«Роберт Сан-Мигель — редкая скотина», — подумал Тоши и нажал на «Ответить всем».
«Хай, Роберт, — настучал он быстро, — несмотря на то что СПП версии УКК не может быть внедрен без АПК ИДМ, я настаиваю на повторной валидации РВМСиК. Расписание моей группы не позволяет включить СПП без ППОЗО, и я считаю иное временное распределение неразумным и неэффективным. Кстати, внедрение лингвистического пакета третьего уровня назначено на 18 декабря».
Он перечитал, удовлетворенно вздохнул и добавил фирменное:
«С немеркнущим уважением, Кимитоши Сато, менеджер группы разработки».
«Немеркнущее уважение» он придумал, когда поступил работать в контору. Тоши родился в Редмонде, вырос в Сакраменто и по-японски говорил с журчащим калифорнийским акцентом. В конторе он, однако, считался экзотическим персонажем и имидж как мог поддерживал.
«Роберт Сан-Мигель — редкая скотина. Яйца у него словно апельсины, — пробормотал Тоши. — Мерзавец. Подставил полсотни человек запросто так, добро бы выгода какая была». Он укоризненно покачал головой и открыл следующее письмо.
«Тоши, группа из Техаса приезжает в четверг. Я уже буду в отпуске, так что развлекать их тебе. Не забудь собрать все чеки. Бюджет есть, но не шикуйте там особо».
«Редкая скотина, — с раздражением подумал Кимитош-сан, — и я его еще и развлекай».
У Роберта оказалась бородка как у настоящего Сан-Мигеля, и весь он был такой коричневый и блестящий, что Тоши сразу забыл и про то, что Роберт — редкая скотина и подставил его как мальчишку, и про то, что было велено не шиковать, и про то, что он уже сравнительно немолодой человек, уважаемый специалист. Честно сказать, он вообще мало что помнил, разве то, что Роберт Сан-Мигель мягким басом предложил называть его Робом.
Поэтому сначала они пошли во французский ресторан, потом в какой-то новомодный бар со стеклянными светящимися столиками. В стекло столешниц были впаяны старые микросхемы. Роб углядел одну, маленькую, синюю, и растрогался:
— У меня в первой машине такая память была… Ты не серчай, на меня самого знаешь как давили?
— И у меня, — еще более растроганно ответил Тоши. — Да что я, не понимаю, что ли? Выпьем!
Потом они, кажется, ходили на каток. А может, в зоопарк, Тоши не помнил. Потом вся группа куда-то делась, было уже темно, и они с Робом очутились почему-то на автобусном вокзале, на скамеечке, и Роб, жарко дыша Тоши в ухо, говорил тихо и быстро, Тоши не слышал слов, слышал только голос — глубокий и глухой. От Роба пахло горячим песком, лошадьми и мускусом. А может, это все Тоши показалось.
— Я тут живу недалеко, — сказал Тоши, едва ворочая языком, — могу показать, как живет настоящий житель мега… по… полиса… пега… молиса. Тут тебе не Техас!
— Пижон, — пьяно хохотнул Роб. — Метросексуал, фак ю. Веди, показывай свои хоромы.
И Тоши, кажется, повел. Впрочем, он ни в чем не был уверен.
Тоши почувствовал, что лежит на чем-то упругом и плотном. Чьей-то оливковой гладкой руке. С трудом двигая глазами, он прошелся взглядом по всей руке от пальцев к плечу. Рука росла из плотного темного тела. Тело пошевелилось, и мягкий бас где-то чуть выше Тошиного уха пророкотал:
— Тоши-сан, который час?
— Полседьмого, — механически ответил Тоши и едва сдержался, чтобы не спросить: «А ты кто такой?»
— А ты далеко от работы живешь? — продолжал бас.
Тоши повернул затекшую шею и посмотрел в сияющие черные глаза Роберта Сан-Мигеля.
— Десять минут на такси, — ответил Тоши, — а что?
— Да у нас еще вагон времени, — пробасил Роб, приподнимаясь на локте. — А у тебя веснушки, оказывается.
— Я на четверть голландец, — ответил Тоши.
Роб захохотал и перекатился на другой бок.
— Ну погоди, голландец, — сказал он, — вот я сейчас тебя.
Тоши окончательно проснулся только в ванной. В зеркале отражался он, зубная щетка, кусочек кровати и Роб, пытающийся откусить ему ухо.
— Я тебя люблю, — неожиданно сказал Тоши и сам удивился.
— И я, — как-то даже растерянно ответил Роб. — Переезжай к нам в Техас, Тоши-сан.
Тоши ничего не ответил, Роб понял, что сморозил глупость.
— Наоборот, — возразил Тоши, — наоборот.
— Ебанутые западные жители, — поморщился Роб.
— Я тебе обещаю, — сказал Тоши, — к понедельнику ты решишь переезжать. Сюда все решают переезжать. Я, блин, плачу две штуки в месяц за эту норку. Именно потому, что все решили, что здесь хорошо.
— А что, классная норка. Вполне хватит на двоих, как ты думаешь? — спросил Роб нарочито небрежным тоном и оглядел студию.
— Так а я тебе про что? — горячо подтвердил Тоши.
— А хозяева?
— Что хозяева?
— Нууу… — неопределенно протянул Роб.
— Здесь тебе не Техас, — гордо ответил Тоши.
— И то, — задумчиво протянул Роб, — и то… А что значит «сан», кстати?
— Мистер, — рассеянно ответил Тоши. — Мистер. Господин.
— Мессир. Начальник. Хозяин. Повелитель, — продолжил Роб. — Господь бог, практически. Распечатаю твою фотку, повешу на стенку, буду молиться.
— Дурак, — сказал Тоши. — Дурак ты, Роберт-сан. Лучше переезжай скорее.
— Уговори меня, — сказал Роб. — Улести, умасли, соврати, искуси. Меня уже лет триста никто не искушал.
— Вечером, — пообещал Тоши, — вечером искусаю, договорились. У нас собрание через двадцать минут.
Они отсидели собрание, потом еще одно, потом корпоративный ланч, потом еще какое-то общее собрание со слайдами. Пятница оказалась просто бесконечной. Тоши сидел рядом с Робом, тайком нюхал мускус и нагретый песок и мучительно краснел в ответ на каждый вопрос — ему казалось, что, как только он откроет рот, Все Сразу Все Увидят, гнусно захихикают и отведут глаза. От Роба исходил сухой жар, Тоши даже казалось, что воздух вокруг него немного дрожит, словно над нагретой солнцем пустыней.
Роб же как будто и не замечал ничего — болтал с коллегами, докладывал на собраниях и с аппетитом уплел свой ланч и половину Тошиного. Тоши есть не мог, только сглатывал истерически и глазами стрелял. Вид у него был настолько неважный, что Джон, старший менеджер, сам посоветовал ему пойти домой и отлежаться.
— Выглядишь отвратительно, — сказал Джон, — у тебя, часом, не грипп ли? Иди домой.
Тоши ехал домой и волновался. А вдруг он не позвонит? И очень даже просто. Вчера они оба пьяные были в сосиску. А утром поди проспался — и увидел, что и видеть-то особо нечего. Ручки и ножки у Тоши были маленькие, как у девочки, плечики узенькие. Зубы так себе… Да и рожа, прямо скажем… Веснушки эти идиотские, и эта манерная привычка голову наклонять по-птичьи… Фу. И руками он размахивает по-дурацки, чисто клоун. Не говоря уже про Это. Это Тоши волновало сильнее всего. Роб-то наверняка такого повидал, такого! А у него, у Тоши, ни фантазии особенной, ни этого. И пахнет от него вечно как-то неправильно, мойся-не мойся… И рубашку сегодня розовую он напялил, зачем, спрашивается? Он и не любит розовые рубашки. Ну зачем было человека шокировать? А у Роба в Техасе наверняка настоящий мужик, волосатый, в ливайсах, в сапогах таких… С двумя кольтами за пазухой.
