сам закупаюсь на рынке.
Мы сели на табуретки у большого разделочного стола и стали делать бутерброды с маслом. Я присматривала за кашей, а ещё у нас пыхтел на плите чайник. Я окончательно успокоилась и даже почувствовала себя почти уютно.
Каша получилась отлично. Хьюго хотел было понести наши тарелки в столовую, но я сказала, что мне нравится здесь. Так мы и сели за разделочный стол есть наш завтрак.
– Так что ты хотела спросить? – поинтересовался старик, вычищая свою тарелку.
– Ну например, – задумалась я, насыпая сахар себе в чай. Я хотела спросить много. – Например, где ванная?
– Я тебе всё покажу, – пообещал Хьюго. – У нас их много.
Мы позавтракали, и оставалось только допить чай. Хью убрал со стола тарелки и, сев обратно, серьёзно сказал мне:
– Ты должна понимать, что теперь ты живёшь в замке, здесь хозяин твой дядя. Как он скажет – так и будет.
– Я понимаю, – кивнула я, уже с сожалением вспоминая свою свободу у папы дома. – Но где же он сам?
– Он отдыхает, – быстро ответил Хьюго. – Он, эм, работает по ночам.
– А кем он работает?
Старик махнул рукой: «Это неважно». Кажется, моё любопытство было не очень уместно, так что я подавила в себе желание задавать вопросы. После четырнадцати лет жизни с папой у меня это отлично получалось.
– Есть некоторые правила, которые, эм, твой дядя хотел, чтобы я до тебя донёс, – медленно, будто бы сомневаясь, сказал Хью.
Правила. Ну вот опять. Я вздохнула и запила свою раздражённость чаем.
– Я слушаю, – сказала я, пытаясь сделать нейтральный голос.
– Хорошо, – старик попытался улыбнуться. – Завтракать и обедать можешь когда угодно. Но на ужин обязательно приходи в семь часов. Ещё ты можешь уходить и приходить, когда хочешь, но обязательно приходи в семь часов. Твой дядя надеется, что ты не попытаешься уехать обратно в город…
Я покачала головой:
– Зачем мне туда ехать? Я не хочу попасть в какой-нибудь дурацкий интернат…
– Это хорошо, – закивал Хьюго. – Ещё ты можешь ходить по замку, если хочешь, но часть комнат заперта, потому что, эм, там никто не живёт. Там ничего интересного, поверь. И, эм, в замке много ценных вещей, и твой дядя, он, кхм, надеется, что ты не станешь брать их и выносить за пределы замка…
Мне стало как-то неприятно, и я бросила:
– Я, конечно, сирота, но не воришка.
– Ну-ну, не надо, – старик встревоженно замахал руками. – Я этого не говорил, и твой дядя тоже. Просто поверь, ты не будешь ни в чём нуждаться. Ты будешь получать некоторое количество денег от дяди, и ещё немного будет капать тебе со счёта твоего отца, и ты будешь распоряжаться этим сама, так что…
– Ладно, проехали, – я махнула рукой. Чай уже был допит, и мне ничего не оставалось, как ждать, пока Хью закончит читать мне правила.
– А сейчас действительно важное правило, Ева, послушай, – сказал он, и я насторожилась, когда он назвал моё имя.
– Нельзя выходить ночью. Ночью я закрываю все двери, я буду приходить и закрывать дверь в твою комнату в полночь.
– Но зачем? – перебила я.
Хьюго вздохнул:
– Я знал, что ты спросишь. Просто поверь, это очень важно. После ужина никуда не выходи, и ночью не покидай свою комнату. Пожалуйста.
Я услышала в его скрипучем голосе почти мольбу. Кажется, это действительно ужасно важно.
– Хорошо, – согласилась я. В конце концов, зачем мне выходить куда-то ночью, если ночью я сплю?
– Замечательно, – с облегчением улыбнулся старик. – Я буду открывать дверь в шесть часов утра, так что ты спокойно сможешь выйти утром…
– Я сплю до одиннадцати, когда мне никуда не надо, – улыбнулась я. Старик тоже засмеялся в ответ.
– Все вы Патиенсы любите поспать…
Непривычно было услышать это имя в свой адрес. Я покрутила пустую чашку в руках, но виду не подала.
– Что ещё?
– Я вижу, что тебя это утомило, – понимающе кивнул Хьюго. – Но всё, я уже всё сказал. Остались мелочи, вроде того, что твой дядя сказал, чтобы ты постаралась не свалиться в море. Но с этим, я думаю, ты справишься.
– О да, – уверила я и встала из-за стола. – Спасибо за завтрак.
– Не за что, – улыбнулся Хью и остановил меня, когда я попыталась включить кран и помыть свою чашку. – Я помою. Лучше отдохни после поездки-то, а?
– Пожалуй, – согласилась я. – Выйду на улицу.
– О, ещё, – крикнул мне в след Хьюго, когда я уже вышла за дверь, – если встретишь лису, не подходи к ней! Они, э, в этих местах болеют бешенством!
Глава 4
На новом месте
После завтрака я решила погулять и осмотреть окрестности. Хьюго показал мне ещё один выход из замка, и первым делом я оказалась на огромном пространстве, которое, видимо, называлось «парком». И за этим «парком» уже, должно быть, давно никто не следил. Здесь росли огромные дубы, загораживая небо своими ветвями, поэтому в парке было полутемно. Между деревьями петляли узенькие дорожки, когда-то красиво уложенные белыми плитами, а теперь разрушенные корнями растений и теряющиеся в траве. Роса ещё не высохла. Было влажно, и по дорожкам то и дело проползали, оставляя за собой серебристый слизкий след, большие неторопливые улитки. Заметив меня, они испуганно прятали свои усики в панцирь. Я переступала их и шла дальше.
И с каждым шагом мне здесь нравилось всё больше. Парк был очень красивым, не смотря на свою неухоженность. И, может, неухоженность и придавала ему его очарование. Вокруг толстых стволов деревьев, как вокруг огромных колонн, вился гибкий зелёный плющ. Листья дубов, словно бронзовые пластины, блестели в проникающих сюда лучах солнца и причудливо играли их светом. Неожиданно для самой себя я вышла на берег большого пруда. Над ним тихо шелестели ветвями плакучие ивы, на берегу, наполовину спрятавшись в камышах, сидели два каменных льва, а рядом с ними лежала полусгнившая лодочка. Пруд зарос тиной, в нём плескалась мелкая рыбёшка, и квакали лягушки. Через пруд вёл большой шаткий деревянный мост, по нему я и решила пойти. Пройдя половину моста, я заметила в тени на другом берегу какую-то серую высокую фигуру, похожую на человека. Подойдя ещё ближе, я поняла, что это статуя, изображающая плачущего ангела. Он стоял, склонив голову вниз и закрыв лицо ладонями, а крылья его печально поникли.
Сойдя с моста, я невольно вздрогнула. Ангел стоял над могильной плитой.
Я долго ещё блуждала по траве между деревьями, пока не нашла дорожку. В траве я то и дело спотыкалась о могильные плиты, уже совсем старые, превращенные в бесформенные каменные глыбы.
Вскоре я натолкнулась на железную старую оградку, так сильно заросшую плющом, что её было сложно заметить, пока не споткнёшься об неё. Я поняла, что она означает границу парка. Я пошла вдоль неё и нашла ржавые запертые ворота – они вели за пределы замка.
«Могу
