Сплюнув слюну, южанин принялся вворачиваться из-под ударов ваетирца, с двуручным кликом. На нём не было шлем и чётко можно было разглядеть залитое кровь лицо и бешеные глаза.
— Предатель! — воскликнул тот, замахиваясь в ударе наискосок. Лейтенант не стал ничего отвечать, лишь укатился в сторону и с наскоку попытался повалить двуручника на одного из его товарищей. Однако тот оказался достаточно силён, и откинул его назад. Слишком ловкий Пашар и слишком стойкий ваетирец застыли друг напротив друга, не в силах выйти из схватки победителем.
Двуручник кивнул, в знак мастерства противника, и Зашеир сделал точно так же. Боец решил опрокинуть быстрого врага наземь, допустив роковую ошибку. Негде было разбегаться, а потому он просто зашагал на лейтенанта, надеясь, что то отступит назад. Но Пашар сам размашисто шагнул вперед, а затем вовсе прыгнул на врага, вонзая меч меж ребер, а кинжал в горло. Ваетирец захлебнулся собственной кровью и тяжело упал на спину. Мгновение лейтенант посмотрел на небо. Красный Орёл пел. Пел громко. Пел, опьяняя лязгом стали о сталь, криками и стонами умирающих, пел, убивая запахом крови, дерьма и кишок. Пел, прекрасно зная, кто победит.
***
Отец всегда учил Мивиля отбрасывать любые чувства, когда лязг стали слышен слишком близко, ведь от того насколько ты сосредоточен в бою, зависит твоя жизнь. Юный южанин и его сестра-по-легиону диву дались, когда старик налетел на них смертоносным вихрем. Меч не был оружием, он был продолжением руки старого Оркалана, а щит был Доминионом, который нельзя было взять штурмом.
Стоило юнцу в простецком рядовом обмундирования попытаться нанести режущий удар, как Мивиль оттолкнул его мощным ударом щита, и в развороте рубанул стоящую рядом Сестру Меча точно по бедренной артерии. Девчонка вскрикнула, выронив оружие из рук. Старый воин ударил вновь, пронзая шею противницы. Юнец завопил, когда Оркалан прижал грудь тяжелым сапогом. Мучить противника ему никогда не нравилось, а потому он просто вонзил меч в горло юнцу, провернув его лезвие пару раз.
Он спешился сразу, как дело запахло жаренным. Старик только хотел размяться, как пришлось вступать в непосильный бой с ваетирским берсеркером. Тот явно принял что-то запрещенное на территории империи, раз с таким рвением бился, наплевал на кинжал в боку и обильное кровотечение. Воин этим воспользовался. Кромка щита врезалась в раненый бок берсеркера, и тот застонал от боли, останавливаясь на долю секунды. Второй удар кромки щита пришёлся прямо в спину, а третий удар плашмя вовсе отправил одурманенного ваетирца в нокаут. Меч Оркалана вновь отправил очередного противника к праотцам.
Сквозь пение Красного Орла был слышен звон мечей о щиты. Не чужого меча о чужой щит. Мивиль понял, что южане требует священного поединка. По его громогласному приказу, солдаты Десятого, Одиннадцатого и Тринадцатого легионов перестали рубиться насмерть с южанами. Те в свою очередь, скооперировавшись, отошли чуть в отдаление. Стяги имперских легионов реяли на усилившемся ветре. Дракон как будто оседлал воздушные потоки, гордо летя на красном поле. Стяги юга, на чьих полотнах оскаливался чёрный волк, так же реяли на потоках воздуха.
Мивиль знал, против кого будет драться. Как иронична судьба! Как-то Гарет рассказывал ему, что Айдан убил под Амхарой Таммита Илзорта. Теперь же, Мивилю предстояло победить родственника Таммита. Илзорты — «Чем жарче бой, тем холоднее солнце!» Их стяг, пустынный конь, вставший на дыбы, верные знаменосцы Ирн'Лормов, на щите того, кто выходил против Мивиля был изображен подобный конь.
— Кандагар Ваетир! — прорычали выжившие легионеры юга, когда Илзорт ударил мечом о щит.
— Победу — стране и народу, почести — королю и дворянам, долг и жизнь — легиону! — провопили легионеры империи, поддерживая старого командира.
Обычаи предполагали, чтобы по пять воинов с каждый стороны организовали круг, который бы служил ареной. Так и был сделано.
Кружась как коршуны, воины оценивали свои возможности. Илзорт шагнул в обманный манёвр, занося удар сверху, в последний момент, ударяя с боку. Мивиль принял удар на щит, отталкивая врага со всей силы. Южанин чётко вознамерился взять инициативу, набрасываюсь на противника, пытаясь подловить его. Оркалан уже не было так молод, а потому было видно, что он не так быстр, ловок и проворен, но силы, воеводе, прошедшему под начало трёх императоров и двух князей, было не занимать.
Красный Орёл пел последние ноты своей кровавой песни. Время подходило к концу.
Очередной удар Мивиль пропустил. Подвела старая и дряхлая нога. Лезвие прошло глубоко и по касательной, почти до кости. Боль резко ударила в виски и выпасшими света принялась ослеплять воина, усыпляя его силу и бдительность. Странно. Ведь Красный Орёл обычно переставал петь лишь для погибших. Почему же Мивиль его ещё слышал? Старик припал на колено, когда его щиты был разрублен пополам, а потому откинут сторону за ненадобностью. Илзорт победно гоготал, выкрикивая ужасные ругательства, вторя своим людям. Только он намеривался добить Оркалана, как старик ловко вывернулся из-под удара, метнувшись вперед и в полуобороте разрубив южанина на две части.
Красный Орёл пел, пел для живых, но не для мертвых.
***
Лагерь было принято разбить прямо в гейзерах Огненного Брода. Здешняя вода имела необъяснимые лечебные свойства. Своеобразный отдых для старых костей Мивиля был приятен ему. Вода прямо таки была горячая и рана не так сильно болела.
Сидя только в одной походной рубахе и покуривая эльфийский табак, старый воин наблюдал за своими людьми. После битвы они оправлялись от шока. Кто-то как дети, резвился и плескался, кто-то кумарил в теплых источниках, кто-то хоронил товарищей, и им было позволено опрокинуть фляжку другую. Полководец даже заметил парочки легионеров и легионерш, или же легионеров и лекарок, пытающихся найти уютное место. Усмехнувшись, Мивиль устремился на миг в свои воспоминания.
Помнится ему, во времена его молодости, он и сам был тем охотником за юбками, пока в один день не повстречал свою жёнушку среди рядов дворян Синего Легиона. Ох, он долго за ней ухаживал, пел, плясал перед ней. Эх, были времена. Теперь он стар, его внуки растут под присмотром племенников в Джейстена, а жена давно отошла в мир иной.
Шикнув от шипения в ране, старик выпустил клуб дыма и потёр дилнный усы. Подумывая о рыбалке. «Старым я стал. Песок уже сыпется» скользившая мысль позабавила его, и по-детски поболтав ногами в горячей воде, старый воин поднялся, опираясь на обломанную ветку дуба, направляясь в свой шатёр. Им предстояло брать Ваетир, а значит, нужен был план.
***
Айдан вновь смотрел на себя, в отражении речного течения. Он смотрел на точную копию самого себя, но с почерневшими венами, и горящими красными впадинами вместо глаз.
— Ненавижу! — орал он, заставляя воду вскипать до неимоверной температуры, испаряясь в его гневе.
— Я это ты Лок-Хай’Эред, а ты это я! — говорил ему Лок-Хай’Макар, голосом тысяч и тысяч убитых им когда-то давно, в прошлом столь далёком, что уже и не упомнит сам Ненасытный.
— Борись — говорила ему женщина, явившаяся из вод озера, у которого он ночевал. Её волосы были чёрными как ночь, а бледная кожа могла сравниться лишь с лунным светом. Она была одета в платье синего цвета, которое на первый взгляд было столь тонким, что позволяло разглядеть её наготу. Щеки Айдана покрыл стыдливый румянец, а платье женщины вовсе приобрело свойства воды, и сейчас с её тонких плеч стекала вода, как с водопадов Джейстена.
— Не могу… — хрипло отвечал он, пытаюсь сдержать гнев зверя внутри.
— Борись — вновь твердила она своими тонкими губами, хмуря дилнный и чистый лоб, и такие же тонкие брови.
— Не могу! — вопил Айдан в ответ, и ветер окутывал его огненным вихрем, выстраиваясь в крылья дракона из его спины
— Борись! — кричала она в мольбе, но Айдан не слышал её. Он вновь бежал, бежал как трус, так он думал. Он считал, что найдет там, на вершине горы, погибель. «Пусть всё закончиться» молил он всех богов. И старых, и новых…
