Роберт Сальваторе - Гонтлгрим

Перевод: Beckhoff, Dragon, Gho5ty, Grimm, Elminster, Eva Tornado, Faoiltiarna, Kharissa, Sophia, Unnamed, Лунарион

Редакторы: Beckhoff, Eledhwen, Verhanna

Многое можно рассказать о Короле Мифрил Холла Бруноре Боевом Молоте, и много званий могут принадлежать ему по праву: воин, дипломат, авантюрист, лидер дварфов, людей, и даже эльфов. Брунор немало способствовал превращению Серебряных Земель в одну из самых мирных и преуспевающих областей во всем Фаэруне. Добавьте к этому титул «провидца», как нельзя лучше подходящий ему, ведь какой другой дварф смог бы заключить перемирие с Обальдом, правителем орочьего Королевства Многих Стрел? И это перемирие продолжалось и после смерти Обальда и поддерживалось его сыном, Арлдженом, Обальдом II.

Это был действительно великий подвиг, и он обеспечил Брунору место в дварфийских легендах, несмотря на то, что многие из подданных короны Мифрил Холла все еще ворчали по поводу любых контактов с орками, кроме как в сражениях. По правде говоря, Брунор часто слышал просьбы о пересмотре этого вопроса — из года в год. Однако, в итоге, очевидным оставался факт, что король Брунор не только улучшил позиции Мифрил Холла для своего крепкого клана, но и, благодаря своей мудрости, изменил облик Севера.

Но из всех званий Брунора Боевого Молота, которыми он заслуженно обладал, были и те, которые он носил с большим удовольствием — это были звания отца и друга. В последнем Брунор не знал себе равных, и все, кто называл его другом, без сомнения знали, что Король дварфов с удовольствием бросится навстречу летящим стрелам или когтям умбрового гиганта, без колебаний, без сожалений, лишь будучи верен дружбе. Но, что касается первого….

Брунор никогда не был женат, и у него не было собственных отпрысков, но он обрел и воспитал двух человеческих детей, как своих собственных.

И он их потерял.

— Я пытался быть лучшим, — поведал король Дриззту До’Урдену, необычайному дроу, советнику трона Мифрил Холла — в один из тех, все более и более редких, случаев, когда Дриззт присутствовал в дварфийской твердыне. — Я воспитал их, как мой отец воспитывал меня.

— Никто бы и не сказал иного, — уверил его Дриззт.

Дроу откинулся в удобном кресле, что стояло у камина в небольшой комнатке Брунора, и бросил долгий взгляд на своего старинного друга. Густая борода короля уже не была такой рыжей, как раньше, сквозь седину пробивались редкие огненные завитки, и его косматая шевелюра немного поредела. Но, как бы то ни было, огонь в его серых глазах горел так же ярко, как и раньше, в те десятилетия на склонах Пирамиды Кельвина в Долине Ледяного Ветра.

Но не в этот день, и это можно было понять.

Меланхолия, очень заметная в его взгляде, все же не отражалась в движениях дварфа. Он двигался стремительно и, качаясь в своем кресле, постоянно пытался схватить своими крепкими ногами какое-нибудь полено, которое затем точным броском отправлял в огонь. Деревяшка тлела и жалобно потрескивала, словно протестуя, но была не в состоянии вырваться из огненной западни.

— Проклятое сырое дерево, — проворчал дварф себе под нос. Он топнул ногой по мехам, встроенным в камин, посылая в него долгий, непрерывный поток воздуха, рвущегося сквозь угли и горящие поленья. Брунор долго возился с огнем, поправляя поленья, качая мехи, и Дриззт решил, что каждое движение друга соответствует его характеру. Поскольку именно так дварф делал все, начиная с удержания крепкого мира с Королевством Многих Стрел, и заканчивая заботой о своем клане, пребывающем сейчас в полной гармонии. Все получилось, огонь, наконец, разгорелся, и Брунор сел обратно в кресло и поднял большую кружку меда. Старый король покачал головой, и его лицо исказила маска сожаления:

— И все же нужно было убить того вонючего орка.

Дриззт был очень хорошо знаком с жалобами, которыми изводили Брунора со дня подписания договора в ущелье Гарумна.

— Нет, — ответил дроу, более чем убедительно.

Брунор усмехнулся, довольно злобно.

— Ты поклялся убить его, эльф, и ты позволишь ему умереть от старости?

— Спокойно, Брунор.

— Ба, да он разрубил твоего друга эльфа пополам! И его копьеносцы сбили твою ненаглядную эльфийку и пегаса, на котором она летела!

Дриззт бросил на дварфа взгляд, полный боли и затаенного гнева, предупреждая Брунора, чтобы он остановился.

— Но ты позволил ему жить! — не унимался неистовый дварф, ударив кулаком по ручке кресла.

— Да, и ты подписал соглашение, — невозмутимо парировал Дриззт. Его лицо и голос оставались спокойными. Он знал, что не обязательно кричать, чтобы слова производили разрушительный эффект.

Брунор вздохнул и опустил лицо в ладони.

Дриззт позволил ему побыть наедине со своими мыслями, но потом не выдержал.

— Ты — едва ли единственный, кто возмущен фактом, что Обальд прожил все эти годы в комфорте, — сказал он. — Никто не хотел убить его больше, чем я.

— Но мы не сделали этого.

— И мы поступили правильно.

— Правильно ли, эльф? — со всей серьезностью спросил Брунор. — Сейчас он умер, и они хранят мир. Но так ли это на самом деле? Когда все рухнет? Когда орки снова станут орками и начнут очередную войну?

Дриззт лишь пожал плечами, да и что он мог ответить?

— И ты туда же, эльф! — возмутился Брунор в ответ на этот жест. — Ты не можешь знать, и я не могу знать, но ты уговорил меня подписать этот проклятый договор, и я подписал!… и мы не можем знать!

— Но мы «знаем», что множество людей и эльфов и да, Брунор, дварфов, получило возможность прожить свои жизни в мире и процветании, потому что ты имел мужество подписать этот проклятый договор. Потому что ты не захотел продолжать ту войну.

— Ба! — фыркнул дварф, всплеснув руками. — С тех пор они у меня поперек горла. Проклятые вонючие орки. И теперь они ведут торговлю с Серебристой Луной и Сандабаром, и этими проклятыми трусами из Несма! Они все должны были погибнуть в сражении, во имя Клангеддина.

Дриззт кивнул. Он не мог не согласиться. Насколько было бы легче жить, если бы его жизнь на Севере стала бесконечной битвой! В глубине души, конечно, Дриззт был согласен. Но разумом он осознавал другое. С Обальдом, предлагающим окончить войну, непримиримость Мифрил Холла привела бы к тому, что клан Брунора выступил бы против десятков тысяч орков Обальда в одиночку, к борьбе, которую они никогда не смогли бы выиграть. Но если бы преемник Обальда решил нарушить соглашение, то наступившая война настроила бы все добрые королевства Серебряных Земель против Многих Стрел. Жестокая усмешка скользнула по суровому лицу дроу, но она быстро превратилась в гримасу, поскольку он вспомнил многих орков, по крайней мере, нескольких, кто стал его друзьями за это время… прошло почти четыре десятилетия?