В. Бирюк - Пейзанизм

  -- Ты, ублюдок рябиновский, вылазь оттедова!

   Ну вот, началось. Стайные игры хомосапиенсов. Ксенофобия как основа стереотипов поведения. "Бей своих чтобы чужие боялись". А кого в этот раз будем считать своими? В моем времени этого пришлось вдоволь наслушаться: "Геть клятые москали з вильной Украины", "Покупанты! Чемодан-вокзал-Россия", "Россия - для русских".

   "Бей жидов - спасай Россию". Можно подумать, что битые евреи обустроят Россию лучше, чем небитые.

   Ксенофобия -- наше, исконно-посконно-домотканное... С дедов-прадедов. Почвенно-патриотичное. Она же - выражение сразу обоих наших базовых инстинктов. Инстинкт самосохранения требует: убей чужака - иначе он съест твою еду. Инстинкт саморазмножения требует: убей чужака - иначе он обрюхатит твою самочку. И будет продолжаться не твоя генетическая линия, а его.

   А вот два вторичных инстинкта работают в разные стороны.

   Социализация, стремление к первенству в стае, требует: убей чужака. Это повысит твой авторитет, позицию, статус в стайной иерархии. Или уберёт угрозу потери статуса существующего.

   А вот любопытство... Дети очень любопытны. Может, попробовать на этом сыграть? Потому что еще одно свойство детской стаи - жестокость. А мне с такой толпой в одиночку...

   Три инстинкта -- против, один - за. За меня любимого. Шансы обойтись без исконной национальной забавы -- кулачный бой в формате "все на одного" - не велики. Но есть. Придётся выбираться на берег. Собственно говоря, интуитивно детишки правы: я ловил раков на реке Угре. Которую они считали своим... крольчатником? Курятником? Рачником? Пожалуй так. Если раки - рачник. Или рачевник? Короче, охотничьи угодья. Покусился, так сказать, на их запасы живой еды. Это они так думают. А я - совок, мне довлеет принцип моего детства: "Природа для народа - бесплатный магазин". Поэтому меня будут бить. Пулька один на двенадцать. Детишки. Подростки. Здесь говорят: "отроки". И - "отроковицы". Кроме 12 ребятишек в возрасте от десяти до пятнадцати, присутствуют три юные особи женского пола. Мораль: бить будут больно и долго. Дабы наглядно подтвердить свою самцовость.

   Я бы ушёл бы на другой берег - от греха подальше. Но на этом останется моя одежда, три полных корзины с раками. Жалко. И три пленника в руках диких кровожадных туземцев: Ольбег, Любава и Добронрав. Повезло парню с именем. Буквы "р" он не выговаривает напрочь, так что - "Долбон лав".

   Вчера вечером, свеже-обретённый мною батюшка родненький, он же - Аким Янович Рябина, соизволил выразиться в смысле: "а не откушать ли нам раков свежих речных?". Я, как абсолютный идиот, обрадовался и возопил: "откушать-откушать!". Ну и на. Инициатива наказуема. Инициатива начальников -- особенно.

   Дали "Долбонлава" в проводники и с самого утра, затемно еще, потопал я на охоту. Или ловля раков -- это рыбалка? Ольбег с меня глаз не сводит - я же его избавил от необходимости исполнения акта кровной мести путём перерезания горла здоровому мужику. Весь благодарностью исходит. Да и вообще - целый вуй в хозяйстве появился. "Вуй" - это я. Ему. Как же вуя отпустить одного? Любава тоже как услышала - увязалась. Она постоянно возле меня крутиться. Малявка совсем, но уже всякие женские прибамбасы лепит с пол-пинка. Взрослый мужчина -- всегда пацан, маленькая девочка -- уже женщина. А я Любаву отшил, из собственной постели сопливицу выгнал.

   "Чаще, больше..." -- чего? Достаёт? Извлекает? В глазах мелькает?

   Стряпуха, увидав нашу компанию, обрадовалась как кот Матроскин: "Вчетвером вы вчетверо больше раков наловите". Корзины надавала каждому. Туес берёзовый называется. Круглый, с крышкой, на плечо надевается. Здоровенные. Маленьких у неё, видите ли, в хозяйстве нет. Три ха-ха... Просто жаба давит. Ну или -- халява манит. Все усадьбу накормить раками -- поварихе отдых. И пошли мы на... на речку.

   А по жизни - не по песне. "Фишек" клешнятых не стоит. Вообще - не наблюдаются. Речка тут невелика. Я как-то бродил-бродил себе да и по мелкому месту забрёл к другому берегу. Долбонлав возражал. Невнятно. Возражал - будто "воз рожал". Но у этого не нашего берега раки были. И все остальные рако-сборники ко мне перебрались. Ольбег намекнул, было, что возможны неприятности со стороны деревенских. Естественно, тут же влезла Любава: "Ты что, боишься?". Тот сразу надулся как петух перед кукареку... И вот теперь два малолетних придурка и одна придурка-провокатор стоят схваченными среди группы возмущённых собственников. С тремя полными корзинами собранных нами раков. А четвёртый придурок в моем лице топает по воде туда же, но с полупустой.

   Мда... Издеваются. Туземцы-юмористы-сатирики. Остряки. Остряк - это заострённый конец чего-нибудь. Торчит себе остро - пока не обломают. Я бы на их месте тоже... острил. И пальцами показывал. Проявляя своё остроумие в присутствии дозревающих самочек. На мне только бандана. В формате: "обёртка набедренная мокрая". А как еще по мелководью лазить и раков из нор вытаскивать? Даже крестик на берегу оставил. У былинного Добрыни Никитича, когда за ним Змей Горыныч во время купания подглядывал, хоть шапка была. Не купальная, а такая... эластичная. Лыжная наверное. Богатырь в неё по семь пудов песка речного утрамбовывал, раскручивал и головы Змею отшибал.

   А у меня только дрючок. Я им раков и вытаскивал.

   Я - не Грека. И рук своих жалко. Так что -- дрючком. Сунешь в норку, рак за палку хвать - и тащи. А то в этих подводных норках можно не только на раков нарваться. На змей не нарвался - нарвался на деревенских. Ох как они меня не любят. Просто по факту моего существования -- чужак. И в прошлой жизни не любили. И я их. Вообще - не люблю селян. Хоть хуторских, хоть деревенских. Правильно Маркс говорил: "Капитализм избавил человечество от идиотизма сельской жизни". Будем ждать капитализма? Или как-то самому с этими идиотами... Может, поговорим?