— Эли, смотри!
Хрупкая темноволосая девушка резко вскинула руки, буквально в один момент обросшие перьями. Приподнялась на цыпочках, прогнулась, выставив вперед маленькую грудь, и замерла на самом краю высокой башни.
— Правда, я похожа на Юссу? Ту, что на главной фреске в храме!
— Иска, сейчас свалишься, и тебе снова влетит за рваное платье, — ворчливо ответил худенький парнишка с волосами цвета меди, неожиданно для рыжего темноглазый и чернобровый. Его сердитый тон никак не вязался с восхищенным взглядом, которым юноша одарил подружку.
Девушка рассмеялась, взмахнула крыльями и, словно опытная танцовщица, сделала поворот на одной ноге. Юбка, на мгновение став похожей на большой колокол, приподнялась и оголила узкие лодыжки, открыла ноги почти до бедер.
Парень смущенно отвел глаза. Если Иска танцевала или просто сидела рядом, если он чувствовал тепло ее тела, у Эли сердце замирало в груди, а язык приклеивался к небу. Юноша отлично помнил, когда все началось. Он улетел порыбачить к большому порогу Ширы, к тому, что сразу за водопадом, и, увлекшись, не заметил, как огненная Хегази проскочила середину небосвода. Зато форели наловил столько, что решил поделиться с подругой. И когда постучал в дверь ее башни, навстречу выскочила девушка в белом нарядном платье. Темное облако распущенных волос казалось слишком тяжелым для тонкой шеи, смуглые щеки горели румянцем, яркие губы приоткрылись, словно для поцелуя, а карие глаза сияли ярче любой звезды.
Эли замер от встречи с таким чудом, удилище и торба с добычей выпали из разжавшихся рук.
А девушка, рассмеявшись, взмахнула длинными ресницами:
— Эли Ни! Ну где же ты был?! Что я сейчас расскажу…
Голос вернул парня на землю: красавица оказалась подружкой, с которой он вместе провел много зим. Вот только теперь простой взгляд на нее вызывал щемящую боль в груди.
Парень снова вздохнул. Тот день принес Эли самое большое счастье и самое большое горе за всю его короткую жизнь.
— Я стану верховной жрицей! — закричала тогда сияющая от восторга Иска. — Я стану главной служительницей Юссы!
Он, дуралей, тоже обрадовался. И только позже, когда разобрался в своих чувствах, дошло… Не надеть ему никогда на шею Иски венок из белых неразлучников. И в свой дом ее тоже никогда не привести. И….
Парень, прищурившись, зло мотнул головой — глазам стало больно, словно в них попал песок.
— Эли…. — Иска уже сидела напротив и заглядывала ему в лицо, — ну ты чего?
Девушка, капризничая, надула губки в притворной обиде.
— Не нравится, как я танцую?
Юноша глубоко вдохнул, набирая побольше воздуха, сжал кулаки и наконец решился спросить:
— Иска, ты действительно хочешь стать верховной жрицей?
В ответ получил звонкий смех.
— Конечно! Это великая честь. Во мне живет частица души Юссы! Я ведь правда похожа на нее?
Эли мрачно кивнул и уставился на свои руки: Иска без всяких фресок была для него красивее любой богини.
— Тогда почему же ты хмуришься? — тихо прошептала красавица, словно боялась услышать ответ. А Эли продолжал молчать и смотреть мимо нее на серые башни деревни, на крутые горные склоны, то и дело прячущиеся в тумане облаков.
Не дождавшись ответа, девушка обиженно поджала губы и хотела уже встать, как ее руку схватили сильные пальцы.
— Иска, подожди. Сядь, пожалуйста… Закрой глаза.
Она послушалась и замерла, неизвестно отчего покраснев. А Эли крепко сжал ладонями лицо подружки, наклонился и поцеловал. Сначала неуверенно, неумело, едва касаясь, а затем решительно впился в послушный мягкий рот.
Когда наконец оторвался, то спросил:
— И сейчас еще хочешь?
Иска, опомнившись, вспыхнула, уперлась локтем в грудь юноши, попробовала отстраниться:
— Кто тебе разрешал?! Как ты посмел? Дурак такой… Пусти, я сказала!
А он не послушался, не отпустил, только встряхнул подружку и спросил с нажимом:
— Ну, отвечай! Скажи, хочешь?! Все еще хочешь?!
Наверное, в приступе злости Эли причинил девушке боль, потому что она внезапно обмякла и заплакала.
Он тут же опомнился, уронил вдоль тела такие сильные и такие бесполезные руки, собираясь сказать "прости", но вдруг услышал:
— Не хочу…
У Эли перехватило дыхание — не хочет, не хочет! Значит…
Он стиснул плечи подружки, зарылся лицом в густые волосы и прошептал:
— Давай убежим! Сейчас! Улетим! Туда, где нас не найдут!
Иска перестала всхлипывать, отстранилась и жалко улыбнулась:
— Не могу. Ты же знаешь. Я не могу!
Да, Эли знал. Стать великой жрицей — самая большая честь, которой может удостоиться девушка и ее семья! Преемницу выбирает сама пророчица. Она чувствует божественную искру за много перелетов пути. Этот огонь пробуждается в тот момент, когда жрица уже на пороге смерти. И отказаться от предначертанного никто не в праве. Без великой жрицы нет будущего у крылатых. Без нее нет судьбы у сирин, потому что только жрицам дано око богини, способное смотреть вперед на много-много веков! Если бы не они, детей Сирин больше бы не существовало на свете.
Вот только почему богиня выбрала именно его Иску?! Несправедливо!
— Несправедливо! — юноша повторил последнюю мысль.
Иска лишь всхлипнула в ответ. Еще вчера она радовалась и гордилась выпавшей на ее долю честью. Наслаждалась всеобщими вниманием и почтением. Девушка даже стала вести себя степеннее. Перестала бегать и больше не кувыркалась в воздухе, играя с западным ветром — Балде.
Шею Иски украсило ожерелье Небесной птицы: на вчерашнюю соплюху стали смотреть, как на богиню. Теперь, куда бы ни направлялась Иска, по земле, воздуху или мостам, везде ее провожали поклоны и перешептывание сородичей. Только для Эли она осталась прежней.
— Иска! — тоскливый шепот, словно падевый мед, наполнил горечью мысли девушки. — Давай улетим!
Она отчаянно замотала головой:
— Нет, нет! Не проси! — Отвернулась, прикусив губу и беззвучно глотая слезы.
Эли как ледяной меч в сердце вогнали. Не зная, что делать, не желая глядеть на оцепеневшую фигурку, юноша потянул завязки шерстяной туники. Через мгновение с башни слетела огромная птица. Рванулась навстречу весеннему солнцу, затерялась в низких облаках.
— Эли! — дернулась следом за другом девушка, но тут же запнулась на месте. Медленно наклонилась, подхватила брошенную тунику, прижала к щеке. — Эли…
Юноша долго бесцельно парил над селением. Рвался улететь, и не мог. Кружил над домом Иски как жук, которого привязали невидимой ниткой и заставили летать на потеху толпе.
