Сейдиль — моя сестра. За речи в честь благо империи, слова, которыми я выступал против неё и Лоренца, я клеймен как вор — он показал руки, на которых был выжжен знак воробья. Лейтенант нахмурился и юнец продолжил
— Ты желаешь мести? — спросил Пашар, выпив чаю. Хасид ухмыльнулся, не детский гнев читался в его детском лице.
— Ваетир — жемчужина Юга. Многие семьи помнят, как были их предки героями империи, но когда Лоренц взойдя в Небосвод править как Наместник, подавил бунт в зародыше, истребив большую часть мятежных семей, дети героев империи взбунтовались, и Крамольник сделал себя в их глазах предводителем, который знал, как сбросить себя гнёт провинциальных чиновников. При Кулдаре он потерпел крах, поплатившись головой, но Сейдиль сделала из него мученика, а себя возвысила в ранг Матери-королевы ещё не рожденного бастарда. — паренёк устало потёр лицо
— Юг всегда был другом другим частям света. Что будет с Сейдиль, когда мы захватим дворец? –
— Это будет решать совет старейшин. Сейдиль спелась с Ирн'Лормами, самыми ярыми подстрекателями войны. Они же, как говорят мои осведомители, спелись с тёмными силами. –
— Если так — начал Зашеир — то как нам объединить Юг, чтобы позже помочь всей империи? — спросил Зашеир и юноша лукаво улыбнулся, сверкнув глазами.
— А как, по-твоему, поступали с крамольными семьями? Вспомни семью севера, Ксарторков. Трое сыновей Архимага Коландура, позавидовав его власти, убили отца и подняли восстание и дед Уильяма, пусть поёт он под крыльями Основателей, Ульерих, изничтожил их, постаравшись стереть даже саму память о них, посадив в Хагарен править старый и уважаемый род. Ирн'Лормы, Илзорты, Амохоры и Ерантары не желают объединения и это будет их погибелью. Подобно шакалам, они грызут глотку не только жертве, но и друг другу. Чтобы подавить восстание, следует посадить верных себе на места тех, кто ранее так ретиво кричал о войне. –
— Логично — Зашеир даже улыбнулся и одновременно с Хасидом допил чай.
— Когда приступаем? — спросил он
— Мы готовы, но приступать будем завтра на рассвете. –
— Значит, завтра Ваетир будет наш… — начала Пашар
— А за ним и весь юг, брат. — закончил Баша
***
Сейдиль Баша восседала на троне Небосвода Семидесяти Куполов. То и дело южанка потирала уже подросший живот. Всё это видели и были такие, которые намеривались вычеркнуть очередного Кон-Итьена из истории вместе с его матерью. Однако, семья Ирн’Лормов тщательно следила за безопасностью Сейдиль и она вполне могла не опасаться за свою жизнь. До какого-то момента…
Чего хотел лорд Атал Ирн’Лорм, вопрос не из лёгких. Почему он защищал Сейдиль и её бастарда? Почему вечно твердил о том, что план его почившего господина Лоренца, вот-вот должен исполниться? Сама Сейдиль ничего не знала. Южанка думала лишь о своём ребенке и о том, что её ждёт после его рождения. Страшные мысли приходили в её голову, ведь только Лоренц мог её защитить от излюбленных южных методов умерщвления: ножа и яда. Его они боялись. Её же, они призирают.
В ту ночь, когда рог дозорных разбудил весь дворец, было решено дождаться отчёта стражи, а не ложиться спать. Все придворные и стражи косо смотрели на Сейдиль Баша, откровенно желая ей и её ребёнку смерти, и лишь Атал Ирн’Лорм говорил ей, выражая теплоту и верность, что всё измениться в тот момент, когда всё будет потеряно.
Сейдиль стала совсем бледной. Сердце вот-вот должно было выпрыгнуть из груди, когда стражник доложил, что в городе диверсанты и армия под командования Мивиля Оркалана разбили отряды их отчаянных воинов у Огненного Брода и сейчас идут к Ваетиру. Придворный лордишки и их жёнушки затрепетали, обивания её и Лоренца во всех бедах этого мир и смертных грехах. Самые ретивые начали заводить толпу
— Всё беды Юга на твоих плечах, шлюха Крамольника! –
— Гори во Вратах Харды! –
— Пусть Ненасытный тебя заберёт! — стражники казалось, не намеривались защищать свою «госпожу» Лишь верные люди Атала обнажили клинки, выражая недовольство их лорда. Лорды так же повытаскивали рапиры и сабли, и Сейдиль схватилась за сердце. Боги, ей так не хотелось умирать, ей хотелось видеть и нянчить ребёнка! Её ребёнка! Но Атал сохранял спокойствие. Он вышел в центр главного зала, где резные круглые колонны держали золотые расписные купола. Над ними была расписанная картина одного из Лика Святых: Основателя Ваетира, Лорда Ваэтра Сурового.
Напряжение нарастало, для дворян Сейдиль была лишь преградой на желанном для каждого троне Юга. Так же как её дитя. Лорд Ирн’Лорм как будто увидел кого-то в тени и злорадно рассмеявшись, встал рядом с Сейдиль, а его стража обступила их как щит.
И тогда она услышала. Это хлопанье. Это холодное хлопанье. Каждый удар ладони о ладонь сопровождался холодным эхом и надменным смехом. Дворяне, ничего собой не представлявшие, побросали мечи, когда главные ворота зала распахнулись. Южанка вздрогнула от страха и холода. Одетый в латные доспехи с лавовым орнаментом, он шёл, и ветер нисколько не колыхал его шарф. Его длинная борода была заплетена на воинский манер, так же как и волосы. Кон-Итьен, Чёрный Волк, Лоренц, был жив, с целой головой на плечах. А за ним, шёл он. В человеческом облике, с глазами и повадками ящера, Балкрас Бронегрыз.
— Кто из дома, мыши в пляс? — удивлённо спросил дракон в облике человека, у своего товарища, но что Лоренц ответил
— Что же, кот вернулся, поры бы сожрать оборзевших мышей, не так ли, друг? — дракон ухмыльнулся, и оскалился голодной улыбкой.
— Губители! Падшие! — завопили дворяне, и Сейдиль поняла, что не сможет радостно встать и обнять ожившего супруга. Нет, её Лоренц никогда бы не спелся с Таешареном. Тем более, она знала легенды и сказки. Скверна воскрешает человека и тот служит лишь Ненасытному, отдавая своих детей своему тёмному господину. Она схватилась за живот, в страхе за своё дитя.
Один смелый стражник попытался его убить. Но Лоренц переломил копья и схватив того за горло, иссушил тёмным туманом до самых костей. Сейдиль молила всех богов, чтобы этот Айдан, Наследник Нерана пришёл и спас её, тогда она будет служить ему верой и правдой. Но боги не слышали её молитв. А даже если слышали и отвечали, южанка не слышала их слов, ведь в ушах застыли вопли убиваемых Лоренцом-Губителем бунтующих дворян. Он не щадил ни кого. Ни женщин, ни стариков, ни тем более молодых. Сейдиль почувствовала, как солёные слезы заливают её лицо и губы. Её хотелось бежать. Ей хотелось вопить от страха. Но теперь, она лишь слышала смех. Смех Старого Бога, чьи оковы с каждым днём слабели.
***
Войска Мивиля должны были подойти к полудню. У отряда Зашеира и Хасида было несколько часов, чтобы совершить переворот, а значит, действовать нужно было как можно быстрее. Прикрыв лица чёрными масками, Хасид и Пашар двигались по солнечным, но хмурым улицам Ваетира. Люди страшились чего-то во дворце. Они прятались по домам, заколачивали двери и окна своих домов, прятали детей по подвалам и большинство людей уходило молиться на главную площадь перед Небосводом Семидесяти Куполов.
Огромная площадь, выложенная из плиты песчаного цвета, покрывалась собой квадратное пространство в пять плацеров*. Стены с арками возвышалась над местом вечного паломничества, а по центру стояла небольшой храм с Круглым куполом, чьё острие уходило к небесам всё выше и выше, становясь всё тоньше и остриё. Здесь собралось по меньшей пять тысяч людей, пришедших молиться за жизни, свои и своих близких. Стоя на коленях, они прислонялись лбом к белоснежной, ромбовидной плите и пели на высоких тонах. Затем, повторив так три раза, вставали, обливая себя святой водой, и позже, как повторят молитвы, люди замирали как живые статую, склонюсь в молитве, стоя на одном колене, удерживая в руках амулеты с изображением кого-то одного из семидесяти святых.
Хасид Баша провёл Зашеира к месту встречи основного отряда. Двумя путями можно было попасть во дворец. Один из них был смертелен, потому что мало кто решится лезть вверх к балкону, почти на сотню метров. Шанс расшибиться насмерть был слишком велик. Второй же варианты, был опасен для всех без исключения. Совсем недавно, когда Балкрас Бронегрыз отдыхал в подземных пещерах под улицами города, он учуял залежи горючего газа и все шахтёрские работы были запрещены. Стоило произойти хотя бы малому возгоранию, даже распроклятой искре, то Небосвод Семидесяти Куполов окажется непосредственно на небосводе!
