Колесова Марина
Чародейка. Власть в наследство
1
Маленькая всадница на вороном иноходце неспешной рысью ехала по дороге. Рядом с ней скакал миловидный юноша в богатых парчовых одеждах. Неожиданно он обогнал свою спутницу и, сорвав с ее плеча зажим от тяжелого, расшитого золотом и серебром плаща, со смехом крикнул:
— Догоняй, наследница Владетеля!
После чего унесся через поле к темнеющему невдалеке горному склону.
Черноволосая девочка в красивой золотой диадеме, усыпанной великолепными драгоценными камнями, остановила коня. Подобрав сползший с ее плеч плащ, она перебросила его через луку седла. После чего, проводив взглядом своего быстро удаляющегося спутника, укоризненно покачала головой и продолжила свой путь. Она не сомневалась, что Геллар, так звали сорвавшего зажим юношу, приходившегося ей двоюродным братом, вскоре сам вернется. Вернется, поняв, что она не намерена поддерживать затеянную им игру. Она не могла себе позволить, подобно Геллару, тратить время на развлечения, зная, что ее появления во дворце ждет ее отец — Владетель Лорена, а также всех близлежащих пределов, суровый правитель и могущественный маг, который очень не любит ждать.
Ее сегодняшняя вместе с Гелларом поездка была первым в ее жизни самостоятельным заданием, и юной наследнице Владетеля хотелось все сделать наилучшим образом.
Геллар действительно через некоторое время вернулся, но не для того, чтобы сопровождать ее дальше. Он вновь обогнал ее и, подбрасывая в руке украшенный крупными брильянтами зажим в виде золотой розы, преградил ей путь. После чего, хитро усмехнувшись, с издевкой проговорил:
— Къяра, я забыл предупредить: если не догонишь, я выброшу твой зажим в расщелину у старой крепости…
— Принц, я прошу Вас… не надо, — девочка нахмурилась и предостерегающе вытянула вперед правую руку. — Вы ведь знаете, что я тороплюсь…
Однако юноша, не дослушав, развернул коня и снова погнал его через поле к склону горы.
Рассерженно прищелкнув в воздухе пальцами, Къяра развернула своего коня и, прошептав: "Давай, Бриз, догоняй!", направила его вслед ускакавшему двоюродному брату. Она не сомневалась, что тот выполнит свою угрозу.
Владетель, после трагической смерти своей сестры и ее мужа, забравший их двух сыновей к своему двору, почти ни в чем не ограничивал племянников. Поэтому принц Геллар привык, делать все, что только ему заблагорассудится. И остановить его Къяра не могла. Владетель запретил ей применять к нему магию даже опосредованно. Именно из-за этого вместо того, чтобы например остановиться коня принца, Къяре пришлось, чтобы не потерять дорогой для ее сердца подарок отца, вступить с принцем в затеянную им игру.
Она знала, что из расщелины у старой лоренской крепости зажим ей не достать даже с помощью магии. Расщелину охраняло старинное заклятье, сдерживающее древнюю магию. Поэтому, чтобы не потревожить его, использовать магию у расщелины, было категорически запрещено всем лоренским магам.
Трижды Къяра догоняла Геллара и, преграждая ему путь, просила вернуть зажим, но тот со смехом менял направление погони пока не заехал на узкую тропу на склоне горы. Тропинка, ведущая к крепости, огибала гору так, что с одной стороны шла отвесная горная стена, с другой — крутой обрыв в лоренскую расщелину.
Поднимаясь по каменистой тропе, Къяра тихо проговорила:
— Геллар, я прошу, давай поднимемся лишь до первого уступа… там можно развернуть коней и спуститься. Ты же знаешь, Владетель не любит ждать, а мы и так задержались… Ведь я уже трижды догоняла тебя, давай прекратим игру.
Геллар остановил коня и, обернувшись в седле, посмотрел на свою кузину. Она очень нравилась ему. Высокий лоб, который охватывала великолепная высокоуровневая диадема мага. Красиво очерченные брови над большими темно-синими глазами и густые черные волосы, подобранные в высокую прическу. Ее можно было бы назвать очаровательной, если бы не холодно-мрачный взгляд и серьезно-суровое выражение лица. Принц терпеть не мог ни того, ни другого. Он знал, как лучезарно умеет улыбаться Къяра, и каким внутренним светом озаряются ее глаза, когда она чему-то рада. Геллар мог простить ей ее степенность и холодность во дворце, зная, как требователен к дочери Владетель. Однако здесь, где они были неподконтрольны никому, терпеть подобный облик он был не намерен.
— О! Наконец-то, наследница Владетеля снизошла обратиться к собственному кузену по имени и на ты… — иронично проговорил он. — Может, наследница Владетеля еще и улыбнуться соблаговолит, а?
— Геллар, перестань, пожалуйста! Мне не до улыбок и игр… Отдай зажим… хватит уже.
— И не подумаю! Пока ты не улыбнешься и не споешь мне веселую песенку о капризной принцессе, ту, что пела моему маленькому брату, чтобы утешить его, не отдам.
— Геллар, может, ты вспомнишь о том, что ты не маленький ребенок? Тебе уже семнадцать, а ты никак с играми распроститься не можешь!
— Зато Вам, моя дорогая кузина, лишь двенадцать, но Вы почему-то постоянно пытаетесь изображать из себя взрослую и солидную особу. Это смешно!
— Геллар, я не мешаю тебе, можешь смеяться надо мной, сколько заблагорассудится, лишь зажим отдай и смейся на здоровье.
— Нет, Къяра. Смеяться мы будем вместе, и лишь после этого я отдам тебе зажим. Ну хватит, сестренка, право! Ты, по-моему, даже забыла, как улыбаться. Это невыносимо. Улыбнись немедленно!
— Геллар, хватит! Отец будет разгневан, если узнает, чем я тут с тобой занималась вместо того, чтобы выполнять его поручение.
— Къяра, ну что ты так боишься его? Отчего ты даже в лице меняешься, стоит ему лишь нахмурить брови? — раздраженно спросил Геллар.
Взаимоотношения Владетеля с дочерью были для него загадкой. С одной стороны никаких репрессий к дочери кроме сурового тона и строгих взглядов Владетель не применял. С другой стороны Къяра явно его боялась.
— Он не узнает ничего… — продолжил он, — если, конечно, ты сама ему об этом не скажешь. К тому же он ведь не просил тебя всю дорогу гнать лошадей… Так откуда ему знать сколько времени нам на все это потребовалось?
— Что ты хочешь от меня услышать? Почему я боюсь его разгневать и не собираюсь ему лгать? Хорошо, я отвечу тебе… Потому что знаю, что он чувствует ложь, и знаю, на что он способен в гневе, и еще знаю, как он умеет заставить страдать, даже не применяя никакого физического насилия… Ты плохо знаешь своего дядю… Храни тебя небо когда-нибудь по-настоящему прогневать его… и уж тем дать ему почувствовать, что ты солгал, — Къяра со злостью взглянула на двоюродного брата. — Все! Мне надоело! Можешь выбрасывать то, что забрал, куда хочешь… Я еду во дворец.
