а через мгновение вернулась с приличных размеров кинжалом, вибрирующим и светящимся ровным синим огнём. Я попытался вырваться, но Отец Джун при помощи своего живого одеяния всё ещё очень крепко меня держал.
— Я буду убивать тебя медленно! — пообещал Отец Джун громко. — Чтобы ты истекал кровью и мучился. А потом буду отрезать от тебя по кусочку. Начну с ушей. Потом перейду на пальцы. А закончу твоими крошечными гениталиями…
Он занёс кинжал для удара. Больше мне надеяться было не на что…
Глава 7
— По Традициям Семей, тот, кто нарушил правила Семьи, имеет право искупить преступление, принеся Клятву! — крикнула Анна.
И очень вовремя! Кинжал застыл в каком-то миллиметре от моего уха.
Анна смотрела на меня, явно на что-то намекая. Недостатком сообразительности я никогда не отличался и поэтому, собрав остатки воздуха, выкрикнул:
— Я согласен принести Клятву!
Хватка на моё горло тут же спало.
— Готов принести Клятву? — с кровожадным звериным оскалом посмотрел на меня Отец Джун. — Любую, а, мальчишка?!
Я знал, какого ответа он от меня ждёт. Давать его я, конечно же, не хотел. Соглашаться со всем, что мне предлагают — не мой стиль! Но вот только сейчас выбора у меня не было. Хочешь жить — принимай чужие условия.
— Любую! — просипел я.
— Прекрасно! — усмехнулся Отец Джун. В его глазах я буквально увидел вращающиеся денежные знаки, прямо как в мультике про Тома и Джерри. — Тогда мои условия такие. За все свои косяки, дерзость и смерть Дэна ты должен мне двести золотых монет! Через месяц! Я тебе мешать не буду! И учти — это последние цифры и срок! Цени моё предложение! Твои ошибки стоили мне куда дороже! Не будет денег — разрежу тебя на части и скормлю свиньям. Устраивает?
Двести монет. Я не знал, насколько велика эта сумма для Хавока, но, судя по выкатившимся глазам парней вокруг, она была большой. Даже, похоже, огромной.
Будь я на Земле, я бы никогда на предложенные Отцом Джуном условия не согласился. Да я бы даже разговаривать с ним не стал! Послал бы и был таков. Но сейчас я был лишён права выбора. В этом мире я был никем. Ни связей, ни особенных способностей, ни даже элементарных представлений о мире.
— Устраивает! — прохрипел я, глядя Отцу Джуну в его мерзкие, заплывшие жиром поросячьи глазки.
Пусть парни вокруг боялись даже смотреть на него, меня он не пугал. Да, сейчас он сильнее меня. Настолько сильнее, что моя жизнь полностью находится в его руках. Но в родном мире я уже был в таком же положении. И я сумел выбраться из него, перевернув всё с ног на голову. В том, что и здесь я сумею сделать то же самое, я нисколько не сомневался!
Мой взгляд Отца Джуна не напугал. Даже наоборот, мои ненависть и уверенность его лишь раззадорили.
— Хо-хо, тупой ты хум! Ужасающий Хронг, такого идиота нужно ещё поискать! — расхохотался он, и огромное пузо под одеянием заходило ходуном. Его смех как верные подпевалы подхватили все вокруг, за исключением бородача-телохранителя. Отец протянул мне руку. — Скрепим!
Я догадался, чего он от меня ждёт, и пожал его ладонь. Кожу обожгло неизвестно откуда взявшимся потоком горячего воздуха. Наверное, это означало, что Клятва вступила в свою силу.
Стоило нашим ладоням разжаться, как по-прежнему сковывающие мои движения полы его плаща опали, и я наконец-то поднялся с пола.
— Набей ему новую Метку! — тут же распорядился Отец Джун, и Том покорно взял из его рук печать, напоминающую земную. Но вот только её печатающая поверхность состояла из крошечных игл, покрытых чернилами.
Я попытался сопротивляться, но путы Отца Джуна снова меня сковали. Демократией здесь и не пахло!
Том прислонил печать к моей руке, и иглы послушно застучали, перенося чернила мне под кожу. Зато когда он отнял печать, выяснилось, что Руна на моей коже не отпечаталась. Был лишь слабый ожог вроде того, что остался после Руны ускорения, которую мне показал Себастиан. Но не больше.
— Сожри тебя Хронг! Как ты это делаешь?! — брызнул слюной Отец Джун.
— Ловкость рук! — ухмыльнулся я, разводя руками. Разумеется, я не имел ни малейшего представления, почему Руны с таким упорством не хотели оставаться на моём теле, но в данном случае я был рад. Носить на себе клеймо этого бородатого жирдяя, фактически давая ему возможность в любой момент по желанию просто взорвать мне голову и сказать, что так и было — перспективка не из заманчивых!
Том, а за ним и Отец Джун лично попытались нанести мне Метку на руки, шею и даже на живот, но у них ничего не вышло. Печать оставляла лишь слабый ожог, истаивающий на глазах. Наконец они отчаялись и ушли из подвала.
На прощание Отец Джун бросил на меня мрачный взгляд. Столько ненависти мне видеть ещё не приходилось! Зато не оставалось сомнений, что сегодня я против своей воли нажил себе смертельного врага. Причём врага намного меня сильнее, и во власти которого я по сути и находился.
Ну, бывало и хуже! Прорвёмся!
Стоило двери подвала захлопнуться, как парни мгновенно расслабились. Весь страх испарился, как его и не было. Они снова были сильными, независимыми и дерзкими. Разойдясь каждый в свой угол, они принялись играть в карты, болтать, громко хохоча, или просто потягивать брагу из глиняных кружек.
Я ухмыльнулся. Всё с ними было понятно. У большинства смелости с напёрсток. С одной стороны, лобовая агрессия один на один в этом случае была маловероятна. С другой стороны, от них стоило ждать подлости. Они же воры! И они привыкли действовать тихо, незаметно. Воткнут во сне нож в сердце — и всё, следов будет не найти…
О том, чтобы убрать остатки обугленного тела Дэна никто не подумал. И я быстро понял почему.
Стоило людям разойтись, оставив труп в одиночестве, как вдруг со всех углов к нему набежало несколько десятков мерзких тварей, напоминающих крыс, но только очень зубастых и покрытых склизкой чешуёй. Несколько секунд — и тело Дэна растаскали на куски, оставив на полу только несколько кровавых ошмётков. Да и то их доели спустя пару минут.
И этих тварей здесь было выше крыши! Никто их присутствия не тяготился, относясь к ним просто как к надоедливым паразитам. В голове шевельнулось брошенное Себастианом слово, ярглики. Точно, наверняка так этих местных крыс и называют!
Как бы Дэна ни уважали при жизни, сейчас на его труп всем было абсолютно всё равно. Крутые у них тут, однако,
