— Да, ирландец, это так, — с той же серьезностью ответил Люцифер. — Но я и самого себя подвергаю опасности, а не только жертвую другими! Ну, а теперь: прощайте, друзья! Мы будем наблюдать из своего неведомого далека за вашим продвижением в долине, хотя сами вмешаться не сможем.
Это ваша борьба, только ваша, люди! И об этом ты не должен забывать, Марко, мой дорогой сын! Теперь ты просто человек, а не черный ангел.
— Я буду помнить об этом, отец, — серьезно ответил Марко.
— Те сведения, которые Криста сможет собрать о Линксе, будет доставлять тебе Линде-Лу.
И снова на лице Люцифера появилась странная, рассеянная улыбка, говорящая им о том, что он, вопреки всему, свергнутый с небес, черный ангел, а никакой уже не белый. Туве показалось, что по горному перевалу пронесся порыв холодного ветра, и она невольно поежилась.
Люцифер, Тарье и Руне направились обратно к леднику. И вскоре они растворились в ночном тумане, окутавшем ледник.
Тенгеля Злого они уже не видели. Он ничем не выдавал своего присутствия, и у них возникло подозрение, что он сконцентрировал все свои усилия, чтобы продвигаться вперед, несмотря на волочившиеся за ним цепи из мертвецов.
Пятеро избранных устроились на ночлег. Благодаря Люциферу, земля оставалась теплой, так что они могли спать, завернувшись в свои плащи.
Марко смотрел на сгущающийся вокруг них туман, глубоко задумавшись. Вся его прежняя жизнь была лишь подготовкой к этому решающему моменту. Перед ним стояла почти немыслимая задача, которая была по плечу только ему.
Он родился в темном и мрачном лесу в 1861 году, он и его брат-близнец Ульвар. Их мать, Сага из рода Людей Льда, уже смотрела в глаза смерти, когда появился на свет гротескный Ульвар. Рядом с ней был лишь одиннадцатилетний мальчик, и это ему предстояло оберегать новорожденных в холодном и жестоком мире. Плача и хлюпая носом, Хеннинг Линд пытался сделать для малышей все, что мог. Он в отчаянии просил Сагу не покидать их…
И им пришли на помощь.
Посреди пустынного леса появились двое черных ангелов. Они дали детям тепло, а Хеннингу — силу, и они не позволили Саге умереть, взяв ее с собой в Черные Чертоги, где ждал ее отец этих детей, падший ангел света Люцифер.
Сага не могла остаться в мире людей. Там она обречена была на смерть. Но несмотря на то, что ей было хорошо в Черных Чертогах, она постоянно думала о своих сыновьях. Наконец она получила известие о том, как обстоят дела.
Марко был совсем еще маленьким, когда понял, что в нем самом есть что-то особенное. Теперь он, конечно, не помнил отчетливо первые годы своей жизни, но волков хорошо помнил. Они были при нем постоянно. Двое огромных волков следовали за ним по пятам, когда он гулял один. Он помнил, каким защищенным чувствовал себя, ухватившись руками за их густую шерсть и склонив голову им на загривок.
Иногда эти волки превращались в двух высоких, чернокожих мужчин с крыльями.
И вот настал день, когда они научили его, как самому становиться волком. Это был замечательный день в жизни четырехлетнего мальчика. Он спросил их, кто они такие, и они ответили ему:
«Ты — один из нас».
«Но ведь у меня нет крыльев», — заметил Марко.
«Да, потому что ты к тому же еще и человек, — ответили они. — И тем не менее, ты более знатен, чем мы, ты наш принц! Но об этом ты никому не должен говорить, в том числе и своему брату-близнецу».
«Но тогда он тоже принц?» — спросил Марко.
«Да, он тоже, но об этом ему пока не следует знать — пока».
Марко кивнул в знак того, что все понял.
Они научили его также «колдовать», как он в детстве называл это. И он колдовал так, что вокруг него все сверкало, искрилось и громыхало, и все вещи превращались по его желанию в то, во что ему хотелось превратить их. Ульвар очень любил на это смотреть. И смеялся своим хриплым смехом, в котором не слышалось особой доброты.
Будучи ребенком, Марко испытал большое горе. Никто не любил его брата. Это так огорчало, так огорчало его, и он постоянно защищал своего брата, помогал ему, как мог. Но не учил его всему тому, чему его самого научили черные ангелы, поскольку те запретили ему делать это. Они сказали, что Ульвар еще не созрел для того, чтобы правильно воспользоваться этими дарами, и в глубине души Марко был с ними согласен. Но очень часто он заставлял Ульвара верить в то, что это он сам, а не Марко, творит маленькие чудеса. Ему хотелось чем-то порадовать Ульвара, и он пытался научить брата отличать хорошее от плохого.
Но прискорбная истина заключалась в том, что Ульвару хотелось совершать только дурные поступки. Однажды Марко вылечил маленькую девочку от головной боли и заставил Ульвара поверить, будто бы это он сделал. Но Ульвар только разозлился, ему очень хотелось, чтобы девчонка умерла, потому что у нее был такой дурацкий вид, когда она плакала. И когда ее маленькое личико просияло оттого, что боль прошла, Ульвар ударил ее. Она принялась снова плакать, и Марко пришлось утешать ее и одновременно успокаивать Ульвара. Он сказал Ульвару, что тот совершил прекрасный поступок, вылечив ее. Но Ульвар, уже нахватавшийся грубых слов от уличных мальчишек, послал его к черту и разразился таким потоком ругательств, которые мало кто решился бы повторить.
Марко получил приказ от своих друзей, черных ангелов — как он впоследствии стал называть их — узнать о мире людей как можно больше. Очень важной была учеба в школе, но и повседневная жизнь тоже многому его учила, он впитывал в себя все, что видел и слышал. Старый девиз — «Ничто человеческое мне не чуждо» — он мог бы вполне отнести к самому себе. Этическую сторону дела взяли на себя черные ангелы. Ведь даже если он и сумел все познать, осуществлять он мог далеко не все; ему сначала следовало научиться различать добро и зло, правду и ложь.
Ульвар во всем перечил ему, всегда делал все наоборот. Марко приходилось терпеть его выходки изо дня в день. Иногда он даже плакал, потому что любил своего брата. Возможно, он был единственным, кто вообще любил его.
Хеннинг и Малин, взявшие на себя заботу о двух малышах, проявляли по отношению к Ульвару большое терпение и старались, как могли, любить его. Но с чувствами своими ничего не поделаешь и, сами не желая того, они подчас не уделяли должного внимания Ульвару. Порой они вообще испытывали к нему отвращение.
С Марко такого не происходило никогда. Ему оставалось только бесконечно сожалеть о том, что Ульвар сам вредит себе. Ульвар не понимал, что навлекает на себя гнев окружающих злостными проделками. Наоборот, если ему удавалось как следует насолить кому-то, у него поднималось настроение.
В противоположность Ульвару, Марко был всеми любим. Но он часто чувствовал себя одиноким.
