Я отложил куртку и поднялся. Воровство у нас не приветствовалось, «крыс», таскавших у своих не любили, впрочем, как и стукачей. Так что я мог не опасаться, что куртку кто-нибудь тиснет.
- Пойдём.
Чем ближе я подходил ко двору, тем всё меньше и меньше мне нравилась эта история. Не похоже, что меня ждёт приятный разговор в тёплой и дружеской обстановке, скорее — наоборот.
С другой стороны, пасовать тоже нельзя. Запишут в трусы и чмошники, и ты никогда не ототрёшься от этого.
Как и в зоне, в армии тоже есть свои понятия, и большинство из них действительно понятны сразу, словно записаны на подкорке сознания. Прогибаться нельзя, но и отделяться от коллектива тоже. Чем быстрее вольёшься в одноцветную массу «своих», тем легче будет и меньше ненужного внимания и придирок.
Хоть Цыган вроде и звал меня потолковать тет-а-тет, однако во дворике он прохаживался в компании своего заместителя — плюгавого Ушана, который так походил на шакала Табаки из «Маугли». Такой же лопоухий (отсюда и прозвище Ушан) и визгливый.
Почуяв в Цыгане силу и авторитет, Ушан с первого дня приблизился к нему и теперь бегал покорной собачонкой.
Сам по себе опасности этот прихлебатель не представлял. Ниже меня ростом и гораздо слабее, пусть и вертелся на турнике юлой. Тем не менее, я мог свалить его с «копыт» одним щелчком. Конечно, не проверял этого на практике, но откуда-то знал и был уверен на все сто.
А вот Цыган — другое дело. В нём интуитивно чувствовался опытный боец, за плечами у которого богатый багаж уличных драк и стычек.
Нам запрещалось выпытывать детали прошлого друг у друга, военнослужащий батальона, как красиво говорили нам, начинали жизнь с белого лица — я часто слышал это выражении, но на уровне сплетен и слухов информация о всех и о каждом так или иначе просачивалась, становилась доступной.
Об Ушане поговаривали, что сюда его сплавили родители, которых он чуть не разорил пристрастием к карточной игре — в империи не были запрещены казино и игровые залы с «однорукими бандитами». Такие, как Ушан, обычно просаживают уйму денег и становятся всем должны. Что, собственно, и получилось.
В итоге сюда его сплавили, чтобы спастись от разгневанных кредиторов.
Про Цыгана ходили слухи, очень похожие на правду, что он член крутой бандитской группировки, причём не из рядовых. Но в армию угодил отнюдь не из тюрьмы, в отличие от меня. Как и в моём мире засадить такого за решётку — штука сложная. У ребят хватает бабла на всё, и на подкуп следаков и на крючкотовров-адвокатов.
История Цыгана оказалась по-своему занятной и в чём-то романтичной: в парня втюрилась дочка какого-то аристократа, причём основательно. Девка так втрескалась, что сбежала из дома и несколько дней жила на хате любовника.
Само собой, долго такая верёвочка виться не могла. Папаше пришлось не по душе, что его дщерь вошкается с плебеем, в итоге Цыгана взяли в такой оборот, что самым лучшим выходом стала армия, и не рядовая воинская часть, а батальон Смерти.
Глядя на его тёмное смазливое лицо, в это охотно верилось. Уверен, он перепортил до службы кучу девок.
Вот только то, что Цыган — бабник, не делало его менее опасным. Это был отнюдь не комический персонаж.
Глядя на него, я ни капли не сомневался, при необходимости он убьёт или покалечит, это было написано у него в глазах.
Ну что ж, посмотрим, что день грядущий нам готовит.
Я уже примерно догадывался, что именно, однако надежда умирает последней, пусть и в тяжёлых муках.
Глава 8
- Вот, Цыган, привёл тебе Лана, как ты просил, — заискивающим тоном произнёс Кузя.
- Растворись, — велел ему тот, и Кузя попятившись назад, быстро пропал с радаров.
Делал он это с видимым облегчением. Ему явно не хотелось быть свидетелем того, что скоро произойдёт.
Мне же предстояло отыгрывать ту роль, которую я сам на себя взвалил — независимого чувака.
Говоря по правде, меня слегка потряхивало. Разборки — не мой конёк. Даже в прошлом, когда у меня была довольно приличная физическая форма, и я мог постоять за себя, всегда сторонился подобных мероприятий.
Да и отец советовал избегать левых тёрок, когда совершенно непонятно, каким боком оно тебе вылезет. Лезть в бутылку, с его слов, имело смысл только когда задеты твои интересы.
- Чего звал? — поинтересовался я.
Голос, к счастью, не подвёл, оказался ровным, хотя одному только богу известно, каких усилий мне это стоило.
- Вопросы к тебе накопились, Лан, — с ленцой уверенного в себе хищника протянул Цыган.
Так кошка играет с мышкой, прежде чем окончательно задушить.
Он ждал, что я поинтересуюсь — о каких собственно вопросах речь, но я догадался, что мне хотят навязать правила игры, и потому просто пожал плечами, демонстрируя, что откровенно не понимаю, о чём речь.
Делал я это по возможности уверенно, изображая, что спокоен как слон, хотя сердце билось тревожной птицей в клетке, а к горлу подкатывал невкусный ком.
Цыган оценил моё поведение, обратившись к Ушану как к зрителю.
- Как думаешь: он дурак или прикидывается?
- Прикидывается, — с готовностью отозвался тот.
- Вот и я так думаю, — кивнул Цыган. — Прикидывается.
Он испытывал огромное удовольствие от процесса, растягивал и смаковал каждую секунду. Было в этом что-то от психологического садизма.
Не часто я встречался с такими типами. Даже сокамерники мне попадались достаточно спокойные и уравновешенные, без всех этих понтов и вывертов.
- Если есть чего предъявить — предъявляй. Если позвал просто побазарить — базарь с Ушаном, а у меня дел полно, — заявил я, понимая, что этим отрезаю мирный способ урегулирования конфликта.
Впрочем, кого я обманываю — меня позвали сюда, чтобы унизить, и Цыган не из тех, кто резко поменяет планы.
- Предъява тебе нужна? — покачал головой он. — Будет тебе предъява. Люди говорят, что ты дятел — стучишь на всех унтерам.
- Мало ли что люди говорят… Конкретно изложить можешь?
- Да уж куда конкретнее. Каждую ночь после отбоя ты тусуешься с Санниковым, что-то перетираешь с ним. Никто не сомневается — ты стукачёк. Как тебе предъява, а? — Он довольно вскинул подбородок.
Не ожидал, что наши занятия пустят такие круги по воде. Вроде каждая собака в курсе, чем мы занимаемся, а поди ж ты… Или Цыганку нужен повод, чтобы придолбаться, а какой — неважно. Не ночные упражнения в спортзале, так что-то другое.
У него явно на меня зуб. Ну не нравится Цыгану моя независимость, такие любят, когда под ним ходят все. А непокорных учат.
- Предъява так себе, — хмыкнул я. — Всем известно, что я хреново подтягиваюсь. Санников меня тренирует после отбоя.
- И только? — презрительно фыркнул Цыган.
- Конечно. Ты пару раз к Белову ходил — я же не кидаю тебе предъявы, — подпустил шпильку я.
- Ах ты, сука! — побледнел Цыган. — На меня батон крошишь?
- Разве? — удивился я. — Я только сказал, что видел тебя у Белова. Но стукачом не называл. Твои претензии мимо кассы.
Действительно, я был свидетелем нескольких таких сцен. Что служило причиной этих визитов — понятия не имею, да и не забивал себе этим голову. Но Цыгана конкретно зацепило.
Его взгляд наполнился ненавистью.
- Лан, ты ох…л! Хочешь, чтобы я проверил действительно ли в тебе течёт голубая кровь?
Понятно, о моём аристократическом происхождении сослуживцы уже знали, хотя фамилию Ланских носят не только представители рода, но и бывшие крепостные. Совсем как в моём мире.
К тому же я почти телезвезда, о том злополучном убийстве рассказывали из каждого утюга. Наверняка, мой фейс успел примелькаться. И никакое инкогнито здесь не спасёт.
- Моя кровь точно такого же цвета, как у тебя, — сказал я банальную вещь. — И ещё могу повторить: на своих никогда не стучал и стучать не собираюсь. Всё, Цыган, больше эту тему развивать не собираюсь.
Так легко мне уйти не удалось.
Ушан, как полагается пресловутому Табаки, начал отыгрывать свою партию:
