— Останавливаться не будем, — резко бросил Фредо, обернувшись через плечо, — Нам надо спешить, у нас нет времени…
— Ваша светлость!
Звонкий крик, раздавшийся от околицы, вмиг заставил князя умолкнуть, изумленно взирая вперед. От крайнего дома отделилась светлая худощавая фигурка с растрепанными светлыми кудрями, радостно машущая рукой.
Ашет недоверчиво приподнял неизменную соломенную шляпу.
— Антон?? Я думал, он в столице…
Фредо, не отвечая, дал коню шенкеля, спеша приблизиться к неожиданно оказавшемуся так близко к его дворцу юноше.
— Антон!
Князь натянул поводья, заставляя жеребца недовольно приподнять передние копыта и стукнуть ими по грунту.
— Мы думали, ты в столице, совсем не ожидали…
— Как ты здесь очутился? — подоспевший Аш, придерживающий шляпу рукой от ветра, изумленно покрутил головой, — Я думал, ты постигаешь науки в Габаре, учишься играть на скрипке, и…
— Антошка! — счастливый Анатолий, дядя молодого человека, резко осадив свою белую в яблоках кобылку, соскочил на землю и без излишних церемоний заключил племянника в объятия, — Ах ты, чертенок, как же ты поспел сюда чуть не одновременно с нами? Рассказывай скорее — как твои дела, как учеба?
Антон, несколько опешивший под таким напором, радостно рассмеялся, обнимая дядю в ответ.
— Вы задали мне столько вопросов, что, право, я не знаю, на какой отвечать поначалу! Я очень рад видеть всех вас, рад видеть тебя, дядюшка, да и Его светлость, вестимо, тоже! Я токмо…
— Антон! — чей-то незнакомый, очень строгий голос прервал радостную встречу, заставляя всех ее участников изумленно обернуться.
Из двери дома, где, собственно, и проживал когда-то юноша, и куда приехал теперь погостить, выглядывал неизвестный мужчина — бледный, как смерть, с лихорадочно блестящими глазами и черными, как смоль волосами. Тонкие губы его казались бескровными, черты лица были заострены — незнакомец выглядел живым мертвецом или, по крайней мере, тяжело больным, близким к смерти человеком.
— Скажи, сколько я должен повторять тебе одни и те же прописные истины? Слова «токмо» не существует, есть слово «только»! Два месяца учу, и хоть кол на голове теши! Повтори все, что хотел сказать, еще раз и предельно правильно. Жду.
Антон ощутимо поник. С губ его сорвался тяжкий вздох, плечи опустились, и голова склонилась.
— Да, учитель… — пробормотал он и, явственно подыскивая слова, принялся выговаривать, — Я очень рад видеть вас, Ваша светлость, не менее счастлив лицезреть вас, дядя, как и всех прочих. Но помимо этого, я хотел сказать…
Сообщить парню то, что он хотел сказать, опять не дали.
Анатолий, всегда очень трепетно относящийся к вопросу защиты своего племянника от каких бы то ни было нападений, сдвинул брови и, задвинув юношу себе за спину, красноречиво размял кулаки.
— А ты кто ж таков будешь-то, умный такой выискался? И кто тебе право дал моим племянником помыкать?!
— Дядя… — Антон осторожно коснулся плеча стража, успокаивая его, — Не сердись. Это — учитель Фаррад, он из Габара. Он обучает меня наукам, правильному говору… я хотел сказать — ведению разговора, и музыке тоже. Я прибыл вместе с ним, чтобы передать Его светлости сиятельному князю Финоры Фредо д’Ардженто весть от Его Величества короля Тревора Четвертого. Его Величество очень просил Его светлость как можно скорее прибыть ко двору, ибо он питает некоторые опасения по поводу своего состояния, да и… иных дел королевства. Яголам же Его Величество доверять не могет… не может, поскольку яголы — монстры, а Его Величество к монстрам не имеет желать никакого отношения, — сообразив, что сказал, парень помотал головой, торопясь исправить ситуацию, — Не… не хотит иметь никакого желания… То есть… — он покосился на хмурого мужчину, представленного учителем Фаррадом и, окончательно смутившись, виновато шепнул, — Король Тревор шибко боится, что, коли он с монстрами заобщается — ему самому худо от того быть может! Вот он и меня послал, говорит, во мне уверен быть может, а ягола-то и перехватить не мудрено!
— Антон… — Фаррад сокрушенно покачал головой и, тяжело вздохнув, махнул рукой, — Пригласи гостей в дом. Если уж не хочешь говорить по-человечески — хотя бы прояви себя как гостеприимный хозяин!
— Да, учитель… — Антошка шмыгнул носом и, вновь расплывшись в улыбке, замахал руками, — Да слезайте же, слезайте с лошадков, Ваше сиятельство, господин Медведь! Я ж еще не забыл, поди, как их обихаживать-то, справлюсь запросто, а как вы все отдохнете, так мы и… — взгляд юноши скользнул дальше, к прочим членам отряда, и лицо его неожиданно залила краска. Он потупился, виновато отступая, нервно облизал губы, сглотнул и, сделав над собой видимое усилие, поднял голову вновь.
— А… Карина?..
— Привет, мальчик, — шаманка, изящно спрыгнув на землю, потрепала свою лошадку по шее и, сняв с холки Марысю, усадила ее себе на плечо, — Долго мы отдыхать не будем. Я еще не устала, а мужики и потерпеть могут! Веди в дом!
— А… ага… — с некоторым трудом выдохнул явственно смущенный, несомненно, по-прежнему влюбленный в строптивую девицу юноша и, непрестанно косясь на нее, заторопился в дом.
Спешившиеся друзья его последовали за юношей, но зайти не успели. Ашет, которому очень претила мысль о том, что его экс-ученик называет учителем кого-то, кроме него, обогнал всех и, замерев перед Фаррадом, резко протянул ему руку.
— Рад знакомству… «учитель».
— Взаимно, господин охотник, — учитель легко сжал пальцы нового знакомого, — Давно было любопытно встретить Стального Аша, тем более, что Антон без умолку говорит о вас.
Явственно польщенный охотник чуть улыбнулся, однако, тотчас же посерьезнел, опуская взгляд на ладонь в своей руке.
— Вас что-то смущает? — Фаррад легко высвободил руку. Ашет поправил шляпу, скрывая глаза.
— Сейчас еще довольно тепло — как на улице, так и, полагаю, в доме. Где вы так замерзли?
Новый знакомый равнодушно пожал плечами.
— Температура моего тела является весьма типичной для вампиров.
Освободившаяся рука охотника мгновенно сжала рукоять меча. Зеленые с коричневатыми прожилками глаза его под шляпой дьявольски сверкнули.
— Так я и думал… Что ж, вампир, у тебя есть несколько секунд, пока я не убил тебя. Какого черта ты делаешь рядом с моим учеником?!
— Ради Светлых, учитель! — Антон, за спиной которого и грозила разыграться драма, торопливо сбежал по ступеням крыльца, заслоняя Фаррада собой, — Прошу вас! Господин Фаррад никогда даже не пытался причинить мне вред, он — мой учитель, он очень многому меня научил! Опустите меч, прошу вас… Учитель Фаррад все-все объяснит вам.
На плечо юноши легла бледная ладонь вампира. Темные глаза его оставались холодными и равнодушными.
— Мне достанет сил обуздать гнев Стального Аша, Антон, не стоит волноваться. Отправляйся в дом, подготовь все к приему высоких гостей. Господин Ашет Аччайо, прошу вас — уберите ладонь с рукояти оружия. Я предпочитаю беседу на равных.
Фредо, от которого разговор, конечно, в тайне не оставался, мимолетно скривился и резко шагнул вперед, занимая позицию рядом с братом.
— Насколько мне известно, вампиры вооружены всегда, — негромко молвил он, — Я имею в виду их зубы. Или вы станете отрицать это, Фаррад?
Вампир склонился в вежливом поклоне.
— Ни в коем случае, Ваша светлость. Напротив — я готов признать, что имею удлиненные клыки, холодное тело, мертвую кровь и живой мозг. Как, впрочем, и все, кого обращают. Если вы изволите выслушать… — он глубоко вздохнул, — Я был умерщвлен вампиром больше десяти лет назад. Произошло это еще до памятного похода Его Величества Тревора Четвертого, поэтому все последующие события происходили с его высокого дозволения. Я был ученым, изучал самые разные материи, интересовался всем, что может предложить нам мир, поэтому обращение не вызвало во мне ужаса. Ибо тело укушенного вампиром человека умирает, теряет привычное тепло, и сердце перестает работать, но вот мозг… мозг продолжает жить, заставляет функционировать умерщвленную плоть, заставляет вести себя и действовать, как обычный человек. Поддерживать жизнеспособность помогает кровь — желательно человеческая, ибо в ней содержится необходимый набор питательных элементов для человеческого же тела. После принятия крови, тело вампира ненадолго теплеет, но потом вновь остывает — сердце не осуществляет циркуляцию кровяного потока, а то, что недвижимо, закономерно застывает навеки. Но я отвлекся, — Фаррад кашлянул, поправляя ворот светлой, зеленой с синеватым отливом туники, какие носят ученые высокого ранга, — Итак, я был ученым. И был однажды умерщвлен случайным вампиром. Тело мое умерло, но мозг продолжал жить, и я, признаться, даже обрадовался, сообразив, что теперь мои научные изыскания могут длиться вечно. Но науку сподручнее всего изучать в местах, для этого предназначенных, а в библиотеки королевства меня бы не пустили… Тем более, что необходимость пить живую кровь стала моим вечным спутником. Не буду утруждать подробностями — я втайне проник в опочивальню короля Тревора среди ночи, взял на себя смелость разбудить его, и испросил его совета. Король подумал… и мы заключили договор. Лекари столицы повсеместно практикуют кровопускание, как панацею от всех возможных бед. Кровь же после просто выливают, не видя нужды хранить ее. Король обязал их собирать сосуды с полученной кровью в специальном помещении, коим заведовал исключительно я. Так я начал получать регулярную пищу для тела и ума, не причиняя людям вреда, а свои ученые изыскания стал направлять на пользу короне. Пять лет все шло хорошо и спокойно, но потом Тревор исчез… Это были тяжелые годы. Кабинет министров не осмеливался прямо нарушать королевских указов, но я чувствовал, что положение мое становится все более и более зыбким. Хвала Светлым, Его Величество вновь вернулся и мое положение опять упрочилось. Я был даже удивлен, что по возвращении король вспомнил обо мне, и призвал к себе. Он представил мне юношу, Антона, очень простого, не обученного ничему паренька, и велел обучить его всему. Он также велел мне найти для него учителя музыкальной грамоты, но тут нам всем повезло, ибо музыка всегда входила в область моих интересов. Таким образом, Антон обрел учителя в моем лице, а я — первого в жизни ученика. Надеюсь, удовлетворил ваше любопытство, господа?
