротышка встретил старого знакомого. У прислушивавшегося к оживленному разговору хозяина глаза на лоб полезли от удивления: недомерок оказался ушедшим в отставку капитаном личной гвардии государя Илдиза Туранского, и весь вечер оказался посвященным общим воспоминаниям о службе.
Закончилась вечеринка, вопреки ожиданиям хозяина, отнюдь не дружной попойкой. Помрачневший гость, постоянно оглядываясь и понизив голос, поведал о многочисленных бедствиях обрушившихся в последнее, видимо, время на его голову. Внимательно выслушав, бывший капитан решительно заявил, что немедленно отправляется вместе со своим старым другом в Аренджун и лично во всем разберется. Варвар собрался было с ними, но коротышка отговорил его, заверив, что вполне обойдется собственными силами и вернется денька через три-четыре. На том они и сошлись, а рано утром отставной гвардеец и его сослуживец ускакали.
Тут-то Барракс с ужасом убедился в двух вещах: во-первых, уехавший коротышка был единственным человеком, способным удержать северного дикаря от необдуманных поступков; и во-вторых, пугающие слухи о пьяных загулах наемников имели под собой веское основание. Постоялый двор уцелел только благодаря чистой случайности или заступничеству какого-нибудь сочувствующего бедам простых трактирщиков бога.
По отъезде приятеля варвар немедленно упился в стельку, затеял драку с битьем посуды и подвернувшихся голов, расколотил в мелкую щепку стол, коим, будто тараном, пытался высадить дверь в гостиницу, и, наконец, пошатываясь, покинул изрядно потрепанное заведение. Ночь, к искренней радости хозяина, он пропадал неведомо где. Утром объявился – с жуткой головной болью и заметно облегченными карманами. Следующий вечер выдался куда хуже – в «Подкову» заглянули мающиеся от скуки и безделья немедийцы.
Немедийский полк, размещенный в старых казармах на окраине города, стоял в городе уже третий или четвертый месяц. Считалось, будто полк оказывает помощь местному гарнизону в охране границы с Тураном и Дороги Королей. На деле же доблестные воины короля Нимеда занимались тем, что устраивали стычки с местной солдатней, напропалую пьянствовали, сутками не вылезая из двух имевшихся в городе веселых домов, и лишь изредка, больше от скуки а не для порядка, гонялись за окончательно обнаглевшими от безнаказанности контрабандистами.
