Александр Рудазов
Рассказы из правого ботинка
– Венька, задрыга такая, выходи! Выходи, кому сказано! Жильцы уже приехали, вещи сгружают!
– Старый, отстань, не мешай! В сортире хорошо думаеццо!
Прокоп начал колотить в дверь ногами. Ему ничего не стоило просто скользнуть в щель под дверью, но старый домовой-господар пока еще сохранил остатки былой культурности. Заставить себя без разрешения влезть в занятый туалет он не мог.
– Венька, гаденыш!… - простонал старик, переминаясь с ноги на ногу.
Гаденький гремлин только противно захихикал. В сорок шестой квартире он обосновался уже давно - причем большую времени просиживал в «кабинете задумчивости». Почему? Да он и сам толком не знал. Нравилось ему бродить по просторам Интернета под звуки спускаемой воды. Настраивало на нужный лад. И отлучаться опять же никуда не надо - все под рукой… Сигареты гремлин хранил за бачком, обедал туалетной бумагой…
А пил так прямо из унитаза.
– Венька, скотина, я сейчас дверь сломаю!!! - заорал взбешенный до предела Прокоп. - Уже ключи в дверях звенят! Вещи тащат!
– Пшолнах, старый! В газенваген!
Входная дверь распахнулась. Прокоп тут же прекратил стучать и прислонился к стене. Но на него не обратили ни малейшего внимания - как известно, обычные люди домовых в упор не замечают.
Новый хозяин квартиры оказался крупным дяденькой с изрядным пивным пузом и в интеллигентских роговых очочках. Пыхтение слышалось издалека - дядька натужно волок мягкое кресло. За ним ввалились грузчики, с ленцой тащащие диван.
Прокоп тут же позабыл о проклятом гремлине и отправился инспектировать новых подопечных. Дом свежеиспеченного высотника еще только-только заселялся - какая-то жизнь водилась едва ли в четвертой части квартир.
– О, глянь, старый, какой у них телевизор! - вынырнул из-под плинтуса Венька. - Поносоник! Ничо так, гламурненько!
– Не смей! - зашипел на него Прокоп.
Но проклятый гремлин уже нырнул в недра злополучного телевизора. При виде любого технического оборудования у него сразу начинали дрожать лапки и подергиваться уши. Прокоп устало покачал головой, от души надеясь, что этот жадный уродец ничего там не сломает - а то в последнее время он повадился портить проводку…
И вообще - Прокоп уже дважды подавал городянику Михею ходатайства о выкидывании Веньки куда-нибудь в другое место. Увы - каким-то образом этот мелкий гнусник действительно умудрился выбить себе должность лифтового. Не иначе на лапу кому-то сунул. Хотя что у Веньки могло оказаться такого, что заставило бы экзаменаторов закрыть глаза на явное несоответствие требованиям, Прокоп не имел ни малейшего понятия.
Грузчики и хозяин продолжали таскать мебель и баулы с вещами. А в двери протиснулись три особи дамского полу - скорее всего, хозяйские жена и дочери. Супружница - вполне себе колоритная барыня, в теле, но собой недурна. Старшая дочурка - барышня на выданье, лет так шестнадцати-семнадцати. Младшая - еще совсем ребенок, лет не более семи.
– Ирма, помоги разбирать вещи! - удивительно тоненьким голоском потребовала хозяйка. - Верочка, погуляй пока, посмотри квартиру!
– Ну, конечно, мне вещи разбирать, а ей экскурсию… - сердито надула губы Ирма.
Прокоп, преспокойно сидящий в углу, неожиданно вздрогнул. Девочка Вера уставилась точно на него. Ее рот начал медленно открываться. Домовой невольно отметил, что у малышки недавно выпал молочный зуб - прямо в середине белоснежного ряда зияла досадная прореха.
Однако вздрогнул он вовсе не из-за этого. Дело житейское - молочным зубам и положено выпадать, освобождая место новым. А вот то, что Вера явно его ВИДЕЛА… вот это уже куда как хуже.
Если быть более точным - девочка не видела его глазами. Нет, она просто чувствовала что-то такое… непонятное даже для самой себя. И, похоже, не в первый раз. Более того - приглядевшись к малышке как следует, Прокоп понял, что это ТОЧНО не в первый раз…
Уже в следующую секунду старый господар метнулся вбок и сиганул в еле видную щель между стеной и плинтусом. На границе восприятия промелькнули слои бетона, а в следующий миг Прокоп уже вынырнул этажом ниже и облегченно перевел дух. Вроде бы обошлось.
С этого дня сорок шестая квартира надолго стала главной головной болью Прокопа. Волей-неволей ему пришлось установить за семьей Скворцовых круглосуточное наблюдение… и результаты отнюдь не радовали.
Как выяснилось из подслушанных разговоров, Скворцовы переехали на новую квартиру не по своей воле. Их банально выжили - причем вовсе не люди. В их старом жилище поселился самый настоящий полтергейст.
Началось все несколько месяцев назад. Причем с сущей ерунды. Невесть откуда на полу, стульях, креслах, диванах, кроватях начали появляться лужицы воды. Сначала редко, потом все чаще и чаще. Первое время родители ворчали на соседей. Потом начали подозревать дочерей. Несколько раз вызывали водопроводчиков. Но в конце концов стало ясно, что ни люди, ни водопровод ни в чем ни виноваты. Лужи появлялись будто бы ниоткуда. И с каждым днем все чаще - уже прямо на глазах жильцов. Посреди пола откуда ни возьмись вдруг расползалась водяная полоска - все шире и шире.
Узнав об этой «водяной напасти», Прокоп сначала заподозрил мокруху. Это редкий вид нечисти - переходное звено между кикиморой и водяным. В домах селится редко, но уж если поселится - жить будет нелегко. Место, где посидит мокруха, всегда намокает.
Но продолжая подслушивать и подсматривать, Прокоп переменил мнение. Мокруха - нечисть сравнительно безобидная, кроме воды от нее никакой беды нет. А в случае Скворцовых водой дело не ограничилось - на второй месяц все стало гораздо хуже.
Мокрые пятна появлялись все чаще. Потом вода и вовсе стала струиться по стенам и потолку, бить фонтанчиками из щелей, проникать в шкафы и ящики… Намокала одежда, портились книги и бумаги, а о многострадальной мебели не приходится и говорить…
Дальше появились звуки. По ночам кто-то свистел, выл, плакал, хохотал, слышался собачий лай, музыка, пение, чьи-то вопли. Начали двигаться предметы - по воздуху летала посуда, ложки, ботинки. Стулья и столы подергивались, словно собирались пуститься в пляс, двери сами собой распахивались, с людей срывало одежду. Жить стало совсем уж невмоготу.
К счастью, неведомая сила пока что не причиняла вреда непосредственно людям. В электроприборах вода не появлялась. Вилки и ножи, в отличие от ложек, лежали смирнехонько, по воздуху не летали. Одежду сдергивали только верхнюю, к нижнему белью не прикасались, на позор не выставляли. Однако никто не мог поручиться, что дальше не дойдет и до этого.
