Виктория Оленик - Софья Стоцкая: Ангел Особого Назначения

— Попробуй поймай!

— Поймать, — я сильно сощурилась, пытаясь уловить хоть тень, хоть движение, но тщетно, — это не сложно. Но я дам тебе шанс. Ты выйдешь сам, пройдешь со мной на суд, и я к тебе претензий не имею.

В ответ раздался сотрясающий стены смех. Что же делать, сама понимаю — дурацкое предложение, но ничего более умного мне в голову как-то не пришло. Да что вообще можно сказать сбрендившему вампиру, творящему самочин якобы во имя света?!

— Поверь, мы еще можем тебя простить, — вкрадчиво поведала я. — Свет многое прощает…

— Да ну? — долетел до меня из левого угла не очень-то оптимистичный голос.

Я резко обернулась, но опять опоздала. Уж эти мне вампиры!

— Ну да, — терпеливо продолжила я вешать лапшу на уши. — И, поверь мне, если ты сдашься, то тебя просто… лишат способностей!

Вампир молча внимал.

— Ну? — не выдержав тишины, фыркнула я.

— Что — «ну»?

Я устало вздохнула. Этот доходяга меня уже начинает раздражать.

— Ты сдаешься или мне тебе помочь принять верное решение?!

— Хм-м… А ты меня попробуй поймай!

Опять… По четвертому кругу!!!

— Слышь, ты! Сам не выйдешь, упеку в психбольницу «Святые ягнята»!

— Попробуй, — спокойно парировал кровопийца. Голос исходил… из-за моей спины.

Еще секунда — и я летаю в воздухе вниз головой.

Ну как меня угораздило попасть в сверхсекретное подразделение «Кара»?!

Вампир, к счастью, пролетел метра два и решил избавиться от груза, то есть меня, выкинув куда подальше. Хорошо, что за несколько месяцев я уже так привыкла летать в разнообразных когтях и клыках, что мне не составило особого труда скоординироваться и приземлиться без сильных повреждений. Пострадало только ранимое чувство собственного достоинства.

— Трибунал тебя ждет, — прошипела я, подхватывая с земли серебряный меч. — Очень ждет.

— Подождет еще, — самоуверенно хмыкнул вампир, зависая под потолком.

Ишь ты — наглый какой! Не на ту напал!

Несколько коротких отрывистых фраз, парочка пассов, направляющих энергию в нужное русло, и вампир безнадежно запутался в сетях. Уже лучше…

— Ему некогда, — ехидно сообщила я, усаживаясь ждать подкрепление на холодный каменный пол. — И думаю, тебе ждать долго не придется…

Эх, а ведь все так хорошо начиналось… Жила себе, потихоньку вредила, о вампирах не слышала, с оборотнями не встречалась… Но не бывает так плохо, чтобы не могло быть еще хуже.

Стоял жаркий июньский денек. Солнце, очевидно, решило, что Земля — сковородка, можно приготовить хороший завтрак, и медленно, но коварно исполняло свой план, поджаривая потихоньку до румяной корочки и так полудохлых от пекла собак и заодно уж счастливых школьников, у которых выдался денек заслуженных каникул. Деревья безуспешно пытались скрыться под собственной тенью или, на худой конец, найти спасение под толстым слоем пыли. Какая-то кошка лениво разлеглась на капоте без конца сигнализирующей машины, напрочь игнорируя надоедливых мух. И только наглые до невозможности воробьи чувствовали себя просто замечательно, бессовестно воруя из-под клюва голубей семечки и всякие крошки.

Я вышла из подъезда и несколько раз чихнула. Пыль стояла столбом и кружилась вокруг меня, словно прожорливая моль вокруг старого пальто. Духота мешала дышать полной грудью, а грязный воздух города никак не вязался с «оздоровительной утренней прогулкой». Искренне сочувствую тем несчастным, которые сегодня решили совершить такой великий подвиг, как утренняя пробежка — это может быть последний подвиг в их жизни… Я, например, точно бы скончалась.

— Ну двигайся давай! А-а-а-апчи! Ё-моё, да что за собака! — я нетерпеливо дернула поводок болонки.

Муська укоризненно взглянула на меня своими большими черными глазами, но с места не сдвинулась. Иногда мне кажется, что в Небесной Канцелярии ошиблись и засунули душу осла в тщедушное собачье тельце. А может, специально пошутить решили? Поиздеваться, так сказать…

— Иди! Ну!!! А-апчи!!!

На этот раз взгляд был презрительным и гордым, как у королевы, обиженной плохим выступлением шутов. Не знаю, как насчет королевы, а вот я действительно чувствовала себя шутом с красным дипломом, и эта профессия нравилась мне все меньше и меньше.

Надо сказать, Муську я не то чтобы не люблю, но все мои попытки поладить с ней неизменно оканчивались полным крахом. Она что-то против меня имеет, это точно…Я с ней постоянно воевала, в детстве за хвост таскала, а потому ходила вся покусанная и в бинтах. Но это было раньше, сейчас же Мусечка мне мстит за прошлое, и под покровом темной ночи она пакостит как только может… Самое ее излюбленное преступление — стянуть с меня одеяло и протащить его по самым грязным местам, уделяя особое внимание краскам моей тети-художницы. А я в итоге всю ночь гоняюсь за ней, как последний лунатик, спросонья натыкаясь на все подряд и ругаясь на чем свет стоит. Но тетя искренне любит это ушастое чудовище, так что я вынуждена терпеть… В результате война перешла в более скрытую фазу, но не прекратилась.

— Так! К двум мне на вокзал. И сразу предупреждаю, Ваше Величество Бочонок с салом! Если сейчас будешь продолжать играть мертвую статую, то я позову вон того милого голодного бомжа! Слышала?

Муська услышала. Смерив грязного вышеупомянутого бомжа, перерывающего мусорный бачок в поисках пищи, подозрительным взглядом, она обиженно всхлипнула и быстренько затрусила домой. Всё, это предел моего терпения! Пускай тетя гуляет с этим ушастым пеньком сама! Я сдаюсь!