Пошли-ка лучше спать.
Стоило мне закрыть глаза, как снова.
Потолок, уже знакомый мне хорошо плывущий корабль.
Я под тремя одеялами.
На фиг все три.
В окно врывается утро. Пахнет гарью от многочисленных факелов, узбек, привстав на цыпочки у стены, гасил факелы большой металлической ложкой на длинной ручке, похожей на половник. Когда половник накидывали на факел, тот шипел и истекал дымом.
— Доброе утро. — Сказал я громко в потолок, сошвыривая с себя одеяло. Одно на фиг, второе на фиг.
Узбек зашатался и едва не выронил свой половник.
— Где одежда?
— Ваше Высочество. — Раздалось сбоку. — Ваше Высочество, приветствую вас.
Обернулся. Сбоку от меня сидит человек, высокий, худой как палка, затянутый в камзол с серебристыми нитками так, что талия у него была не хуже, чем у иной балерины. На ногах сапожки, серые лосины, на голове острая шапочка-ермолка. Остроугольное лицо было бесстрастно, как каменное.
— И вам тоже доброе. — Осторожно сказал я. — Вы кто?
— Распорядитель церемоний, Ваше Величество. — Ответил человек, встав и поклонившись. — Я ваш распорядитель церемоний, Иштван Шакур.
— А что делает распорядитель церемоний? — Несмотря на сон, не болело и не жало ничего, все было хорошо. Тело просто переполняла энергетика.
Выгоревшие брови Иштвана Шакура взлетели вверх, но голос оставался таким же ровным.
— Распорядитель церемоний определяет, что одеть, как выглядеть, какие приглашения посылать и как… Он также напоминает, когда какой праздник есть, определяет благоприятные дни и советует, как тот праздник нужно отмечать… — Иштван сбился. — Ваше Высочество, вы пришли в себя, и вам нужна достойная вас одежда!
— Во, вот это точно не помешает. — Согласился я, откидывая последнее одеяло. — А где мастер Клоту?
— Он в прихожей. Говорит, что его услуги больше не потребуются, но у него есть личная просьба к вам.
— Давай, зови его сюда.
Такое ощущение, что нажали на заднице у Иштвана кнопку "Вкл". Он аж вскинулся, но при этом продолжал оставаться в поклоне.
— Ваше Величество, так не годится!
— Что это не годится?
— Ваше Величество, принимать человека ниже себя по рангу в таком виде просто недопустимо! Вы сначала должны быть подобающе одеты и выглядеть достойно вашего статуса!
— Хочешь сказать, что сейчас недостойно? — Спросил я.
— Ваше Величество! — Склонился в быстром, но глубоком поклоне Иштван. — Для спальни и после тяжелой и продолжительной болезни ваш вид выше всяких похвал, но вот для решения дел, могущих иметь государственную важность…
"Казань просит? Так отдайте ему…" — Вспомнилось мне сразу.
— Казань просить будет?
— Что, Ваше Величество?
— А, неважно. Так что надо, чтобы выглядеть достойно?
— Ваша одежда, Ваше Величество. Ее уже несут, как только до нас дошла весть о вашем чудесном выздоровлении, как мы сразу заказали приличествующие Вам одеяния у лучших портных столицы. Наряд из Империи должен прийти только в следующем месяце… Должен также заметить, что Ваша идея с завтраком совместно с вылечившим Вас мастером несколько спорна, но достойна.
— Чем спорна, чем достойна? — Спросил я.
Двери меж тем отворились, и узбеки ряд за рядом внесли в зал тряпки.
— Разложите у стены.
Там как раз были низкие, но длинные и широкие лавки, которые я не заметил в первый раз.
Камзол. Рубашка, белая, с кружевным воротником. Колготки. Не, не колготки, мужские назывались лосины или штаны. Шапочка с пером, украшенная каким-то золотым обручем. Ах да, это же корона, наверное. Роскошный пояс с перевязью (серебряный), ножны с ножом. То есть кинжалом, конечно, какой это нож, кинжал, с длинной перевитой серебряной же нитью рукоятью.
Я двинулся было к одежке, но был остановлен кинувшимся мне наперерез Иштваном.
— Ваше Высочество! — Вновь возопил несчастным голосом распорядитель церемоний. — Её Величество снимет мою недостойную голову и будет права! Вы не должны одеваться сами и в присутствии… — Он махнул рукой на узбеков.
— Да на раз. — Снова пожал плечами я. Ну и настырный тип мне сегодня приснился. — Давай, что делать-то надо?
Вместо ответа Иштван вынул из-за пояса свой кинжал и, держа его за ножны, ударил рукоятью в бронзовую тарелку, висевшую на цепях у входа.
— Бомммм! — Сказала тарелка, покачиваясь.
Шорох шагов, в зал вошли два узбека. Молодые еще, мелкие они какие-то. Головы бриты наголо, одеждой от своих старших собратьев ничем не отличаются. Разве что меньше раза в три, и худее.
Узбекские дети.
— Ваши пажи, Ваше Высочество. — Махнул на них рукой Иштван. — Они помогут вам одеться.
— Я и сам могу. — Буркнул я.
— Ваше Высочество! — Поклонился Иштван. — Не положено!
Ну, не спорить ж с ним. Тем более, что я хотел посмотреть на мой сон не только из этой комнаты.
Мигом раздели, еще быстрее одели. Наверное, богатая практика. Двигались пажи как роботы, раз-раз-раз, рубашка натянута, два — запахнута, три — затянут пояс, сверху камзол и так все по очереди. Усадили на кровать, натянули на ноги неудобные сапоги.
Подняли за руки, опоясали ремнем с кинжалом.
Вот теперь готов к труду и обороне.
Пажи с такими же ничего не выражающими лицами отступили и встали у стен.
— Так лучше? — Капризно спросил я у Иштвана.
— Да, Ваше Высочество! — Поклонился Иштван. — Прикажете подавать завтрак?
— Потом. Сначала подавай сюда мастера Клоту. И чего он хочет.
— Ваше Высочество, вы должны воссесть… Мастер Клоту должен разговаривать стоя. Вы еще этого не проходили…
Я сел на кровать и выразительно поглядел на Иштвана.
— Ваше Высочество. — Тот отошел к двери, открыл, просунул туда голову, прочее тело старательно как-то оставляя в зале. — Мастер Клоту, ты можешь войти!
Вошел толстячок.
На этот раз приоделся. Штаны-шаровары, сапожки с загнутыми носками, под камзолом пышет кружевами такая же белоснежная рубашка, как и у меня. Пояс весь изукрашен золотом и через плечо перевязь с таким же длинным кинжалом. С плеч вниз спадает недлинный плащ.
— Ваше Высочество! — С порога кланяется мне мастер Клоту.
— Мастер Клоту. — Отвечаю ему я. Вижу дикие глаза Иштвана, понимаю, что сказал что-то не то, ну да ладно, не менять же коней на переправе?
— Ваше Высочество, позволено ли мне, скромному мастеру лекарского искусства, обратиться к вам с просьбой?
— Смотря что за просьба, добрейший мастер Клоту. — В тон как-то ответил ему я.
— Я желал бы на время остаться с вами и наблюдать ваше выздоровление, Ваше Величество.
